Когда на пороге комнаты внезапно появился полноватый парнишка с точками мелких, но странно ярких и по-летнему солнечных веснушек на щеках, Джудас решил, что у него начались галлюцинации.
– Бабушка сказала перед смертью, что Эсмен Ханрахан умерла, – произнес, немного запинаясь, незнакомый гость. – Она знала.
Джудас безучастно смотрел на него. Он хотел прогнать незнакомца, скомандовать, как любила делать бабка, но не мог сказать ни слова. И все-таки появление парнишки разбудило его, организм окончательно понял, что Джудас не намерен умирать, и тут же заворчал желудок, требуя заполнить сосущую пустоту. Мышцы заныли от долгой неподвижности, и Джудас встряхнулся, как кот, медленно поднялся, вытянулся во весь свой немаленький рост, пытаясь не запутаться в собственных длинных руках и ногах. Появилось странное ощущение, что за два дня он вырос еще больше, как будто забрал у Эсмен последнее. Труп на кровати выглядел совсем маленьким, и никто сейчас не поверил бы, что эта женщина при жизни нагоняла страх на рабочих и была на короткой ноге с самой Старой Королевой.
Первый вопрос Джудаса был о ней.
– Беа Темная мертва? – хрипло спросил он и сглотнул, смачивая показавшейся едкой слюной горло.
Парнишка кивнул, помялся на входе и неуверенно, но невыносимо печально улыбнулся.
– Они будут вместе в Небесных садах.
Джудас не сразу понял, что имел в виду незнакомец, но потом покачал головой.
– Моя бабушка, – он впервые назвал ее бабушкой, а не бабкой, как привык, – ушла к Матери Солнце, потому что иррийка, – и, подумав, добавил:
– Наверное.
Парнишка оказался ни много ни мало наследным принцем, Флари, внуком короля Ллевелиса Щедрого и Беа Темной, всего на полтора года младше самого Джудаса, в месяц смерти Эсмен Ханрахан и Беа Темной ему исполнилось четырнадцать. Сын Дагды Десятого оказался тихим, вдумчивым мальчиком, чаще всего отвечавшим на вопросы молчанием. Многие считали, что трон ему не подойдет, но Джудас изо всех сил доказывал обратное. Он стал не другом, но верным сторожевым котом и советником Флари, прозванного родными Мудрым непонятно за что. Джудас не мог это увидеть, насколько бы ни был близок к своему королю, он терялся в догадках, за что Дагда Десятый наградил сына таким прозвищем. Народ, что удивительно, не возражал, и Джудас оставил попытки понять.
Именно Дагда Десятый перенес столицу из Уллаури в Берстоль, как желал того Ллевелис. Джудасу подобный поступок казался злой насмешкой Неба – Берстоль возвели в честь Беа, но она так и не увидела его во всей красе, пожелав уйти в Небесные сады вслед за безродной подругой. Или просто совпало? Джудас так и не узнал, как и когда встретились Старая королева и Эсмен, но эта встреча предрешила его судьбу.
И когда десять лет назад на трон взошел Флари Мудрый, Джудас Ханрахан стоял за его правым плечом и был готов сделать все ради своего короля и его династии в целом.
Поэтому следовало хоть как-то урегулировать ситуацию с книгами. Запретить их печатать было нельзя – народ не поймет такого поступка, а бунты, которых не было слишком давно, сейчас по-прежнему не нужны. Флари не тот король, который твердой рукой усмирит недовольных. Флари мягкий, он слишком медленный, неповоротливый из-за своей полноты-пухлости, и Джудас не мог позволить кому бы то ни было нарушить мирное течение жизни в Рохстале. Тем более, себе самому. Требовалось придумать другой выход из ситуации, но сначала…
Существовала еще одна проблема, и здесь Джудас тоже оказался бессилен. Королевский Совет требовалось бы поменять, но на кого? Проводить выборы кандидатов сейчас не казалось целесообразным. Вскоре после наступления нового года – года короля Ллевелиса, к слову, – менять советников было глупо. Ненужные волнения, ненужные перемены. Джудас ненавидел что-то переделывать, перестраивать всем сердцем, он стремился сохранить тот покой, что царил в Рохстале. Слишком долго? Да, пожалуй, но Джудас готов был молиться Небу, чтобы так продолжалось до самой смерти Флари Мудрого.
Ему всем нравился король и друг, правда. Единственная червоточинка, что портила образ идеального правителя, заключалась в прочном доверии к магам. Нет, Флари их не превозносил, но и не ненавидел, как сам Джудас. Он спокойно разговаривал с Тедором, единственным магом в Совете, предлагал помощь Академии и порой передавал деньги на обучение молодых беспризорных магов.
