— Госпожа путница, помогите, пожалуйста! — начал он.

— Что такое? — спросила она. Мозги плавились от жары. Спрашивать о чем-то дар совершенно не хотелось, а именно этого от неё, похоже, и хотели.

— У меня жена рожает, уже вторые сутки, — зашептал мужик ещё трагичнее, одновременно начиная всхлипывать, — ей сорок лет уже, а дитё только первое! Боюсь, помрут они…

— Придурок, почему лекаря до сих пор не позвал? — со злостью перебила его Рыска, забыв об уважении к старшим.

— Так… Стесняется она. Лекари сплошняком мужики…

— Идиот!

— Так вы возьмётесь?

— Где она?! Быстро веди!

Мужик заскакал по лестнице, повторяя:

— Сюда, сюда! За мной! Пожалуйста, любые деньги…

Женщина, исходя криком, металась на кровати. Находящаяся в том же помещении старуха помогала лишь морально — один за другим била земные поклоны перед двуиконием. Духота в комнате стояла ужасная.

— Окна открыть! — с порога скомандовала Рыска. — Все вон из комнаты! Да, и это… Кормильню закрой, всех на улицу выгони!

— Зачем? — удивился мужик.

— Бегом, если хочешь, чтоб все живые были! — рявкнула она, не собираясь ничего объяснять.

Оставшись наедине с измученной, а теперь ещё и напуганной женщиной, девушка резко сменила тон.

— Потерпи, милая, потерпи, — зашептала она, скидывая с плеч ножны, а затем присаживаясь на табурет у кровати и осторожно кладя руку на сведенный судорогой живот, — сейчас легче будет!

— У тебя крыса… Я боюсь… — простонала женщина.

— Кого, крысу? — улыбнулась Рыска. — Она добрая, не бойся. А нет, так будет, — взглянув в глаза зверьку, пробормотала Рыска, — только полежи тихо, всего пять щепок, очень прошу.

За два года столько раз это было: разбегающиеся вдаль от перекрёстка дороги, ворот — когда лёгкий, а когда и не очень, визг несчастной твари, головная боль не меньше чем до завтрашнего утра, звон монет…

— Спасибо, госпожа путница!

— Обращайтесь, если что…

Озноб и ощущение пустоты.

…Удивленный хозяин самолично сварил для неё варенухи, и, выпив горячий напиток, она пришла в себя.

— Спасибо вам! Спасибо! — повторял на разные лады кормилец. — А денег столько хватит? Может, скотинку вашу почистить? А ночевать вам есть где? Может, тут останетесь? Дай вам Хольга здоровья!

— И жениха богатого… — в тон ему, мрачно ответила девушка.

— И жениха, и деток! И… Здоровья… — не придумав ничего нового, добавил он.

Рыска отставила кружку и поднялась из-за стола.

— Может, пообедаете у нас? Как раз жаркое подоспело.

Путница лишь отрицательно покачала головой. Её слегка подташнивало от потери сил — вероятность оказалась маловата.

— Ну куда же вы? Посидели бы ещё! — не зная, как порадовать благодетельницу, метался мужик.

— Нет, спасибо, я пойду. Меня ждут, — она нацепила ножны и быстро пошла к выходу.

Наверху, в комнате над кормильней, мирно спали новоиспечённая мать и её крошечная дочка. С ними теперь всё будет в порядке, Рыска точно это знала.

Златы остались лежать на столе. Выскочивший следом кормилец никоим образом не повлиял на её решение отказаться от оплаты.

— Тогда скажите ваше имя! Мы так дочь назовём, — взмолился мужчина.

Но путница лишь покачала головой. Плохая примета — называть ребёнка в честь того, кто случайно помог ему родиться.

За два года Рыска изменилась до неузнаваемости, из милой девушки превратившись в жёсткую, неулыбчивую женщину. Она нещадно обдирала тех, кто обращался к ней с глупостями. Она знала себе цену на тсарской службе. Она относилась к людям так, как они того заслуживали, не скупясь на ругань и подробное описание своего видения ситуации. Но никогда не отказывала в помощи раненым, больным и действительно несчастным, неизменно бескорыстно, если речь шла о жизни и смерти.

Ни злой, ни жестокой Рыска не стала, ибо в основе люди не меняются. Ей по-прежнему было жаль всех и каждого, но она мастерски научилась определять, кого жалеть стоит, а кого нет.

