Как часто случалось Сыну Прыгуна наблюдать подобное же с вершины своего мека. Тогда спокойствие нападало на Великолесье. Ночной ветерок стихал окончательно и вся природа замирала в ожидании тепла. Выпадала роса. Ее капли стекали с верхних частей крон на нижние, и если не знать про это, то у корней деревьев Черного леса могло показаться, что пошел дождь.

Людомар зевнув, раскрыл свой плащ и, поежившись, поднялся на ноги.

Темный угол здания не был гостеприимен к ним, но жители Редколесья, а тем более Чернолесья и не привыкли к тому, что жизнь всюду приготовила им удобства. Довольствовались тем, что есть.

Сын Прыгуна огляделся. Улица была пуста.

В несколько прыжков он оказался на крыше дома, угол которого был облюбован ими на ночь.

Едва охотник оказался на крыше и огляделся, его дыхание сбилось. Никогда до того он не пребывал на такой высоте. На несколько мгновений ему показалось, что он птица и парит высоко в небесной синеве.

Под его ногами простиралась громадных размеров живописная панорама. Ее необычность сразу же бросалась в глаза. Оттенки ярко зеленого и синего соседствовали с чернотой увядания и вечной смерти; налитые жизнью стебли, ветви и стволы растений через какие-то несколько шагов переходили в высохшие скрючившиеся как у старухи изломанные линии погибших деревьев, кустов и трав.

Тысячелетние скалы, упиравшиеся своими вершинами в самую суть небосклона, покоились на сочно-зеленых холмах, пологие склоны сбегали вниз к самой реке и на подходе к ней теряли свою жизненную силу и красоту.

Там, где зелень соприкасалась с вечным туманом Немой лощины, жизнь прекращалась. Зелено-синие цвета тускнели и превращались в коричнево-черные.

Людомара невольно передернуло, когда вспомнилось, как они шли вдоль Брездских вод, утопая в смердящей пелене и видели вокруг себя лишь только пожухлость и смерть.

Теперь он видел, что в каких нибудь ста шагах от их тропы буйствовала растительность, пели птицы и кипела жизнь. Эти воспоминания, наложенные на то, что он видел сейчас и дарили то необыкновенное чувство контрастности, появившееся у него при первом же взгляде на лощину.

Он обернулся и посмотрел на Долину Брездов, ожидая увидеть примерно такое же зрелище.

— Людомар, — позвали снизу, — где ты есть?

Сын Прыгуна вздрогнул и поспешно засунул себе в уши пробки.

— Я здесь. — Он спрыгнул вниз.

— Что ты там делал? — спросил начальник стражи и подозрительно покосился на него.

— Я смотрел… кх… кхе… — Охотник закашлялся. С утра было очень тяжело кричать.

— Куда смотрел? Что ты хотел увидеть?

Сын Прыгуна рассказал.

Начальник стражи криво усмехнулся, утратил к нему интерес и приказал следовать за ним.

Через некоторое время они вошли во дворец и тут же попали в изумительной красоты залу, где на троне, вырезанном из прозрачного красно-зеленого камня восседал великан брезд. Он строго посмотрел на вошедших.

— Зачем пришли и что надо? — просил он.

— Я холларк из Онеларка, — выступил вперед старый холкун. — Мы принесли тебе тревожные вести.

Великан расхохотался.

— Иных вестей в последнее время и не получаем. Как сказали нам беллеры, мир изменчив и каждый новый вздох уже не тот, что был.

Пришедшие молчали с трудом переваривая слова боора.

— Говорите же, — приказал тот.

— Из Черного леса дурные вести…

— Знаю-знаю, — отмахнулся тот. — Омкан-хууты досаждают вам. Но я отвечу вам так же, как отвечал и тем, что приходили сюда не так давно. Они тоже оттуда. Дремсы. Вы разучились охотиться и драться, и в этом мы вам не помощники. Я не могу приказать своим воинам гоняться за этими зверушками по всему Чернолесью. Что у вас еще? Если это все, идите.

— Мы пришли говорить тебе о гигантских сурнах и огнезмеях. Мы хотим рассказать о Глухолесье. Оно разлилось и убивает Черный лес. Леса наполнились чудовищами, которых никто из нас и из наших предков никогда не встречал.

