Поговорили, стало быть.
Но я так и не понял, что он хотел мне сказать. Скорее всего: не рано ли я выпускаю информацию?
Ст.131. Изнасилование
Понедельник. Раннее утро. Сосновый бор на берегу реки.
Граждане Терехины (муж и жена, дачники) обнаружили в кустах лежащую без сознания девушку. На ней не было нижнего белья и обуви. Кофточка задрана до шеи.
Терехины уложили девушку на плащ, отнесли в ближайшую деревню и вызвали врача.
Врач высказал предположение, что девушка неоднократно изнасилована и жестоко избита. Ему удалось ненадолго привести ее в сознание, и она сообщила свое имя - Светлана Рябинина. Девушку отправили в больницу.
В то же утро в Горотдел сделали заявление супруги Рябинины, обеспокоенные отсутствием дочери: в прошлую пятницу Светлана с друзьями отправилась в турпоход, обещала вернуться вечером в воскресенье, но до сих пор не объявлялась. Свою тревогу супруги объяснили тем, что их дочь была очень "домашним ребенком", отличалась аккуратностью и дисциплиной, никогда не задерживалась вне дома сверх положенного часа, даже в школе.
Волгин попросил их подождать в отделе и сам выехал в больницу.
Светлану уже вывели из шока. Волгин очень мягко и тактично допросил ее, поддержал девушку обещанием жестоко наказать обидчиков.
Вот что она рассказала. Ее и подругу Людмилу пригласили в поход на два дня одноклассники - Игорь Глазков и Василий Петриков, обещали показать место, где пасется лосиха с лосенком, и прекрасный песчаный пляж на берегу реки. Светлана училась с ребятами с третьего класса и, конечно, согласилась провести время в хорошей компании, в лесу, у реки, у ночного походного костра с задушевными песнями под гитару, на которой хорошо играл Игорек.
На конечной остановке автобуса к компании присоединился знакомый Глазкова по имени Марат, взрослый парень с золотым зубом и прыщавым лицом. Вместо походного рюкзака он нес большую сумку, в которой весело звенели бутылки с вином и водкой.
Марат скользящим наметанным взглядом оценил девушек, зачем-то подмигнул ребятам.
Добрались до лесного пляжа, поставили палатку, разложили костер. Сварили картошку, заправили тушонкой.
Застольем, блестя золотым зубом, руководил Марат. Щедро разливал по кружкам водку, гнусно шутил, рассказывал омерзительные анекдоты и, бренча на гитаре, пытался петь какие-то заунывные, слезливые песни. И все поглядывал на девушек.
Девушки чувствовали себя очень неуютно под этими взглядами, им становилось страшно. Тем более что ребята заметно стушевались под напором Марата, хихикали над его пошлостями, уговаривали девушек выпить вина. Те отказывались.
Тогда Марат (он сидел рядом со Светланой) смешал в кружке вино и водку, обхватил девушку за шею и, зажав ей нос, насильно влил в рот полную кружку гадской смеси. Начал довольно хохотать.
Через минуту Светлане стало плохо. Пошатываясь, она пошла в кусты.
Марат, подмигнув ребятам, направился следом. Там он напал на беспомощную девушку и изнасиловал ее в естественной и извращенной формах. Позвал ребят, уже сильно пьяных...
Людмила, оценив обстановку, под предлогом, что ей надо "в кустики", убежала в лес, заблудилась и позже вышла в какую-то дальнюю деревню.
Над Светланой издевались двое суток, потом, полумертвую, бросили в лесу...
Волгин вернулся в Горотдел, отдал необходимые распоряжения.
Выслал на место преступления оперативную группу. Глазкова и Петрикова доставили через полчаса. Марата чуть позже.
Пока за ними ездили, Волгин сделал самое трудное: сообщил родителям Рябининой о несчастье с их дочерью. Сказал, что сейчас ее лучше не навещать, ей сделали хороший укол и она проспит целые сутки. К тому же он попросил врачей хоть как-то замаскировать следы побоев на лице и теле девушки.
- Вы их найдете? - спросил отец.
- Мы их уже задержали.
- Я сам их убью. Можно?
- Нет, - прошептала мать помертвевшими губами, - я их убью.
