Кто это сказал? Кто-то из великих.
И оказался прав, потому что теперь ей было намного хуже, чем раньше, до этой встречи.
КАК ЖЕ БОЛЬНО!!!
Как будто все нутро выдрали. Ничего не осталось... Пустая жизнь, ненужная.
И не носить бы ещё дар (и кто его даром только назвал?), не иметь понятия о завтрашних злоключениях – так нет же, всё известно наперед... И чем дальше, тем точнее. Кажется, можно что-то изменить, но либо выбор не велик, либо приходишь другим путём к тому же самому разбитому корыту.
С годами напрашивался вывод: а стоит ли вообще что-то менять? Может быть, жизнь и даётся только для страдания?
Но как же подло – после таких дней, после таких слов снова остаться одной! И как оказалось, если прощаешься по-доброму, то это ещё больнее, чем расставание со скандалом. Слёз, во всяком случае, проливается ещё больше, ведь плакать о том, кто струсил – недостойно, о том, кто бросил – стыдно и глупо, а о том, кто уехал к умирающим родным и поклялся вернуться?.. В самый раз, но ещё горше.
Слёзы снова потекли по щекам, словно вопреки воле хозяйки.
Поднявшись, Рыска вышла на улицу, решив немного пройтись по двору. Может быть, на свежем воздухе станет хоть немного легче, хотя бы алкоголь слегка отпустит?
...Судя по положению луны, время близилось к рассвету, но, видимо, неплохо вчера приложилась к стакану, раз до сих пор так плохо.
Прошлась по двору, присела на скамейку, взглянула на небо. Всё та же луна, что светила им двоим в Зайцеграде, стояла над городом, но от неё осталась половинка. И на неё хотелось выть...
Стоило лишь представить Алька, как в виски стрельнула боль, да такая сильная, что она чуть было со скамейки не упала, но справилась, отдышалась. Вроде прошло... Это временно, подумала Рыска. Это из-за похмелья. Завтра всё пройдет...
Она поднялась, прошлась по двору. Дождь давно закончился, но ночь была холодная. Холодно вообще в ней, в этой Саврии... И как они тут живут? А замок Хаскилей ещё и севернее, полтора-два дня пути отсюда.
...А потом даже представлять не понадобилось – само пришло: благообразный старик-саврянин в белых одеждах развел руками и отошел от постели больной. Светловолосая девушка лежала, раскинув руки с закрытыми глазами, а на лице её застыл покой...
Не успел Альк. Умерла она... Наверняка он уже знает, так помоги ему, Хольга... Успокой его, защити.
Что её саврянин благополучно доберётся до замка, путница точно знала. Беда была совсем не на этой дороге.
Она должна была случиться дальше... Намного дальше. Слишком далеко. Там, где поменять его дорогу будет невероятно трудно.
А потом, если предположить, что всё получится, их дороги надолго разойдутся. Возможно даже навсегда...
Всем путникам известно: если планируешь с кем-то совместное будущее, никогда не выбирай развилок. Он непременно разведёт в разные стороны... Но у них и выбора-то считай не было. Другие дороги на самом деле были ещё хуже этой... Если бы она последовала за ним вчера, беда случилась бы не только с ним и не только здесь. А вот с кем ещё, пока было так и не ясно.
Теперь же по крайней мере есть хоть небольшой шанс – и для них двоих, и для всей страны.
Мелодия вплелась в сознание как-то внезапно, словно ниоткуда. В голове это звучало или на самом деле? Наверное, всё-таки, кто-то где-то пел, потому что слова были другие и на саврянском языке. Не узнай она мотив, и не поняла бы даже, что это за песня.
Рыска подошла ближе к забору, обняла одной рукой дерево и прислушалась. Пели совсем рядом.
Завтра наше время закончится...
Похоже, Альк, наше с тобой завтра было вчера...
Не судьба нам быть вместе, и ты понял это ещё тогда, много лет назад, потому и не подпускал меня близко так долго.
... Следы мои ветром сгладятся...
Невозможно горевать всю жизнь, и если ты ушёл навсегда, то я тоже рано или поздно успокоюсь, приму своё одиночество, стану жить дальше... Тем более, такое уже было.
Я не хочу этого...
