– Простите, я наверно, все преувеличила, – наконец выдавила она. – Гиневра Морроу написала мне письмо, в котором зачем-то рассказала о нашем с ней родстве… – Гермиона умолкла: Снейп ее не слушал.

Он задумчиво водил пальцем по тонким губам, изучая взглядом ее лицо.

– В вас что-то изменилось, – заметил он. – Вы что-то сделали с волосами?

– С волосами? – рука Гермионы машинально взлетела к всегда непослушной гриве и неожиданно скользнула по гладким, как шелк, прядям.

Внутри все перевернулось. Мерлин, кажется она превращается в… в настоящую мисс Снейп. Она подняла перед глазами прядку волос – нет, цвет не изменился.

– Странно, как расчесанные волосы способны изменить человека, – колко заметил Снейп. – Может даже показаться, будто вы… – он умолк, словно сделал для себя шокирующее открытие.

– Я что? – потребовала Гермиона.

Снейп стремительно обошел стол и, схватив ее за плечи, развернул к скудному свету факела.

– Что с вашими глазами? – сурово спросил он.

– Мне и самой интересно, – сказала Гермиона. – Я ничего не делала, они сами вдруг поменяли цвет.

Снейп пристально всматривался в ее лицо, она, в свою очередь, уставилась на него, и ей вдруг пришло в голову, что черные глаза выглядят очень красиво. Это вам не банальные карие или серые – такой оттенок редко когда встретишь. И запоминается не хуже неистово-синего или зеленого. Гермиона невольно улыбнулась.

Снейп моргнул и резким тоном осведомился:

– Что смешного?

Гермиону позабавило его непонимающее, даже чуть растерянное выражение лица.

– Люди иногда улыбаются, сэр, – жизнерадостным тоном сообщила она.

Снейп отдернул руки от ее плеч, словно она была заразной, и скрестил их на груди, приняв высокомерный неприступный вид.

– Возьмите зеркало в верхнем ящике моего стола и посмотрите на свое отражение, – ледяным тоном отчеканил он.

Гермиона с трудом удержалась от смешка и послушно выполнила приказ. Из зеркала на нее смотрело ее обычное отражение. Хотя, если присмотреться, что-то действительно изменилось. Несущественно, но… Гермиона улыбнулась. На ее взгляд, она похорошела. Хотя смотреть на себя было странно: вроде она, и, в то же время, не совсем. И она никак не могла понять, кого же себе напоминает.

– Налюбовались? – желчно поинтересовался Снейп. – Какие-нибудь изменения обнаружились?

Гермиона подняла на него глаза.

– Я еще буду меняться? Это как-то связано с моей силой? – помолчав, она добавила: – Я теперь похожа на кого-нибудь из ваших родственников?

Снейп смотрел на нее так, словно не мог привыкнуть к столь ужасающему зрелищу.

– Как сказать, – протянул он.

– Скажите, как есть, – предложила Гермиона.

Снейп невежливо повернулся к ней спиной и тихо, так, что она едва расслышала, сказал:

– На сестер Морроу.

Гермиона опять уставилась в зеркало. Ах, вот оно что! Она так и не видела ни разу фотографий своей матери, однако сходство с Блейзом было налицо. Теперь только слепой не заметит, что они близкие родственники.

– Что же мне делать? – Гермиона опустила руки.

– Это уже неважно, – Снейп вернулся в свое кресло. – Присядьте.

Гермиона опустилась в кресло напротив.

– Как это «неважно»? – недоумевала она. – Ведь все заметят!

– Скрывать наше родство больше нет смысла, – после паузы кисло сказал Снейп. – Темный Лорд, как оказалось, и так о многом знал. А с недавних пор ему известно все.

Гермиона похолодела. Волдеморт обо всем знает! Но ведь тайна должна была сохраниться вплоть до первого ноября. Как же теперь быть? Отпрыски Пожирателей смерти примут Метки тридцать первого октября.

– И что теперь будет? – осторожно спросила она.

Снейп поправил стопку пергамента, и без того аккуратно лежащую на столе.

– В пятницу всем станет известна правда, – сказал он. – Предлагаю вам заранее объясниться с вашими друзьями.

Гермиона сглотнула. Новость ее просто огорошила. Она не могла представить, как подходит к Гарри и говорит ему «Я – дочь Снейпа». Не говоря уже о Роне. В животе зашевелилось что-то скользкое и холодное.