— Если ты не слышал, холларк, я повторю: не приходите ко мне, коли разучились драться. А ежели так, то холкуны, как я слышал, бережливые. У вас есть рочиропсы. Наймите на них кого-нибудь из наемников. Пусть они сделают за вас вашу работу.

— У нас не так много кристаллов, боор. И мы не сможем нанять брездов, но не потому, что не готовы. Даже вы не управитесь с этой нечистью.

Боор скривил губы.

— В прошлую большую луну я отправил в Чернолесье, по Грязной тропе, больше сотни своих воинов. Огнезмей убил их всех. Мы привели к тебе свидетеля.

Людомара вытолкнули вперед.

— Вы говорите, что он убил всех. Как же это? Вот этот сухопарый-то жив! — Боор снова загоготал. Венки на его лице вздыбились от натуги и грозили лопнуть.

— Прекрати ржать!

Все находившиеся в зале вздрогнули от глухого рыка, отрывком разлетевшегося под сводами помещения.

Из-за каменного трона под свет солнечных лучей шагнул гигант еще более высокого роста. Его лицо было помятым и недовольным, а довольно большой выпуклый лоб носил следы лежания на полу, сохранив на себе четкий отпечаток каменной кладки.

Холларк, людомар и все пришедшие с ними замерли в недоумении.

Боор и вправду осекся, и смущенно сполз с трона. Его занял вновь вошедший.

— Я Глыбыр, боор брездов Синих Равнин, — обратился он к холкунам. — Комл, — обернулся он на бывшего боора, — присмотри за воинами. Когда Еиг взберется на Престольную гору мы должны выйти. — Он поворотил свое лицо к просителям:

— Что такое огнезмей. Опишите его.

Холларк неожиданно для всех смешался и подтолкнул к трону Сына Прыгуна.

— Людомар?! — искренне удивился Глыбыр. — Подойди ближе. Я знаю, что ты говоришь очень тихо. Подойди же. Хм… Я никогда еще не видел людомаров.

Охотник приблизился.

— Это правда, что ты способен услышать звук тетивы и полет стрелы направленной в тебя с растояния в сто шагов?

— Я не знаю.

— Ничего не слышу. Подойди ближе. К уху. Почему на твоем лице… а-а-а! Ха-ха-ха! Ты не переносишь нашего духа. И про это я слышал. Еще я знаю, что вы ходите по деревьям и не живете с женщинами. Все это правда?

Охотник кивнул.

— Мне всегда казалось, что вы повыше да посильнее будете. Ну да ладно с этим. Поведай мне об огнезмее.

Людомар рассказал все, что знал.

Боор внимательно выслушал и попросил подать ему бревно, неуместно лежавшее в углу залы.

— Ударь его своим ножом. Ты ведь бил огнезмея ножом? Бей так, как тогда.

Людомар вытащил нож и почти наполовину вогнал его в дерево. После схватил рукоятку двумя руками и вогнал лезвие еще на два пальца вглубь.

Правая бровь боора взлетела на лоб.

— Ты сильнее, чем кажешься. И таким ударом ты не смог пробить его кожу?

Сын Прыгуна кивнул.

— Отойди от меня, — приказал боор людомару и обратился к холларку:

— Ты уплатил нам дань в прошлый снег?

— Да, боор. Онеларк уплатил все, как ты просил.

Гигант кивнул и с хитрецой покосился на людомара.

— Я слышал, что черные охотники не платят дань боору.

Все обернулись на Сына Прыгуна.

— Нет, — отвечал тот простодушно. — Мы никогда не платили.

— Тогда почему ты просишь от меня защиты?

— Я не прошу. Я пришел вместе с холкунами.

— Они заплатили тебе?

— Нет.

— Тогда почему ты проделал столь длинный путь?

— Черный лес погибает. Людомары его хранители. Мы должны его спасти. Так сказал мне Светлый. Так я понимаю сам.

— Светлый еще жив? — раздался удивленный голос из-за трона. Он был тихий и его расслышал только людомар.

— Я дам вам воинов. Остальное обговорите с ними сами. Идите прочь. Я устал.

Холкуны и людомар пошли к выходу. На стене было довольно ветренно. Они почувствовали себя карликами, когда очутились на улице до отказа забитой войсками брездов.

Хорошо вооруженные и экипированные воины заполонили собой все пространство.

— Тысячи тысяч! — восхищенно проговорил кто-то из холкунов. — Куда они идут?

— В Десницу Владыки. Там снова появились полчища саараров и грирников.