- Я - птица вещая. Наша жизнь каким-то образом должна измениться, раз приехал хозяин - Мифа!

- Мифа! Мифа? - чуть громче прокаркал старый ворон. - Карр-кой тар-кой Мифа?

- Мифодий! Мифа! Ну и склерозник! - уже более громко каркнула в ответ подруга-ворона. - А еще уверял, что мы - долгожители! Можем до четырехсот лет быть в здравии! Верно я говорю, кот Объедун? - на что большой черный кот по имени Объедун никак не отреагировал. Свернувшись в плотный комок, кот продолжал спать на краю крыши.

Бабушкин дом, казавшийся Мифодию в детстве таким большим, был совсем не велик. Но это было деревянное творение зодчества XX века. Как любой заброшенный, дом имел изъяны: дырявую железную крышу, подгнившие бревна стен, заколоченные окна.

- Развалюха! - высказался Мифодий. - Чинить нет смысла!

- Нет, нет! - поддакнула одна из ворон.

- Не хорош! - добавил ее друг - ворон.

- Точно, не хорош! - подмяукнул проснувшийся кот.

- Это вы, - спросил Мифодий, рассматривая нахохлившихся ворон, - хранительницы дома?

- Хранители! Хранители! - хором откликнулись довольные вороны. - Но дом-то очень старый! Строй новый! Хочешь, покажем, какой? - каркнула ворона. - Тут один крутой возвел. Хотят продавать. Босс-то проштрафился!

- А баня там какая! - добавил кот. - Крыша только на сарае рифленая, холодная.

- Зато навес шикарный! - снова закаркали вороны.

Но громкого вороньего карканья, как и слов мяукающего кота, Мифодий не понял. А те по старости или забыли язык, на котором разговаривали с людьми, или совсем его не знали.

Войдя в дом, Мифодий увидел прогнувшийся потолок, услышал скрип давно не крашенных деревянных половиц. Но в целом, как ему показалось, ничего в доме не изменилось. Те же потемневшая от времени печь, старая кушетка, бабушкино кресло, на стенах выцветшие фотографии, совершенно серо-кремовые вырезки из газет. Пыль лежала повсюду толстым слоем. Решительно оторвав доски от заколоченного окна, Мифодий распахнул створки. Свежий воздух, настоянный на аромате цветущих садов, стал наполнять помещение, унося запахи неприятной прели, старых вещей, пыли. Кресло-качалка, словно вспомнив о своем предназначении, слегка качнулось под Мифодием, но не треснуло.

- Бамбук - вещь прочная, - подумал Мифодий, продолжая покачиваться. - Дом очень, очень старый. Восстанавливать нет смысла, нет смысла, смысла... - повторял в который раз Мифодий. - Нет, нет... - Цепь воспоминаний все захватывала и захватывала его. - Бамбук - вещь прочная... Нет смысла... нет...

- Когда хозяина в доме нет, нечисть заводится! - хихикнул кто-то за печкой. - Вот мы и завелись. А окно зря распахнул. Дует. Хватит в кресле качаться! Успеешь еще. Поди погуляй по окрестностям-то!

- Погуляй, погуляй, милок! - напутствовала появившаяся у покосившихся ворот старуха, хранительница ключей и дома, уже без мужского пиджака и цветного платочного пояса.

- А за домиком я приглядывала и пригляжу. Обязательно пригляжу! Не сумлевайся! Охраняла, вот и сохранился. А то бы по досочкам, по бревнышкам растащили. Один бы скелет на стропилах да печка стояли бы. Тут недалече дом каменный построили. Вот уж домик так домик! Хоромы! Даже не хоромы, а дворец! Сходи, погляди, можь чего надумаешь?

- А почему бы и нет? - подумал Мифодий. - Пока сестра с семьей не приехала, схожу, взгляну, заодно и с соседями познакомлюсь.

Высокий мраморный забор был великолепен. Из-за его высоты дом на близком расстоянии был виден частично. Нажав на кнопку звонка на воротах, через домофон получил ответ:

- Хозяин отсутствует. Приказано ни с кем не общаться.

Неожиданно для самого себя Мифодий спросил:

- А вы не можете передать владельцу мою просьбу: не желает ли он продать дом?

