– Ваших гостей, леди Блэк, за одно использование Непростительных пересажать следует! – не унимался Грюм.

Гермиона дольше молчать не могла.

– И вас тоже, в таком случае! – выпалила она. – Все знают, что в первую войну авроры применяли Непростительные! Поэтому не вам, Грюм, укорять в этом других! И не поверю, что вы никогда не убивали! Да, есть Пожиратели, которые заслужили заключения в Азкабане, но далеко не все!

– Гермиона, не стоит тебе вмешиваться в разговоры старших, – ни с того ни с сего встряла миссис Уизли.

– Предоставьте решать это мне, Молли, – прохладно заметил Северус.

– Вы поглядите, они и Морроу с собой притащили, – хмыкнул Грюм. – Семейка, блин.

– Довольно! – вдруг рявкнул Сириус.

Талия и Андромеда вздрогнули от неожиданности. Сириус встал рядом с Гермионой, Гарри и Стеллой и холодно сказал:

– Грозный Глаз, угомонись. Меня, если ты помнишь, тоже в свое время посадили без суда и следствия, поэтому я неплохо разбираюсь в том, как паршиво быть виноватым просто потому, что так обстоятельства сложились.

Миссис Уизли смотрела на Сириуса круглыми глазами.

– Блэк, ты сдурел? – Грюм постучал себе по лбу.

– Это у тебя старческий маразм! – вмешался Регулус, тоже выступая вперед. – Считаешь, что я глупее тебя? У них не было возможности предупредить Лорда. И я его получше тебя знаю: у него и мысли не было, что кто-нибудь когда-нибудь сможет снять его хреново клеймо, поэтому он не оговаривал ни с кем варианты, и никаких шпионов с той стороны среди них нет! Может, сегодня у меня и не все вышло гладко, но об их честности я позаботился.

– А Морроу, мать твою?! – Грюм уже брызгал слюной. – Ты в священники записался? Грехи отпускаешь? Сколько эта красотка деревушек сожгла, а?

Регулус крепко стиснул зубы, определенно сдерживая оскорбления.

– За Морроу я поручусь лично, – тихо сказала Талия, но все услышали и ошеломленно уставились на нее.

Гермиона сглотнула. Волшебники не могли просто так, за здорово живешь, ручаться за кого-нибудь: это была клятва под стать Непреложному обету. Теперь, если Гиневра сожжет кого-нибудь из союзников Ордена, Талия умрет. Если, конечно, не заберет слово в течение тринадцати минут.

– Вырастил на свою голову, – пробормотал лорд Стивенсон, одергивая полы мантии.

Гиневра подскочила к Талии и вцепилась ей в руку. Она была ниже леди Блэк почти на полголовы.

– Тали, что ты такое говоришь? Немедленно забери свое слово, пока еще можно! – в глазах Гиневры стояли слезы.

– Вот это можно считать признанием, чистосердечным! – провозгласил Грюм, и видно было, что сказал он это из чистого упрямства, а не потому, что действительно так считает.

Северус, Мальсибер и Макнейр дружно шагнули вперед, оттеснив Гермиону и Регулуса.

– Только тронь, – вкрадчиво предупредил Макнейр.

Атмосфера накалялась. Гермиона чувствовала, что до дуэли уже недалеко. И тут вперед выступила профессор МакГонагалл. Она просто отобрала волшебную палочку у Грюма, стукнула его свитком пергамента по лбу, затем обернулась и сурово воззрилась на трех слизеринцев, будто Северус, Мальсибер и Макнейр шумели у нее на уроке. Лорды чуть отступили перед бывшим преподавателем, даже включая Северуса.

– Леди Блэк абсолютно права, Аластор, – она окинула строгим взглядом остальных и добавила: – А также все присутствующие. Нам ни к чему ссориться между собой, у нас есть один общий враг, против которого мы должны выступать дружно, – на этот раз взгляд в сторону слизеринцев. – Одной командой, а не каждый сам по себе. Кроме того, – профессор опять повернулась к аврору, – все они были в свое время моими учениками. И я их всех прекрасно помню, потому что все они были из числа самых лучших. И я абсолютно уверена, что мистер Блэк все тщательно обдумал, прежде чем привести сюда этих людей.

– За пять минут, тщательно, – съехидничал Грюм.

