Того, чем она расплачивается за свои возможности не видел и не знал никто.

...В ту ночь, когда она почувствовала случившееся с Альком и не смогла из-за дальности поменять его дорогу, её дар претерпел изменения. Почти двое суток она не могла ничего поделать, а потом, когда у неё почти не осталось сил, словно какое-то озарение пришло. Словно кто-то где-то открыл для неё неведомую дверь, и всё получилось легче, чем обычно. Крыса, правда, погибла, но с тех пор Рыска почувствовала, что крыса ей больше и не нужна. Да и наплевать ей тогда было. Она радовалась, что тот единственный, кого она в этой жизни так сильно любила спасён, что ему ничего больше не угрожает.

А потом пришла и расплата...

Её больше не трясло как раньше. Кровь – и та не потекла из носа. Даже голова не заболела. Рыска даже порадовалась поначалу, да и было чему: она так легко свернула огромный ворот!

А после она поняла, что происходит...

Её дар стал подобен пламени, но не свечи, а костра. Теперь она горела ярче, но и выгорала в несколько раз быстрее. Она могла видеть дальше, на несколько лет вперёд. Люди, которых она бралась спасти, выживали и быстро выздоравливали. Пожалуй, теперь она могла потягаться и с Витторой.

Но беда была в том, что и смерть свою она видела – и намного раньше, чем ей думалось.

Однако она нечасто задумывалась об этом. Не привыкла она переживать за себя, так уж вышло. Времени у неё было пока предостаточно, и путница занялась тем, что стала помогать людям выжить. Лучшего места, чем на войне, для этого найти было невозможно.

Путникам чаще приходится воевать, а она лечила, вступая в бой лишь по большой необходимости. Может быть это, думала она, поможет ей там, за невидимой дверью, которую она откроет намного скорее, чем хотелось бы. Может быть, за это ей хоть немного смягчат наказание...

Часто вспоминались слова того же старика, о том, что в путницы женщины идут либо сдуру, либо с горя. Вот только ответить себе, какова же на самом деле её причина, Рыска так и не могла.

Но, наверное, ничто в жизни не случайно. Не случайным был и ее ставший таким сильным дар. Именно благодаря ему дальнешее и произошло.

... Чуть меньше года назад, очень морозной и практически бесснежной зимой случилось в её жизни одно событие.

Погода на улице стояла премерзкая: постоянно дул ледяной ветер, мороз сковал землю и реки ещё в середине осени. Размытые осенними дождями, а затем разбитые множеством колёс и копыт дороги, по которым двигались обозы с продовольствием и войска были теперь похожи скорее на вспаханные под зиму поля, сплошь усыпанные грязевыми комьями. Перемещаться по таким не было ни желания, ни возможности.

Но выбора, как обычно, тоже не было: с первыми морозами началось и очередное наступление. С самой середины осени враги теснили савринтарских воинов всё дальше, вглубь страны. Юго-восточная армия, к которой Рыска была прикомандирована, несла огромные потери. Конечно, им присылали и подкрепления, но это была капля в море по сравнению с теми силами, которые пополняли вражеские ряды.

Они прибывали ежедневно – с новыми, свежими силами, с ворохами оружия, с плотоядными взглядами на плодородные земли Ринтара. Защитникам страны ежедневно приходилось сдавать города, и помочь им было некому: на саврянской стороне было почти то же самое. Война наступала сразу с двух сторон.

Конечно, Рыске было известно и то, что в Иргемаджин отправлено посольство с просьбой о помощи и о том, кто это посольство возглавляет, но ждать помощи пока было рано. И осознание этого не прибавляло воинам боевого духа. Бойцы устали, намёрзлись, да и с продовольствием дела обстояли не лучшим образом. Если бы хотя бы изменилась погода... Но её словно кто-то нарочно портил.

Вернее, кто создает защитникам тсарствия дополнительные помехи, было давно известно. Непонятно было, как бороться с этим.

То, что тсарица-видунья постоянно находтся где-то поблизости, Рыска чувствовала, как и то, что к ней теперь не подберёшься. Судьба уже давала шанс навсегда покончить с врагом. Второго не представится.

