Послышался предсмертный вскрик, и даже то, что клинки саврянина в следующую щепку одновременно вонзились в тело врага, уже не имело значения.

...Она лежала на уступе, раскинув руки. Милое, совсем детское лицо было спокойно и безмятежно. Она выглядела так же, как при жизни, если бы не остановившийся взгляд, не тоненькая струйка крови, стекающая из правого уголка её рта, и не меч, вошедший в левый бок по рукоятку...

Райлез не смог заполучить свою “свечу” и не сумел одолеть белокосого в единоборстве.

И, тем не менее, убил его.

...Альк открыл глаза, и, не найдя её рядом, вскочил.

– Рыска! – позвал он.

– Что? – отозвалась она, появляясь из-за кустов ивняка с котелком в руке.

– Ты где была?

– За водой к реке ходила, – она поставила котелок на землю, подошла к нему вплотную, встала на цыпочки, поцеловала в губы. Он ответил на поцелуй и поспешил отстраниться, а потом занялся повседневными неотложными делами. Нужно было сворачивать лагерь, собираться в дорогу... Но он то и дело поглядывал на девушку, словно не веря, что видит её живой.

Умом саврянин понимал, что сон – это всего лишь сон, тем более, такой, как этот, отголосок былого, что ничего такого быть уже не может, ибо и Райлеза десять лет как сожрали крысы, да и сам он – уже не “свеча”. И все же от гадостного осадка избавиться не мог.

Беспокойство его нарастало.

*

Границу они пересекли на третий день пути от побережья, вскоре после полудня, и тут же зарядил противный, затяжной, похожий на осенний дождь. “Чеговицы” значилось на указателе на въезде в небольшой приграничный городок, напомнивший Рыске Йожиг. По дороге на восток они объехали его с южной стороны, а теперь возникла необходимость туда заехать: следовало пополнить припасы, да и дождь становился всё сильнее. Потемневшее небо светлеть, похоже, не собиралось. По логике вещей, нужно было оставаться в городе до утра, подождать, пока погода не наладится, да и подумать о дальнейшем не помешало бы.

Теперь и Рыска почувствовала: и Альково напряжение, и подсказку дара о том, что случилось что-то нехорошее. А противнее всего оказалась пустота, как перед пропастью: ещё шаг, и провалишься в бездну. Почти то же самое, припомнил саврянин, что и в тот далёкий год, когда они с Рыской расстались и от развилки пошли разными дорогами.

Рыска лишь печально посмотрела на него и ничего не сказала. Зачем озвучивать, он и так все знает. Как обычно.

Рынок в городе не работал: то ли из-за дождя, то ли потому, что время неумолимо близилось к вечеру. Пришлось посетить единственную в городе лавку, где, как в весках, продавалась и еда, и одежда.

Прикупив продуктов в дорогу, Рыска выбрала себе непромокаемый плащ и сапоги, переоделась в сухую одежду и слегка повеселела, но, взглянув на своего спутника, опять ощутила тянущую пустоту. Словно под ложечкой сосёт.

Они вышли на улицу и пошли искать кормильню. Дождь набрал силу, превратившись в ливень, снова поднялся ветер. Стало ещё холоднее, чем было.

Рыска не любила эту страну. Саврия платила ей тем же.

Нет, сегодня точно не стоит никуда ехать, подумала девушка. Пообедать, снять комнату и отдохнуть до утра.

– Чувствуешь? – вдруг спросил Альк, остановившись посреди улицы под дождем и взглянув на неё. У Рыски сердце на миг замерло.

И тогда она увидела дороги...

Восемь дорог вели из Чеговиц.

На пяти из них Альк и Рыска неминуемо расставались – уже навсегда.

Ещё на двух, где они оставались вместе, война охватывала все тсарствие, и гибло столько народу, что лучше было все-таки расстаться.

Последняя дорога была неясной, как говорится, “до развилка”.

– Повернем туда? – спросил Альк глухо.

– Я боюсь... – прошептала Рыска.

– На других ещё хуже.

– Почему ты так думаешь? Ты же дальше не видишь!

– Зато чётко вижу другие. Как и ты... Мне они не нравятся.

Пару щепок они смотрели друг на друга.

Рыска шмыгнула носом.