Упав на колени и вцепившись в древесный ствол, она снова разрыдалась, на этот раз беззвучно и судорожно. Тот вечер в Зайцеграде, в кормильне “Очаг”, представился так отчётливо, словно щепку назад там была... Вот когда она поняла, что значит для неё этот человек: в тот самый момент, когда испытала одновременно и страх за него, и ревность, и благодарность за спасение, и отчаяние, что скорее всего не сможет помочь.
И эта песня... Такие не приходят на ум просто так. Они всегда навеяны душевными переживаниями, а значит, он тоже боялся, что в любой момент они могут расстаться навсегда. Почему она поняла это только теперь, через столько потерянных лет? Ведь он пел ДЛЯ НЕЁ, и эту песню, и другие. Права была её величество...
Её величество?!
Рыска резко вскинула голову. Она ясно увидела, кому ещё грозит беда и почему ей срочно надо возвращаться в Ринстан.
Произошло нечто непонятное, и в голове путницы всё сложилось в одну чёткую картинку. Рыска вдруг поняла, с кем имеет дело.
Полукровка, талантливая девушка, одинаково хорошо владеющая и оружием, и даром. Закончила Пристань с отличием два-три года назад... Они не дружили и не общались с Рыской, но её подруги называли её Витка.
Виттора. Тсарица-видунья. Дочь покойного тсаря Ринтара и саврянской княжны. Законная наследница Савринтарского престола в случае смерти Шареса и Исенары и их детей. Дело за малым: эту смерть организовать. И не понадобится никакого войска, если она сумеет подобраться к монаршей семье.
Каким образом Виттора собирается это сделать, пока является вопросом, но намерение её ясно и без всякого дара, иначе зачем ей в Ринстан? Уж не родню повидать, это точно. Да и не бывает таких совпадений. А уж что дар все эти соображения подтверждает, нечего и говорить.
В следующую щепку Рыска поднялась и быстрым шагом направилась к крыльцу гостиницы.
Жаль, что они с Альком снова расстались, но ведь она и не надеялась, что будет иначе. Просто расслабилась слегка. Просто судьба дала им возможность увидеться и... попрощаться?.. И не о чем тут жалеть: оба всё знали, оба чувствовали. Что не забыть его уже до самой смерти, давно ясно, иначе забыла бы уже. Хорошо, что простились наконец по-доброму, с надеждой на лучшее, хотя путникам надежда и не полагается.
Но надо жить дальше.
И думать о личном – не время. Нужно спешить в южную столицу, прямо сейчас, не дожидаясь утра, потому что счёт, похоже, идёт на дни. Поздно может стать в любой момент, потому что Виттора выехала из Чеговиц ещё вчера – эх, догадаться бы, выехала бы следом, вместо того, чтобы реветь тут и напиваться!
А перед Главой Пристани как неудобно! Напилась ведь как свинья! Даже как спать ложилась, не запомнила. А вообще, спасибо старому путнику огромное, не остался глух к её страданиям. Хороший, наверное, человек. На учителя чем-то похож, как похожи между собой все неравнодушные к чужой беде, хорошие люди, невзирая ни на возраст, ни на пол, ни на... цвет волос...
Рыска вернулась в оставленную комнату, зажгла масляную лампу, начала спешно собираться в дорогу и... не обнаружила на месте своих мечей. По-хорошему, нужно было прямо сейчас поднять на уши всю Пристань, но ей было не до этого: уверенность в том, что её предположение по поводу Витторы верно крепло с каждой щепкой, и поэтому нужно было торопиться. Мечи, безусловно, жалко, она их не просто купила в оружейной лавке, а заказала год назад, отдала за них довольно круглую сумму и очень к ним привыкла. Да только чтобы выяснить, куда они подевались, нужно будет остаться здесь ещё на некоторое время, да и это вряд ли поможет. Тем более, сама виновата: дверь надо было закрывать!
Потом можно с этим разобраться. Да и оружие у неё теперь есть. А вот времени – нет.
Рыска подхватила сумку, взяла крысу и вернулась в кабинет Главы Пристани за мечами.
Старый путник уже проснулся и вошёл в кабинет следом за ней.
– Ты как, девонька? – спросил он печально. Видно было, что он не проснулся рано, а вообще ещё не ложился, переваривая печальную историю, произошедшую на его глазах.