А ещё пустота…

Жизнь была пуста.

Она долго старалась забыть свою единственную любовь, и ей это удалось. Только, к сожалению, стало не лучше, а хуже. Словно из души вырвали кусок, а на замену так ничего и не нашлось…

Теперь ей требовался отдых, и до завтрашнего утра никуда ехать она не планировала. Представив, что творится в общежитии Пристани, как там сейчас жарко и неудобно, к тому же воды в купальне наверняка нет, Рыска решила туда не ходить, а лишь оставить там свою Ладу, где животное будет накормлено, вычищено и под присмотром. Можно было пойти отдохнуть на квартиру к учителю, благо, сам он в Калинках, а ключ у неё есть, но с того памятного дня она туда больше не ходила. Лучше уж пойти к Жару — там по крайней мере заскучать не дадут. Да и пора уже — давненько не общалась с названным братом и его семьей.

Справившись в Пристани, нет ли для неё письма, и получив отрицательный ответ, она пошла в гости к Жару.

Самого его не было дома, зато Селина и дети несказанно обрадовались её визиту. Рыска до вечера общалась с ними, попутно помогая по дому, а там и хозяин явился — уже после заката, когда малыши улеглись спать.

— Вот те раз! Рыска приехала! — и он обнял названную сестру. — А мне как раз ты и нужна, — он достал из внутреннего кармана письмо. Путница лишь кивнула — не зря её тянуло сюда. — Это тебе от Её Величества, — сказал Жар, хотя это и так уже было понятно.

Рыска явилась к тсарице ещё в тот год, когда закончила своё обучение, и встретила невероятную радость со стороны Её Величества. Исенара пригласила девушку на службу — личным тайным советником, услыхав об успехах путницы и в память о заслугах, её и её друзей. Его Величество впоследствии не раз шутливо говорил супруге, что личный тайный советник есть ни что иное, как каприз тсарицы, но самой Рыске от такой службы была сплошная польза: Исенара хорошо оплачивала работу, и все были довольны.

Обычно Рыска появлялась в Ринстане раз в три месяца: сообщала новости в тсарствии со своей точки зрения, отвечала на вопросы, выполняла поручения. Но иногда Исенара вызывала её во дворец и вне установленного порядка. Жар частенько выполнял роль связного, по долгу службы часто бывая во дворце: если Рыска находилась в столице, он передавал ей письма от тсарицы, если же она отсутствовала, вызывал её путничьей почтой.

За два с лишним года между женщинами завязалось что-то наподобие дружбы, если такое вообще возможно между бывшей неграмотной весчанкой и монаршей особой.

Путница развернула письмо.

«Как можно скорее явись во дворец», — прочитала она.

Такое случалось не впервые, служба Её Величеству — это круглосуточно и ежедневно, и потому, разведя руками, Рыска отказалась от ужина и ушла. Дела государства не ждут, и хотя она всего лишь обычная путница, оказанное ей доверие обязана оправдать.

Показав на входе кольцо тсарицы, служившее ей пропуском все эти два года, девушка беспрепятственно вошла во дворец с чёрного хода, поднялась по ступеням на третий этаж и скользнула в еле заметную дверь у лестницы. В небольшой, но богато убранной, комнатке с окнами на закат тсарица принимала ее во все предыдущие визиты.

Рыска уселась в кресло и позвонила в колокольчик.

Пришлось переодеться перед посещением дворца в тёмно-зелёное платье с длинным рукавом и уложить волосы (спасибо, Селина помогла), и теперь девушка изнывала от жары, а шпильки впивались в голову, вызывая желание почесаться. Так она и не привыкла к принятым здесь правилам. Рубашка со штанами и две косы были для неё намного удобнее. Но это же дворец! Полуголой не явишься.

На пороге материализовалась служанка — всё та же, что и обычно, немолодая, немногословная и расторопная.

— Добрый вечер, — поздоровалась с ней Рыска. — Доложите Её Величеству, что я уже здесь, — попросила она.

— Сию щепку, госпожа. Ужинать будете?

— Нет, — отказалась девушка. — Лучше воды принесите.

Служанка кивнула и удалилась.

Исенара пришла лишь через две лучины, когда уже стемнело и была зажжена лампа.