Волгин позвал врача. Потом распорядился отвезти Рябининых домой.
И пошел по кабинетам, где допрашивали насильников.
Марат Паршаков, 27 лет, ранее судимый за изнасилование и нанесение тяжких телесных.
- Не, в натуре, - отвечал он, - мы хотели без булды, по-хорошему. А она, сука, кусаться начала...
- Это тебе за суку, - сказал Волгин, когда Марат отлетел к стене от его удара.
- Ну ты чего, начальник, дерешься, - встал, прижимая ладонь ко рту. Она мне всю рожу расцарапала, да? А ты еще дерешься. Прокурору заяву сделаю.
- Не успеешь, - сказал Волгин. - Завтра тебя расстреляют. Отец потерпевшей, своей рукой. Двумя патронами. Сначала одним яйца тебе отобьет, а потом другим лобешник раскрошит.
- Во! Как же! Нет такого закона.
- Не было. А теперь есть. - И следователю: - Как акты экспертизы будут готовы, оформляйте его к смертной казни.
Игорек и Васюта. Из благополучных, обеспеченных семей. Мать Глазкова - директор школы, где он учится. Отец Петрикова - крупный, по маркам города, чиновник.
Ребята неплохо учились, оба имели всю необходимую молодежную атрибутику (видео, аудио, мото, прикид, жвачка), чтобы быть довольными жизнью и несколько свысока относиться к тем, кто этой атрибутики не имел. И от этого "несколько свысока" оказалось всего два шага до полного отрицания права других людей на честь, достоинство, неприкосновенность. На саму жизнь.
Допрашивали их порознь, но показания совпадали полностью, до самых омерзительных деталей. Чистосердечно, стало быть, раскаялись и помогали следствию в расчете на снисходительность суда.
Правда, Васюта Петриков сделал было попытку туманной угрозы, мол, вы еще не знаете моего батю, не только меня отмажет, но и вас накажет. Однако, когда следователь, завершая допрос и давая ему листы протокола на подпись, сообщил, какое наказание Васюту ждет в самое ближайшее время, тот наипозорнейшим образом напустил в фирменные штаны.
Вот так они всегда: как издеваться над другими - смельчаки, как отвечать за содеянное зло - ссутся обильно и беззастенчиво.
Материалы скомпоновали. Признание преступников получено. Они полностью изобличены. Можно ставить последнюю точку.
Но зависла над листами дела рука Волгина. Что-то в показаниях подследственных настораживало. Быстрое признание? Да ничего удивительного сама потерпевшая назвала их. Экспертизы убедительно подтвердили вину. Чего уж тут брыкаться?
И еще одна деталь. Оперативная группа, выезжавшая на место совершения преступления, явно перевыполнила задание. Внимательно обследовав стоянку "туристов", она собрала все вещдоки: кроссовки и белье Светланы, заброшенный в дальние кусты рюкзачок с ее вещами, утерянную, как выяснилось позднее, Паршаковым зажигалку, разбросанные вокруг бутылки из-под спиртного... Но вот какая незначительная неувязка - кроссовок оказалось три (одна, непарная, на два размера больше и тоже женская); были найдены заколка для волос в виде золотистого жучка, застежка от лифчика и ремешок, предположительно от кожаной дамской сумочки. Все эти вещи, как выяснилось, ни Светлане, ни Людмиле не принадлежали. Да, и еще странная для леса находка - обрывок телефонного провода. И вообще, исследуя место, оперативники сделали вывод, что оно и ранее неоднократно использовалось для ночевок и посиделок у костра.
Да что тут особенного? Что странного? Что криминального?
Хорошее местечко: песчаный берег, речка журчит, высокие сосны, веселый подлесок и от города недалеко. Что ж удивительного, если какая-то молодежная компания облюбовала его для этих... вот-вот, для "уик-эндов", по-нынешнему? Ничего удивительного. Тем более - подозрительного.
Однако Волгин так и не поставил точку. Многоточие нанес. Длинное. Вызвал двоих ребят, подотошнее и повнимательнее, и снова послал их в лес.
- Пошире поищите, - напутствовал, - концентрически.
- А что искать-то, конкретно? - последовал резонный вопрос.
- Если бы я знал, - не менее резонный ответ.
