Итак, спустившись на первый этаж, Рыска незаметно заглянула за неплотно прикрытую дверь купальни и увидела совершенно голого молодого человека, оценила визуально его возможности, хмыкнула. Возможно, и в город идти не придется, а то погода — хуже некуда. Пока только ветер с пылью, а к вечеру ещё и вольёт, а то и раньше.

Она решительно открыла дверь в купальню.

Парень закрылся тазиком, опешив от её наглости, но не сказал ни слова.

— Привет, — поздоровалась она, — А ты ничего…

— Спасибо, — обалдело отозвался парень.

Молод ещё, отметила Рыска, не более двадцати двух лет, ринтарец. Наверное, адепт, практикант, летом здесь других и не бывает. А может, просто выглядит молодо, ну да ладно, сейчас не до выбора. Она сгорала от желания. А парень… Да всё равно она его больше никогда не увидит.

— Как тебя зовут? — спросила она, — А впрочем, зачем мне это? — Рыска решительно шагнула ему навстречу, убрала мешающийся в неположенном месте деревянный тазик, закинула руку парню на плечо, потянулась, а губам… Тот на миг заинтересовался —, но лишь на миг.

А потом вдруг побледнел и замер, словно проглотил аршин…

— Ах ты, кошка блудливая! — услышала Рыска за спиной, и от этого голоса её мигом отпустило.

А потом её весьма невежливо вытолкали в коридор.

— С лёгким паром! — рявкнул Альк, запустив в парня букетом чрезвычайно колючих роз, и так приложил дверью, что с потолка штукатурка посыпалась.

Таких слов Рыска в жизни не слышала! При чём на обоих языках: не даром Альк хвастался, что знает оба как родные. Он, казалось, даже не осознавал, на каком языке ругается. И все это было — ей одной!

И, естественно, посреди коридора.

А её вдруг разобрал смех. Все, чем она могла по началу ответить — это истерический, до слёз хохот, только подливающий масла в огонь.

А сколько нашлось зрителей! Коридор вмиг наполнился народом, да ещё и из комнат выглядывали. А казалось, что летом общага пустует.

Несчастный адепт, попавший под раздачу, счёл за счастье тишком проскочить в свою комнату, благо она была рядом, и, почёсываясь, закрыться в ней. Однако тут же припал к замочной скважине: интересно же, что он теперь с ней сделает?

Но благородному саврянину воспитание не позволяло поднять руку на женщину.

— Что, вот так запросто взяла бы и переспала неизвестно с кем? — орал он.

— А ты что, так не делаешь? — в том же тоне спросила она и снова захохотала.

— Я мужчина!

Рыска, надрываясь от смеха, сползла по стене.

— И что? — вытирая слёзы, спросила она, — Кто ты мне есть, чтоб лезть в мою жизнь? Муж? Я перед тобой отчитываться не обязана!

— О! Я подозреваю, ты периодически так делаешь! — догадался Альк.

— Совершенно верно, так же, как и ты, — ответила Рыска и снова рассмеялась.

— Какой пример ты подаёшь ребёнку! — снова рявкнул белокосый.

— Я уверена, твой пример понравился бы ему больше, — опять смех.

— Какая же ты стала! Я раньше о тебе такого даже подумать не мог!

Рыска неожиданно перестала смеяться и даже улыбку погасила.

— А я раньше такая и не была, — зло сказала она, — Это всё из-за тебя. Ты меня бросил. А теперь ведёшь себя как собака на сене: и самому не надо, и другим не позволю!

— Да я же к тебе и шёл…

— И что? — выплюнула она, сверкнув глазами, — Я должна от радости умереть? Ах, господин Хаскиль, всю жизнь вас одного и ждала! Да не дождёшься!

— Ты что себе позволяешь? — вновь взвился он.

— Да ничего! У меня были отвратительные сутки, за которые я устала как рабыня, потом тяжёлый, дерьмовый день, а теперь, благодаря тебе, будет дерьмовый вечер. Ты рад?

— Я рад! — не остался в долгу Альк. Ещё щепку посмотрел на неё с ненавистью, а потом, не найдя больше доводов, развернулся к выходу, — Кстати, одеваться стала как шлюха. В курятнике тебе и место, — бросил он через плечо.

— Кому знать, как ни тебе, какие там особенности моды, — крикнула Рыска ему вслед, — Кстати, знаешь, — добавила она, — Иди-ка своей дорогой. Без твоей помощи обойдусь.