– Это из-за моей силы, верно? – пробормотала она. – Из-за нее он узнал?

Снейп молча кивнул. Гермиона нервно потерла руки: пальцы вдруг заледенели.

– Надо же, – она покачала головой. – А что будет тридцать первого октября?

– Вас это не должно волновать, – невозмутимо ответил Снейп.

Он выглядел абсолютно спокойным, будто не произошло ровным счетом ничего. Но разве у него не будет проблем с чокнутым Риддлом, если он не приведет свою дочь в ряды Пожирателей? Он ведь рискует собственной жизнью.

– А разве… – робко начала Гермиона.

– В пятницу мы с вами отправимся в Министерство, надо посетить Отдел по делам несовершеннолетних, – оборвал ее Снейп. – Думаю, вы вполне можете пропустить занятия, потому что в субботу леди Снейп приглашает вас в Канны.

– Куда? – Гермионе показалось, будто она ослышалась.

– В Канны, – убийственным тоном повторил Снейп. – Она хочет, чтобы вы составили ей компанию во время морской прогулки на яхте.

Гермиона не верила своим ушам. Поездка в Канны? Прогулка на яхте?

– На вашем месте я бы согласился, – скучающим тоном бросил Снейп. – Высшее общество будет биться в истерике весь уикенд, мой факультет тоже будет стоять на ушах, в общем, им надо дать время всласть наболтаться о нашей с Гиневрой распутности, сравнить ее со своей неземной добродетелью и немного прийти в себя. Вам лучше провести это время вдали от Хогвартса.

Гермиона машинально кивнула. Это напоминало некоторое подобие заботы. Хотя особо на этот счет она не обольщалась: скорее всего, идея принадлежала Эйлин.

– И вообще, – Снейп еще больше помрачнел, – я отошлю вас в любом случае, хотите вы того или нет.

– Я ведь и слова против не сказала, – хмуро проворчала Гермиона.

Почему Снейп всегда такой колючий?

– Вы свободны, – царственно изрек он.

Гермиона поднялась, но уже у самой двери замерла.

– Сэр?

– Что еще?

Гермиона повернулась к нему.

– Вы расстроены, что я теперь похожа на Морроу?

Снейп несколько мгновений мрачно взирал на нее.

– Я думал, это вы расстроены, – неохотно ответил он.

– Почему моя внешность вдруг изменилась? – спросила Гермиона.

Она и сама не могла понять, расстроена она или нет.

– Очевидно, ваша бабушка наложила на вас чары, скрывающие родство, – ответил Снейп. – Но, судя по незначительности изменений, ей это плохо удалось.

Гермиона кивнула. Вот почему она никогда не была похожа на Грейнджеров.

– Ну, что ж, – она слабо улыбнулась. – Теперь я знаю, как выгляжу на самом деле.

Снейп озадаченно нахмурился: очевидно, с этой стороны он на произошедшее не смотрел.

– Выходит, что так, – согласился он.

Гермиону опять посетило неуместное желание захихикать.

– И от вас немного досталось, да? – она указала на свои глаза.

Губы Снейпа дрогнули в намеке на улыбку.

– Хорошо, что не нос, – сказал он тоном, какого Гермионе никогда от него слышать не приходилось: в нем не было ни враждебности, ни недовольства. – Вы везучая. Думаю, для девушки это было бы досадным приобретением.

Гермиона все-таки решилась хихикнуть. Она провела ладонью по гладким густым волосам и весело сказала:

– Кажется, мне досталось все самое лучшее.

Снейп немного удивленно взглянул на нее и неопределенно мотнул головой. Наверно, ему странно видеть перед собой девушку, похожую на него с Гиневрой. Наверно, ему не менее странно думать, что у него есть дочь, чем Гермионе – что он ее отец.

– Спокойной ночи, сэр, – пожелала Гермиона на прощание.

По его лицу скользнула тень, и она решила, что он не ответит, но Снейп все-таки медленно, словно пробуя слова на вкус, произнес:

– Спокойной ночи.

В Башню Гермиона возвращалась с легким сердцем. Она была довольна, что на этот раз Снейп повел себя куда лучше, чем когда она пыталась поблагодарить его за помощь. Может, только ее изменившаяся внешность помогла ему окончательно осознать, что она его дочь? Или смириться с этим, тут уж с какой стороны смотреть.