...Как-то раз после особо ожесточённого боя, победа в котором вообще казалась чудом, Рыска с угрюмым видом вернулась в свой шатер, который делила с учителем и тут же принялась приводить в порядок своё оружие. Битва продолжалась трое суток, и в ней опять полегла или была ранена тьма народа. Мало того: всё вполне могло продолжиться, и в любой момент, а потому следовало как можно скорее заточить клинки и хоть немного отдохнуть. Вот сейчас, ототрёт их от крови, которой они заляпаны от рукоятки до самых кончиков, заточит... Как же она сегодня устала!.. Закончит с мечами – и завалится на лежак, прямо как есть, без ужина, без костра, не раздеваясь и не умываясь.

Да конечно, нет, так нельзя...

Отложив своё оружие ( теперь это были другие клинки, длиннее предыдущих, но слегка уже, и потому – довольно легкие ), путница сбросила лёгкий доспех, сняла насквозь пропитанную кровью рубашку и осмотрела свою рану на предплечье. Так, царапина, но неприятно. Тем более, в такой холод заживает плохо, пару недель будет мешать, не меньше. Нужно срочно смазать специальной настойкой.

И умыться тоже не помешает: всё лицо в брызгах чужой крови. Да и вообще, привести себя в порядок надо, а то дальше будет хуже.

Возле шатра послышались шаги. Учитель кашлянул совсем рядом.

– Заходите, – бросила ему Рыска.

Полог колыхнулся, впустив холод внутрь. Рыска успела метнуть взгляд на улицу. Там уже стемнело, на небе ярко светили частые звёзды. А вот мороз к ночи усилился.

– Ты чего без костра? Заболеешь ведь, – пожурил Рыску Крысолов, но она лишь рукой махнула – не до этого было. – Я за тобой, доча, – добавил он, – Нужна твоя помощь.

– Я устала, – буркнула путница, – справьтесь без меня.

– Там ... плохо дело. У парня в боку обломок зазубренного кинжала, похоже между рёбрами застрял, возможно, с ядом...

– Таких много сегодня было, – уронила Рыска, переодеваясь – Крысолов едва отвернуться успел. – Я скажу, как нужно поступить, а вы сделайте сами. Ничего там сложного нет.

– Вероятность его выживания очень мала, – предостерёг учитель, – Я же видел, как ты можешь. Помоги парню!

Рыска вздохнула.

– Учитель, у меня правда нет сил! – взмолилась она, – Пусть кто-нибудь другой... Нужно ранку расширить и...

– Рысь, пойди сделай сама, – перебил Крысолов, – Как ты, больше никто не умеет. У мужиков руки под такое не заточены. Тем более, ещё яд этот...

Рыска умылась из кадки, предварительно сбив покрывающий воду небольшой ледок. Потом горестно посмотрела на учителя. Ей до жути никуда не хотелось... Но старый путник давно знал подход к ней. У него остался напоследок всего один аргумент.

– Парень молоденький совсем, двадцати лет нет. Помрёт ведь, жалко...

– Ведите! – со вздохом, произнесла Рыска, накидывая кожух и беря сумку.

Когда Крысолов остановился у шикарного шатра, принадлежащего командующему, Рыска в первый момент хотела развернуться в обратную сторону. Конечно, как и все, она знала, кто именно командует армией, к которой она приписана и даже видела его несколько раз. Восторгов по этому поводу у путницы не возникало.

– А вы говорили, паренёк, – укоризненно глядя на учителя, проговорила Рыска. Она злилась сама на себя за то, что как бы там ни было, уйти и оставить в беде умирающего она уже не сможет.

– Так паренёк! Внук командующего, – объяснил Крысолов.

Но Рыска уже скользнула за колышущуюся ткань.

Увидев её, господин командующий подскочил, изумлённо приоткрыв рот.

– Где раненый? – жёстко спросила девушка, глядя мимо господина Хаскиля.

– Вы? – удивился белокосый старик, – Но вы же...

– Всё потом, – перебила его Рыска, – Где раненый, я пришла помочь.

– Идите сюда, – он отвёл в сторону занавеску, отделяющую соседнее импровизированное помещение и посторонился, пропуская её вперёд.

Молодой паренёк, почти мальчик, лежал на нескольких положенных друг на друга тюфяках. Лицо его было белым, как полотно. Одна коса отсутствовала, другая насквозь пропиталась кровью.