Альк на миг замер, но тут же продолжил свой путь.

— Что смотрите? В цирке, что ли? — вызверилась Рыска на окружающих, когда за Альком захлопнулась дверь и устремилась вверх по лестнице.

— Хватит хулюганить! — кричала ей вслед комендантша, почуяв, что эпицентр бури сместился и лично ей уже не угрожает, а значит можно и пошуметь для порядка.

Парень, которого безуспешно пыталась снять Рыска, попеременно со своим товарищем подглядывал в замочную скважину, а потом, когда Альк покинул общежитие, рискнул открыть дверь. Адепты-третьекурсники выглянули в образовавшуюся щель, но успели лишь посмотреть вслед столь откровенно одетой девушке.

— Красивая, — сказал товарищ несостоявшегося Рыскиного утешителя, — пойди, догони! Этот её хахаль ушёл уже, а девушка разозлилась. Знаешь, как стараться будет?

— Ты с ума сошел? — таким тоном, словно ему предложили поцеловать змею, воскликнул парень, — Знаешь хоть, кто этот её хахаль?

— Нет, — пожал плечами адепт.

— Это Вернувшийся! А она, похоже, Рысь. Спасибо, она сделать ничего не успела, а то меня бы сейчас от стен и пола отскребали. Чудом пронесло!

Товарищ понимающе закивал.

Об Альке Хаскиле по прозвищу Вернувшийся, совершенно безбашенном саврянском путнике и его подруге, тоже не отличающейся мирным нравом, по Пристаням ходили легенды, одна другой страшнее, где правда причудливо переплеталась с вымыслом. В одном сказки сходились во мнении: связываться с Хаскилем не стоит — уж лучше уступить ему, как бы он ни был неправ. Рысь ему не жена и даже не невеста, а просто подруга, но всё равно прикасаться к ней категорически не следует, иначе можно не досчитаться некоторых частей тела. Девушкам тоже не стоит строить Вернувшемуся глазки: то ли примета плохая, сто процентов крысой станешь, то ли просто Рысь все космы повыдергивает.

Осенив себя знаком Хольги, господа адепты решили, что лучше всего сегодня из комнаты не высовываться. Второй раз за день не повезёт, и дар тут не поможет.

А к легендам с тех пор прибавился ещё и слух о ребёнке, которого Рысь родила от Вернувшегося, но прячет и ему не показывает. Обсуждений теперь должно было хватить на год.

Вспоминая детали скандала, Рыска ещё долго истерически смеялась, катаясь по кровати в своей комнате. А потом, видимо, эффект лекарства сошёл на нет. Появились разумные мысли. Например, возник вопрос, зачем это Альк к ней приходил, да ещё и с цветами? У него такое не в чести. Потом стало обидно: вот ведь, баба-дура, не могла лучинку подождать! .. Он бы пришёл, и тогда… как знать… Не пришлось бы искать ветра в поле. И ведь не почувствуешь здесь: город, да ещё и коллеги кругом. Хотя, Алька-то она в городе нашла… Почему же тогда не почувствовала, что он сейчас придёт? Видимо, мысли были затуманены зельем. Лучше б не пила эту дрянь.

Третья посетившая её мысль была настолько неожиданной, что девушка уже и не знала, горевать теперь или радоваться. Подумалось, что раз Альк так разозлился и устроил с ней разборку на глазах у всех, значит, думает о ней ещё. Значит, не забыл.

Все его обидные слова вмиг выветрились из головы. Тем более, что он был прав, произнося их.

Вскочив, Рыска завозилась в сумке, быстро нашла платье, приличествующее случаю. Только бы не уехал! Жутко хочется с ним хотя бы поговорить, увидеть, обнять. И почему не сделала этого раньше, ведь дважды представлялся случай, а она только и могла, что скандалить…

Пусть прошла любовь, но они не чужие! Хватит уже бодаться, пора заключить мир, им же на роду написано идти рука об руку, иначе не встретились бы они в этом мире, такие разные. Надо держаться друг друга, пусть не как супруги, но хотя бы как коллеги, напарники, друзья, в конце концов.

Он там сейчас злится — ничего. Она и на колени готова встать, извиниться за свою глупость, да что угодно сделать, лишь бы увидеть его.

Только бы не уехал! Только бы дождался…