Джудас скрипел зубами, но не встревал. Они уже прошли этот этап – от увещеваний и настоящих ссор до безмолвного соглашения. Джудас ненавидел магов, это было такой же аксиомой, как то, что солнце всегда вставало, а потом закатывалось за далекий горизонт, окрашивая небеса в ярко-алый. Но маги!.. Маги!.. Именно они были главной головной болью Джудаса, именно они, по мнению советника, могли оказаться причиной глобальных перемен, тех самых, которых Джудас хотел любым образом избежать. Если бы это было в его силах, Джудас бы давно выслал магов в Ирру или Четту – неважно куда, лишь бы как можно дальше. С обычными людьми проблем не возникало, городская охрана работала исправно, и человека всегда можно было посадить в клетку. Мага никакие решетки не удержат, с их силой приходилось считаться и избирать другие методы борьбы. Именно поэтому бельмом на глазу оставался сыск, который, вопреки всему, был для Джудаса и опорой. Он ненавидел магов, но злорадно улыбался, когда сыщики искали, арестовывали, убивали себе подобных. Джудас верил, что так можно сохранить равновесие и спокойствие в Рохстале, что только так можно уменьшить количество ненавистных магов, а потом подсунуть Флари приказ истребить всех владеющих силой, и тогда можно будет уходить на покой. Впрочем, это были далеко идущие планы, и Джудас нисколько не сомневался, что Флари Мудрый так просто приказ не подпишет.
Нет, все же стоило сначала разобраться с книгами.
Коридоры дворца давно опустели, и служанки готовили спальни для короля, его гостей и тех, кто жил здесь год за годом. Дворецкий, слуги, стража, некоторые советники, дипломаты из Ирры и Четты, многие-многие люди, и каждого человека Джудас проверял лично. Стражу короля, денно и нощно охранявшую Флари, он подобрал сам, изучил их родословную на несколько сотен лет вглубь вдоль и поперек и только когда убедился, что их предки не участвовали в восстаниях, не болели ничем серьезным и происходили родом с севера, позволил молодым мускулистым парням надеть форму со знаком горностая. До сих пор они ни разу его не подвели. Личный шпион Джудаса, о котором не знал никто, следил за Флари издалека, но, к счастью, пока только в этом и заключалась его работа.
Книги. Джудас напомнил себе об этом еще раз и поморщился, помассировал виски. Сегодняшний совет прошел на редкость бесполезно, старичье даже не соизволило выслушать своего главу. Нет, они не перебивали, но по глазам было видно, что книги их не волнуют. Джудас, обладай он другим темпераментом, готов был топать ногами, давно бы приказал выгнать стариков взашей, а мага если не повесить, то посадить и вести за ним неусыпное наблюдение. Но – снова все то же, ни в коем случае нельзя провоцировать народные волнения и кадровые перестановки, это пройденный этап. Когда Флари умрет (Джудас надеялся, что это произойдет очень нескоро), пусть рохстальцы творят, что душа пожелает, но до этого момента глава королевского Совета и верный кот правящей семьи не позволит нарушить мир. За последние сутки приходилось буквально уговаривать себя помнить об этом и действовать привычно.
Но как же надоели и рутина, и глупость советников… И король. Флари менялся, почти незаметно, но для Джудаса, всегда бывшего рядом, изменения были видны слишком отчетливо. Флари читал не те книги. Флари почти не интересовался страной (хотя это Джудаса несколько даже успокаивало – он чувствовал себя свободнее в поступках). И – Флари проводил чересчур много времени с этим лунным, ручным хищником, Морганом Калленом. Старик казался добродушным, но Джудас кожей чувствовал за мягкими улыбками звериный оскал, огромную пасть, полную острых зубов, которая может откусить Рохсталу голову. Возможно, он ошибался, возможно, просто сказывалась ненависть к магам – у Моргана действительно за весь срок его службы в Центральном сыске было огромное количество возможностей, чтобы совершить переворот, убить короля, принести Флари голову Томаса, но лунный исправно выполнял приказы. В последнее время он начал сдавать как человек, старик все-таки, семьдесят восемь лет – это не шутки даже для мага, да и тело, похоже, больше не могло сдерживать возросшую силу. Джудас знал о магах все и немного больше, в конце концов, он всегда считал, что о противнике следует выяснять даже самые нелепые и смешные мелочи, когда никто не может предсказать, чем обернется будущее.