– Я обещала тебя слушаться, – уронила Рыска, – Тем более, мы всё уже обсудили... Ты никогда меня не подводил. Ты мой герой, мой бог, мой самый первый учитель, – она на миг опустила глаза и тут же снова их подняла. – Если ты считаешь, что так будет правильно, то... я согласна, – она протянула ему руку.

Альк её принял и сначала прижал к губам, а потом слегка сжал – со всей возможной нежностью и осторожностью.

– Лучше б я все-таки потеряла этот проклятый дар... – еле слышно произнесла Рыска в последнюю щепку, перед тем, как всё пошло по выбранному ими пути.

*

Кормильня в Чеговицах была закрыта: хозяин, по словам соседей, уехал куда-то на неделю, и это не прибавило хорошего настроения. Пришлось искать, где находится Пристань.

В маленьком, чуть больше вески, городе, это оказался небольшой огороженный двор, на котором расположились загон для нетопырей, двухэтажная гостиница, столовая и приемная штатного городского путника, гордо именовавшего себя Главой Общины.

В гостинице почти никого не было, и Рыска выбрала самую лучшую комнату на втором этаже. Оставив там вещи, девушка предложила своему спутнику сходить в столовую.

– Что будешь есть? – спросила Рыска, присаживаясь за стол.

Альк постоял, осмотрелся и покачал головой.

– Ничего, – ответил он, глядя мимо Рыски, – Не хочется...

Рыска поняла, что дело совсем плохо.

– Ты не заболел? – заботливо спросила она, хотя давно знала, в чём дело.

– Нет, – ответил саврянин, – Ты ешь, а я лучше пойду отдохну, – он развернулся и направился к выходу.

Как тогда в пещере, отметила Рыска, тихий, поникший, словно раздавленный предчувствием. Пусть и правда идёт в комнату, побудет один, может быть, немного успокоится.

Она вздохнула. Кому, как не ей было знать, что не успокоится он, пока ситуация не разрешится.

Однако Рыска решила взять себя в руки и всё же поесть, поэтому просто проводила Алька взглядом, а затем встала, взяла себе миску похлебки и ломоть хлеба и уселась обратно. Борясь с желанием побежать следом за своим любимым и попытаться его утешить, она помешала жидкий суп и без аппетита откусила от куска хлеба.

– Привет! – вдруг раздался прямо над ухом звонкий голос. Рыска вздрогнула и обернулась, увидев стоящую рядом девушку. – Можно к тебе присесть?

– Да, пожалуйста, – разрешила она, разглядывая пришедшую. Смутно знакомая девушка была одета во все чёрное – от тонкой шелковой рубашки с серебряной вышивкой до кожаного плаща, хорошо защищающего от ненастья. Долго вспоминать не пришлось: девица училась вместе с Рыской в Пристани, жила в соседней комнате и... тоже стала путницей. Вот только как её зовут, Рыска то ли не помнила, то ли и не знала: общаться с однокурсниками она никогда не стремилась.

– Как поживаешь? – спросила девушка, присаживаясь рядом, ставя на стол тарелку супа и принимаясь за еду.

– Как обычно, – уклончиво ответила Рыска.

– А я тут проездом, – сообщила девушка, – Еду в Ринстан. Этот красавчик, что сейчас вышел, с тобой? – она кивнула на дверь.

– Со мной, – кивнула Рыска.

– Вы помирились? – с ехидной улыбкой уточнила собеседница.

Рыска цокнула. Эта девица и две её подружки всегда были охочи до сплетен.

– Помирились, – нехотя ответила Рыска. Что толку было скрывать? Басни про Вернувшегося и Рысь все давно знают.

– Повезло тебе, я прям завидую, – девушка шустро принялась за еду. Рыска только сейчас поняла одну вещь: а девица-то тоже полукровка! Такие же чёрные волосы и жёлто-зелёные глаза. Словно в зеркало смотришься. – Ты где сейчас служишь? – продолжала допрос девица.

– Да нигде... По дорогам, – Рыска снова попыталась есть.

– И куда направляешься?

– Сегодня уже никуда. Время к вечеру, ещё и дождь. Здесь заночуем, а там видно будет, – отделаться от таких трещоток, как Рыска давно успела понять, добром невозможно. Лучше односложно отвечать, глядишь, надоест и отстанут. Главное: не выдавать ни крупицы полезной информации.