- Что это? Откуда? - однажды спросила она у Прокопыча. - Пойдемте, покажу!

- Откуда? Оттуда! - Но от предложения войти в дом решительно отказался. - В этот дом я не вхож. Хватит и одного раза.

- Вы о чем?

- Да все о том! - снова ответил старик. - Может, черная старуха расскажет. Спросите. Она раньше здесь жила.

- Она? Здесь? А сейчас почему в другом доме? - на что Прокопыч, как всегда, ушел от разговора, вспомнив какой-то нелепый случай с бараном. - А кто хозяин у дома? Могу ли я с ним встретиться? Оплатить за «хоромы»? - продолжала допытываться Мария.

- Кому платить? Некому платить! - почти огрызнулся Прокопыч. - Они все туда давно ушли. Их нет!

- Куда ушли?

- Больше не спрашивайте! Туда! - и Прокопыч поспешил в сторону своего дома.

Попривыкнув к поведению дома, Мария все же стремилась понять, что происходит и что является причиной таких аномалий. Не найдя для себя никакого объяснения, однажды взяла и спросила громко и выразительно:

- Дом, ответь мне! - После этих слов изба неожиданно стала наполняться людьми, появившимися из пустоты. Фигуры ходили по дому, были слышны скрипы половиц. Один старичок почти вплотную подошел к кровати, на которой лежала Мария, и внимательно на нее посмотрел. Две молодые женщины уселись на печи, свесив ноги, беззаботно болтали, касаясь голыми пятками печных отдушин. Часть пришедших расположились на лавках вокруг стола. На той части стола, той, что всегда темнела, появились разные предметы. Кто-то, смочив льняную нитку дегтем, подшивал валенки, кто-то из глины мастерил игрушки-свистульки и даже небольшие горшочки. И никакого звука, кроме упавшего возле печи ухвата да опрокинутого пустого ведра.

- Это что, сон? Или разгулявшаяся писательская фантазия?

Мария, словно примагниченная, лежала на своей деревянной кровати не в силах от нее оторваться. Да и зачем? Что она могла изменить? Один из немолодых гостей даже попробовал покрутить колесико у приемника. Но батарейка, к счастью, села, а потому приемник молчал. Неожиданно все встали, поклонились в сторону правого угла, где висела икона, и так же внезапно исчезли, как и появились. Лишь только скрип половиц выдавал их приход, а затем и уход. Занималась заря, окрашивая верхушки сосен легким розовым свечением. Раннее сумрачное небо очень быстро светлело, словно торопилось осветить землю солнечным светом. Мария лежала, будто парализованная увиденным. Смешанное чувство страха, любопытства необъяснимого захватило ее целиком. Доселе молчавший приемник вдруг издал звуки, затем выдал музыку победного марша.

- Наверное, батарейка сама встала на место. Есть питание - есть трансляция! - подумала Мария.

Но музыкальные звуки так же неожиданно оборвалась, как и появилась.

По грибы

 Наступивший день был обычным. Ранним утром у ворот послышался голос Прокопыча:

- Мария, никак спишь? Ведь за грибами собрались? А то перерастут. Нынче белых-то пропасть! Посушишь, - продолжал Прокопыч. - Зимой варево будет!

Наспех собравшись, Мария вышла из дома.

- А чего такая смурая? - поинтересовался единственный мужчина деревни. - Хотя оно и понятно: деревня - не город. Завянуть тут можно.

- Прокопыч, - спросила Мария, - ты бы лучше рассказал про все дела, ты же знаешь! И про жительниц - твоих соседок?

- Да что рассказывать, - ответил старик, бодро шагая рядом с Марией. - Что говорить о них? Пелагея живет здесь смолоду, как и я. Вместе гуляли, под гармошку каблуками дробили. Считай, всю жизнь здесь прожили. Раньше в деревне была уйма народа. Да кто куда подался. Кто в город на заработки, кто помер. Оба мы вдовые.

- А Евфросиния? - спросила Мария.

- Она пришлая. Давно появилась, но откуда - не ведомо. Странная старушка. Возникла - и все! Вот и живет. А ты чего гриб не срезаешь? Смотри, какой здоровяк! Кряжистый! На целых полкило вымахал. Хотя я предпочитаю беленькие собирать поменьше размером.

