Утопия Маяковского была выходом из невыносимого экзистенциального беспокойства и находила в революции инструмент для решения мучительной религиозно-метафизической проблемы зла, страдания и неустроенности мира, в частности и его личной. Но утопия безмятежного и справедливого будущего, где всех ожидает счастье, расходилась с политической утопией коммунизма так же радикально, как литературно-художественный авангард с партийно-политическим авангардом. Одно название покрывало две разные сущности. Может быть, только в начальной фазе революции, в хаосе разрушения старого мира и замышления нового, какое-то слияние двух авангардов и было возможно, но и тогда это скорее лежало в области фантазий, чем в реальности. Ленин хорошо знал, что Маяковский не принадлежит к его революции, а Сталин, в 1935 году провозгласивший его лучшим, талантливейшим советским поэтом, знал, что делает: ему был нужен классик коммунистической поэзии. Вот тогда-то Маяковский умер второй раз – соучастник и жертва символического убийства своего образа, совершенного рукою Вождя Великой утопии.
Одно стихотворение кубофутуристического Маяковского называется «Адище города». Для поэта, принадлежащего к течению, боготворившему, согласно общепринятому мнению, модерность, такое название видимо звучит курьезно. Но городской «адище» у Маяковского связывается, конечно, с жутью капиталистического города, которому он противопоставляет разумно и целесообразно устроенный город-сад будущего утопического Рая.
Ад и рай – выражения, вполне уместные для поэта, который больше чем кто-либо из его соотечественников и современников осмыслял себя, драму своей жизни в рамках космической драмы человечества с использованием ветхо– и новозаветной символики, превращая собственный экзистенциальный бунт не только в политический акт, но и в религиозное событие, в богоборчество, в войну с небом и обещание земного спасения этого мира. Если «Бесы» Достоевского – это предвосхищенная история большевистской революции, то Маяковский, по замечанию Пастернака, – герой романов этого писателя, но знакомый с ницшеанским Сверхчеловеком – другой разновидности истории будущего. Трагически-клоунский Заратустра, вышедший из горнила русской и европейской христианской и антихристианской духовной напряженности, гениальным летописцем которой был Достоевский, – Владимир Маяковский, революционный поэт марксовой революции, остается одним из величайших живых и подлинных голосов века великих утопий и еще более великих катастроф.
Примечания
Note1
Символично, что А. Блок был на премьере трагедии «Владимир Маяковский». Один из современников вспоминает «сосредоточенное лицо Блока, неотрывно смотревшего на сцену и потом, в антракте, оживленно беседовавшего с Кульбиным», одним из вдохновителей «Союза молодежи». (Лифшиц Бенедикт. Полутораглазый стрелец. Л., 1933. С. 185-186).
Note2
Мгебров А. Жизнь в театре. М.-Л., 1932. Т. 2. С. 281-282.
Note3
См.: Катанян В. Маяковский. Литературная хроника. М., 1961. С. 47.
Note4
Пастернак Борис. Собрание сочинений в пяти томах. Т. 4– М.: «Художественная литература», 1991. С. 219.
Note5
Маяковский В. Полное собрание сочинений. Т. I. M., 1956. С. 275.
Note6
Там же.
Note7
Там же. С. 275-276.
Note8
Там же. С. 276.
Note9
9. Там же. С. 279-280.
Note10
Там же. С. 227.
Note11
Там же. С. 276-277.
Note12
Там же. С. 277.
Note13
Там же. С. 284.
Note14
Там же. С. 284-285.
Note15
Лившиц Б. Полутораглазый стрелец. С. 184-185.
Note16
Там же. С. 185.
Note17
Лившиц Б. Освобождение слова // Манифесты и программы русских футуристов / Под ред. В. Маркова. Мюнхен, 1976. С. 75.
Note18
Там же.
Note19
Иванов В. Борозды и межи. М., 1916. С. 257-258.
Note20
Эйхенбаум Б. Сквозь литературу. Л., 1924. С. 217-218.
Note21
Блок А. Собрание сочинений. Т. 5. М.-Л., 1962. С. 278.
Note22
Ср. в прологе трагедии «Владимир Маяковский» аналогичный образ «души», преподносимой «на блюде».
Note23
Здесь и далее в тексте указываются в скобках цифрами номера стихов по цитированному Полному собранию сочинений Маяковского.
Note24
Маяковский В. Полное собрание сочинений. Т. 1. Цит. изд. С. 282.
Note25
Ср.: Каменский В. Жизнь с Маяковским. М., 1940. C.77.
Note26
Ср.: Маяковский В. Полное собрание сочинений. Цит. изд. T.1. С. 347.
Note27
Название этого сборника, вышедшего в декабре 1915 года, взято из статьи Маяковского «Капля дегтя», напечатанной здесь же, где говорится: «Футуризм мертвой хваткой ВЗЯЛ Россию».
Note28
Взял. Барабан футуристов. Петроград, 1915. С. 10-11.
Note29
Мы оставляем в стороне реальные эпизоды, якобы послужившие прототипом для сюжета любовной истории поэмы и по поводу которых в свое время имела место печатная полемика: для прочтения «Облака» они совсем не обязательны.
Note30
Неологизмом «будетляне» русские кубофутуристы хотели подчеркнуть свое отличие от итальянских «футуристов».
Note31
Маяковский В. Полное собрание сочинений. Цит. изд. T.1. С. 329.
Note32
Там же. С. 304.
Note33
Там же. С. 330.
Note34
Там же. С. 331.
Note35
Там же.
Note36
Там же. С. 332.
Note37
Там же. С. 305.
Note38
«Стар – убивать. На пепельницы черепа! В диком разгроме / старое смыв, / новый разгромим / по миру миф» («150 000 000» (351-353)) – поэтическая формула Маяковского, хорошо выражающая суть его революционного футуризма и дух, если не букву, большевистской революции.
