– Да какая уже разница? – устало спросила Рыска, – Нам всё равно вместе не быть. Время давно упущено.

– А не надо было слушать старого дурака! – взвился вдруг бывший посол, – Тебе не надо было уходить, а ему, раз уж ты ушла, хорошенько подумать, прежде чем идти в неизвестном направлении в такой ливень!..

– А он разве за мной пошёл? – оживилась Рыска.

– Ещё как пошел! – с усмешкой сказал господин Хаскиль, – Только вот куда зашёл – неизвестно. Вернулся вечером мокрый насквозь. Было очень холодно, вот он и заболел... Мы больше недели думали, что все, огонь и воду прошёл, домой живым вернулся, а от простой простуды помрет. Лекарь руками разводил. Вся семья молилась, с утра до ночи. Жена не отходила от него... И помиловала Хольга: выздоровел.

Рыска, нахмурившись, смотрела куда-то в очаг. Так значит, не отпустил без вопросов, не поблагодарил богов, что ушла, а упустил и не нашёл потом?.. Не задрал нос, позволив идти на все четыре стороны, а заболел и не смог продолжить поиски?.. Но это всё равно уже не имело значения.

– Я давно уже понял, что напрасно вас разлучил, – печально продолжал господин Хаскиль, – Ты даже не представляешь себе, как он переживал, да так долго, несколько лет. Это надо было видеть! Уже и женатый был, а иногда посмотришь: сидит, в пустоту смотрит, глаза блестят и туда-сюда двигаются. – он помолчал, – А ты почему такая упрямая оказалась? Почему о ребёнке ему не сказала?

Рыска усмехнулась.

– Я не знала, – честно призналась она, – думала желудок у меня болит, вот и тошнит без конца... Я узнала уже потом, когда в Калинках поселилась. Слишком молодая была, не поняла сразу... Только когда штаны налазить перестали, до меня и дошло, что со мной. Да тётя ещё подсказала... Я тогда сутки в молельне провела, благодарила божиню за счастье.

Господин Хаскиль вздохнул.

– Что ж это за счастье – одной растить ребенка? – помолчал немного, – Тяжело пришлось? – спросил он.

– Это ерунда, – покачала головой Рыска, – Я все могу, ничего не боюсь. Люди опять же добрые на свете есть, такие, как учитель мой, как тётя, – она улыбнулась. – Зато знаете, какая радость – смотреть на ребёнка и видеть в нем черты дорогого тебе человека. Это ни с чем не сравнить!

Господин Хаскиль хмуро улыбнулся. У него тоже было такое счастье – любимая дочь, невероятно похожая на свою маму. Пожалуй, стоило согласиться.

– Какой он? – с дрожью в голосе спросил старик, – Мой внук?

Лицо Рыски озарилось.

– Очень красивый... Как его отец... Сильный. Добрый. Старательный. Умный... – с теплотой, на которую лишь мать способна, проговорила она, – А ещё... совсем недавно... – она немного помолчала, подбирая слова, – У меня родилась дочь, – твёрдо произнесла она.

– Что? – удивился старик.

– Девочка, – она набрала побольше воздуха, – Вангелия. Ей... два года почти.

– Когда ж вы успели? – удивился Альков отец, а Рыска с радостью отметила, что сомнения, от кого она родила ребёнка у него даже не возникло.

– Тем самым летом, когда умерла Дамира и погиб ваш старший сын.

Господин Хаскиль закрыл глаза, борясь со слезами. Так вот, значит, как? Все видит богиня, это правда? Забирает одних – и взамен дает других? Нет больше Эдгарда, зато есть внучка?.. Бывший посол и так уже

знал, что делать, а теперь в своем решении лишь укрепился.

– А что на это Альк сказал? – спросил он.

– Альк не знает о ней, – покачав головой, сказала путница.

– Так я ещё и первым узнаю? И долго ты собиралась молчать?

– Вообще не собиралась, – вздохнула Рыска, – Но с тех пор так и не видела его ни разу.

– Ты моя бедная девочка! – не выдержал старик и бросился обнимать девушку.

Рыска тоже обняла его, ощутив такой покой на душе, как тогда, на берегу Рыбки, когда увидела Алька живым. Теперь, подумалось ей, с таким дедушкой, её дети в полной безопасности.

– Когда закончится эта проклятая война, – начал бывший посол тоном, не терпящим возражений, – Я лично приеду за вами и заберу всех с собой.

– Тёте будет одиноко...