– Блестящие идеи всегда давались мистеру Блэку с поразительной легкостью и быстротой, это их семейная черта, – преспокойно уведомила МакГонагалл. – К тому же, Аластор, напомню вам, что мы с вами здесь гости. Проявите уважение к лорду и леди Блэк. Если они решили, что эти люди останутся здесь, то вы не имеете права спорить. И уж тем более леди Блэк не должна доказывать свое право принимать гостей в своем доме. Я нахожу это унизительным.

МакГонагалл повернулась к Талии. Та растерянно молчала. Гиневра дернула ее за руку, безмолвно моля забрать данное слово.

– Минерва, ну, хитра, – протянул мерзкий Грюм.

«Старый провокатор», – зло подумала Гермиона.

– Она права, – со злостью ответил ему Сириус. – Талия, забирай свое слово!

Талия собралась возразить, но Сириус отчеканил:

– Я. Так. Хочу.

Гермиона еще не слышала, чтобы он хотя бы возражал Талии, но, видно, в особых случаях для леди Блэк было лучше поддаться. Талия сглотнула и прошептала:

– Хорошо, я забираю слово.

Грюм хотел еще что-то ляпнуть, но Сириус холодно посоветовал:

– Никогда не заставляй мою жену рисковать жизнью даже гипотетически. Ты все еще передо мной в долгу за то, что поверил в мою вину.

Он красноречиво взглянул на Уизли, определенно имея в виду и их заодно. Повисла убийственная тишина, но Гермиона видела, что всех, кроме Грюма, с присутствием слизеринцев примирили слова профессора МакГонагалл. На нее накатило чувство восхищения и благодарности декану.

– Что ж, мы, пожалуй, отправимся спать, – решил мистер Уизли.

Рыжие отправились наверх, за ними быстро ретировался Кингсли, лицо которого с самого начала не выражало поддержки Грюму, лорд Стивенсон пожал руки слизеринцам, поздравив с благоразумным решением, и тоже ушел. Пока публика расходилась, Гермиона очень отчетливо ощутила, что стоит, касаясь плечом плеча Регулуса, и ее несказанно грело ощущение его близости.

– Я забыла сказать спасибо за то, что ты меня вытянул оттуда, – прошептала она.

Он секунду помолчал, потом вдруг прошептал:

– Да, я мог бы преподать урок Орфею (1).

Гермиона подняла на него глаза. Он мягко улыбнулся, и она опять задалась вопросом, как на самом деле относится к ней Регулус Блэк. Наверно, если бы она ничего для него не значила, он не стал бы отправляться за ней в Сид – слизеринец все-таки. А может, у него были еще какие-то причины, кто его знает? На сердце стало тяжело. Эх, Регулус, ничего-то с тобой неясно.

Тем временем многие разошлись, и в холле остались слизеринцы с семейством Блэк и Люпин.

– Ну… – Нарцисса вздохнула. – Это, должно быть, Нимфадора?

– Где? Это? – вместо сестры ответил Сириус. – Да, это нимфа по имени Дора.

Волосы Тонкс стали пунцовыми. Она исподлобья уставилась на своего дядюшку. У Люциуса опять был такой вид, что Гермионе захотелось его заколдовать.

– Это Нарцисса, – улыбнулась Андромеда, повернувшись к дочери.

– Я поняла, – проворчала та, перекатившись с пяток на носки и обратно.

– А это Драко, – добавила Нарцисса.

И снова молчание. Гермиона лихорадочно соображала, что бы такого сказать. Регулус, судя по всему, браться за нелегкий труд дипломата не собирался – он наблюдал за Сириусом, и Гермиона решила, что он его проверяет.

– Спасибо, Блэк, твоя забота тронула нас до глубины души. Неужто Регулус заразил тебя способностью думать? – подколол Сириуса Макнейр.

Какое-то мгновение царило молчание, и Гермиона уж было решила, что сейчас Сириус как скажет…

– Я это запомнил, Макнейр, – ответил Сириус. – Тебя месяц кормить не будем, понял?

Гарри и Стелла прыснули со смеху. Обстановка, наконец, разрядилась. Гермиона буквально почувствовала нахлынувшее на всех облегчение.

– Ладно, Блэки, удивите нас, – криво усмехнулся Северус. – Почему сейчас не происходит вторжение наших «друзей»?

Братья переглянулись с неимоверно напыщенным видом.

– Этот замок, – Регулус взмахнул рукой, – может перемещаться в пространстве с помощью безумно сложной магии.

– Я думала, это сказки! – восхищенно выдохнула Нарцисса.