И Прокопыч, вновь уйдя от разговора о жительницах деревни, стал рассказывать Марии о способах сушки, соления, консервирования грибов, о тех доходах, которые можно иметь, если заниматься грибным делом.

- Как только насушим белых, подберезовиков, подосиновиков, - продолжал дед, - появится на мотопырке скупщик. Все заберет. И куда ему столько? Видно, на продажу или в кафе. А нам разве плохо? Доходец, прибавка к пенсии. Через месяц примерно снова почтальонша с лавкой заявится. Деньжат да продуктов привезет. Вот и пополним наши запасы крупами, мукой, сахарком да маслицем. А овощи да живность своя есть. Вот так и живем. Тебе бы тоже хотя бы курей завести. Хлопотно с кормами, но... А ты еще, чай, не на пенсии? - неожиданно свернул Прокопыч продовольственную тему.

- Уже, только что, - ответила Мария.

- Потому сюда и подалась. Возраст - дело такое - относительное. Можно быть молодым, но старым. А можно и наоборот! - неожиданно закончил философствовать Прокопыч. - Ты здесь покружи, если что, поаукай. Далеко не ходи, чтоб деревня была видна. А я загляну на свою поляну. - После этих слов дед, сам похожий на гриб увеличенного размера, растворился в кустах.

Покружив по окрестностям, пошарив под елями, березами, под осинами Мария набрала почти целую корзину грибов, усевшись на пень, стала размышлять о ночном визите в дом непонятно кого. За этим ее застал старогрибник, неся полную бельевую корзину с будто нарисованными художником образцами прекрасных грибов. Шоколадного цвета шляпки белых на округлых бочкообразных ножках сказочно смотрелись среди красноголовых подосиновиков. Менее выразительными были подберезовики. Но если бы они лежали отдельно, то тоже были бы неотразимы: свеже-тугие светло-коричневые шляпки сидели на чуть покрытых тычинками белых грибных немного тонковатых ножках.

- Не корзина с грибами, а натюрморт! - засмеялась Мария, любуясь собранными и красиво, со вкусом лежащими в корзине лесными дарами. - Прокопыч, а вы случайно не художник?

- В следующий раз, - не обращая внимания на высказывания Марии, молвил грибник, - сведу туда, куда ходил. Вишь, разведка каких языков нахватала за той балкой. Тут недалече. Километра два, не более! Но пора возвращаться до дома. Небось, оголодала?

- Пора, но что-то не хочется.

- А почему?

- Да так. Красиво здесь ... Лес чистый. Воздух - хоть пей. Не то что в городе.

- А... - протянул дед. - А я думал про другое. Неохота назад вертаться? Понимаю. Привыкнешь тут ко всему. Главное, не трусь! Это не опасно, - добавил Прокопыч, когда подходили к деревне. - Я пошел. Кур да кроликов надо кормить. Курица, правда, и сама себе пропитание отыщет. Лапками погребет, семечко, червячка найдет. Это, конечно, летом. А вот кролики в загончике, в неволе. Их кормить надо.

Дом встретил Марию тишиной и прохладным уютом. Почистив грибы, разложив на решеточки, подаренные накануне Прокопычем, Мария затопила печь.

- Картошка с грибами - прекрасное провинциальное блюдо! - сама себе сказала хозяйка, доедая деревенское жаркое.

Самовар веселее пофыркивал, выпуская через повернутый краник воду в чашку, где лежал пакетик с чаем.

- А теперь пора и за работу! - Мария сказала об этом так громко, что изумилась сама себе.

Но, несмотря на удивление, продолжала:

- Вот что значит привычка находиться постоянно среди людей? Всегда кто-то чего-то спрашивает. Надо отвечать, порой не поворачивая головы. А тут? Поговорить и то не с кем. Нет, нужно хоть кошку завести. Но где взять котенка? И чем я буду его кормить? Грибами с картошкой?

Необычная гостья

 Кошка неожиданно пришла сама. То ли из другой деревни? «А может, кто завез и бросил?» - подумал Мария, Но, в то же время, как ей показалось, гостья вышла прямо из стены. Прошла сквозь толстую приколоченную дубовую дверь. Но Мария очень обрадовалась гостье и не стала над этим размышлять. Кошка же, вскочив на колени к Марии, прижалась к ней и стала мурлыкать так выразительно, словно о чем-то рассказывала.