– Её тоже заберём. Всех, кого скажешь... А потом я разыщу Алька, и у вас будет свадьба, как вы хотели. Я куплю тебе самое красивое платье, и не одно, а тысячу! И с головы до ног обвешаю тебя драгоценностями! Вы будете жить, как захотите. Есть у вас желание быть вечно в пути – будьте. А мы с женой будем растить ваших детей...

Рыска лишь улыбалась, слушая его. Как бы ей тоже хотелось во всё это поверить... Исполнить все мечты. Стать женой Алька... Она давно перестала на него злиться, но дело было не в этом. Опять – не в этом.

– Я бы с радостью, господин, но... – перебила она.

– Что?

– Есть среди нас те, кто не переживет войну, – веско сказала путница.

– Кого ты имеешь в виду? – похолодел старик.

– Себя, господин. – прозвучали её слова, – Меня убьют.

Повисла тишина, нарушаемая лишь треском пламени в очаге. Бывший посол неотрывно глядел на Рыску. В его жёлтых глазах отражался огонь, а вокруг давно уже залегли глубокие морщины. А потом он снова заговорил.

– Как вы только живете с этим даром? Это ж не дар, а проклятье какое-то, – вздохнул он, – Что, даже никакой надежды нет?

– Один остаётся всегда, – повторила Рыска давно осевшую в памяти фразу.

– То есть можно попытаться всё исправить?

Путница пожала плечами.

– Да. Но никто не знает, к каким последствиям это приведёт. Может быть всё, что угодно, и цена может стать непомерной.

– Например? – не понял старик.

– Ну, скажем, ваша смерть.

Господин Хаскиль отмахнулся как от назойливой мухи и так радостно рассмеялся, словно услышал что-то очень весёлое и обнадёживающее.

– И всего-то? Смерть глупого, немощного старика за счастье всей семьи? Полноте, разве это жертва? – и Рыска прониклась ещё большим уважением к отцу Алька – и ещё глубже его поняла. Сколько лет, сил, стараний, средств он положил на то, чтобы в его семье тсарили мир и покой. Как любил их всех – и каждого по отдельности. Как больно ему, наверное, было, когда любимый сын не оправдал его надежд, да ещё и сбежал, предоставив лишь гадать: вернется живым или нет? А когда вернулся с весчанкой, это, наверное, вообще был удар?.. Как ещё он должен был поступить? Он просто захотел предотвратить в своей семье очередную беду. Ведь он тоже любит Алька, по-другому, но не меньше, чем она! Он просто переживал за сына. Сама бы она на его месте как поступила? Где уверенность, что не так же или ещё хуже? А когда понял всё, разве не признал – и свою ошибку, и внуков? Разве не попросил прощения?

Отчего-то именно сейчас Рыска поняла: вот в кого Альк такой – рыцарь без страха и упрека. Жаль, что он далеко и что дороги их разошлись. Но спасибо его отцу за всё: за тёплые слова поддержки, за то, что не оставит её детей ( и даже просить его об этом не надо, он и сам это знает ), если она погибнет, и за самого Алька, которого вырастил таким.

– Но не думай, что я тебе не верю, – продолжал тем временем господин Хаскиль, – всякое может быть, и я не хотел бы, чтобы мои внуки нуждались. Они должны жить достойно. Им понадобится и жилье, и образование, и многое другое. После моей смерти им полагается наследство, – перешёл он на деловой тон, – Будь ты женой Алька, всё это разумелось бы само собой, но, повторяю, случиться может всякое, и чтобы не было недоразумений, я внесу их в завещание. При этом мне требуется твое присутствие, и потому обещай мне, Рысь, прибыть ко мне в замок, как только я вызову тебя вашей путничьей почтой.

Рыска улыбнулась.

– Да, конечно, – сказала она. – Если ещё буду жива, – добавила она.

– Если будешь жива, – кивнул старик, – Приедешь немедленно, где бы ни была. Обещаешь?

– Обещаю, – сказала она, поднимаясь из кресла.

Когда путница ушла к себе, бывший посол ещё долго смотрел ей вслед. Он не то что бы не верил ей – он просто никогда не сдавался. Так уж привык по жизни. Не собирался изменять себе и сейчас. Кто знает, может быть, и правда можно ещё всё исправить? Они, путники, всё кругом знают, везде всё замечают, но почему-то живут ненамного лучше обычных людей, если по итогам. Альк, например, со своим даром похоже даже не догадывается о дочери.