Сказав так, удивленно подумал:

 - Какой черт дернул меня за язык? Разве я смогу купить? Да и зачем? В городе квартиру только что приобрел, а здесь бабушкин дом есть. В ответ раздалось сначала мелкое похихикивание, затем резкое, хриплое:

- Нет!

Мифодий почему-то, отойдя от необычных фигурных ворот за придорожную канаву, сел на широкий пень и стал рассматривать постройку, действительно похожую на каменный дворец. Сказочные башни, увенчанные причудливыми фигурами, резными карнизами, были великолепны. Дом во многом напоминал замки, увиденные им во время странствий по свету. Иметь такой дом было совершенно немыслимо, даже в мечтах. Как говорится, на трудах праведных не наживешь домов каменных. Но Мифодий опять неожиданно для себя, будто кто его подталкивал, подошел к воротам и позвонил, задав через домофон очередной вопрос:

- Когда можно встретиться с хозяином замка? И сколько тот хочет получить за это строение?

На что тут же, через микрофон, получил ответ:

- Хозяина нет, а с его адвокатом можно пообщаться хоть сейчас.

Буквально через несколько минут отворилась часть ворот и показался небольшого росточка чернявый, странного вида человек. Человек представился как уполномоченный от владельца замка. После этого за воротами, перед входом, возник небольшого размера куб. Дверь куба отворилась, и странной внешности человек попросил Мифодия войти в передвижной кабинет. Предложив присесть на крутящийся стул, расположившись в кресле, представитель владельца показал Мифодию сертификат на недвижимую собственность, назвав стоимость покупки. Сумма была такой ошеломляющей, что у Мифодия, не совсем бедного человека, перехватило дыхание. При всем желании он не смог бы купить даже части забора этого великолепного сооружения из белого и цветного мрамора. А потому был вынужден тут же отказаться от своего предложения. Представитель хозяина, смерив Мифодия с ног до головы странным взглядом, включил небольшую светящуюся коробочку, издав фразу на языке, не похожем ни на какой иностранный, которые знал Мифодий. Проговорив буквально секунду, незнакомец совершенно внятно и понятно произнес:

- Хозяин согласен продать замок за... - И уполномоченный представитель откинул от стоимости покупки сразу несколько нулей. Сумма была ничтожно малой.

- Но, - продолжал представитель от владельца, - хозяин выдвигает несколько условий. Во-первых: до оформления документов на территорию покупаемого объекта не заходить.

- Как не заходить? - изумился Мифодий. - Я что, кота в мешке покупаю?

- И кота тоже, но не в мешке! - хмыкнул маленький черный человечек не то носом, не то еще чем-то. - За такую мизерную цену, - продолжал незнакомец, - надо принимать любые условия.

- Что бы там ни было, - подумал Мифа, - надо соглашаться. Один только массивный забор из мрамора, широкие, с металлическими кольцами ворота, украшенные выпуклыми барельефами, чего стоят? А фигурные башни? Их можно было видеть, не входя на территорию! Настоящие сторожевые башни с бойницами старинного замка средневековья.

- Так вы согласны или нет? - нетерпеливо спросил представитель от владельца, продолжая перечислять условия купли-продажи. - Но главное: вы никогда не будете иметь права продать или подарить приобретенное имущество. Если решите это сделать, то вам придется отдать самое-самое, что есть у человека, самое дорогое... - после чего говоривший замолчал, пронзив Мифодия острым колющим взглядом, как показалось ему, не двух, а четырех рыжих глаз.

- Что самое дорогое у меня? - задал себе вопрос Мифодий. - Сестра, ее дети. Своих наследников у меня нет.

- Совершенно не то, - словно подслушав или прочитав мысли, сказал уполномоченный представитель. - Сестра и ее дети не в счет!

- Тогда жизнь?

- Что такое жизнь? - хихикнул черноволосый. - Один миг, оборвалась, и нет ее.

- Что же тогда у меня самое дорогое? Мои рукописи и мои книги? Но они уже не мои! - подумал Мифодий.

- Совершенно верно, - подтвердил маленький человечек. - Не ваши. Они - достояние библиотек, архивов, музеев. Они - достояние людей. Тем более, что написаны для детей! И пишутся? - уточнил представитель.

- Конечно, пишутся! - удивился Мифодий. - Я же детский писатель!