- И кто будет принимать это решение?
- Я. На основании вашего заключения. Это все.
Он откланялся - и по глазам было видно: примеривает, какое дать заключение о состоянии моей психики. Похоже, не решил сразу. Ну, пусть думает.
А я ему на дорожку еще подбросил:
- Кстати, как себя чувствует потерпевшая? Санитарка?
- Удовлетворительно.
- Это хорошо, что удовлетворительно. Если бы не очень, то я привлек бы вас к ответственности. За безответственность.
Ему оставалось только обреченно вздохнуть и попрощаться.
Вошла Лялька - красивая, как утренняя звезда на бледном небе, прочеканила шаг прямо в уголок отдыха, сделала две чашки кофе, поставила коньяк и рюмки. Ясно: хороший человек пришел, Лялькина симпатия.
- Одиноков к вам.
- Это который?
- Да дед этой Леночки. Заложницы. Забыли уже?
Забыл. Кажется, так давно это было.
- Николай Иванович зовут, - напомнила. Вышла.
- Здравствуйте, Алексей Дмитриевич. В суматохе тех страшных часов я не сумел как следует поблагодарить вас и ваших соратников... - взволнованно начал он. - Вы понимаете, что нет на свете таких слов, которыми можно было бы выразить...
- Понимаю, Николай Иванович, - мягко перебил я. - Все понимаю. Давайте-ка с вами посидим, выпьем по рюмочке, поближе познакомимся. А там и решим, каким образом вы сможете достойно отблагодарить нас за помощь.
Мы так и сделали.
- Я очень рад вашим действиям, - сказал он, закуривая. - И хотел бы оказать посильную поддержку.
- Спасибо. Вы что-то говорили мне об этом Махмуде. Напомните.
- Это давняя история. У нас была небольшая мастерская народных промыслов, хорошие мастера, ученики. Работали по широкому профилю. Освоили и хохлому, и городецкую роспись, и гжель, дымка хорошо пошла. Спрос был большой... Но, как всегда, в наше время... - Он горько усмехнулся. Словом, наехали на нас - так это называется? Пришел этот Махмуд и обложил нас "оброком". Мы прикинули, что получается, и предпочли закрыть мастерскую. И дело даже не в том, что невыгодно. Дело в том, что обидно и возмутительно.
- В милицию обращались?
- Имели неосторожность.
- Понятно. Так вот, Николай Иванович, собирайте своих мастеров и подмастерьев и налаживайте дело заново. Нам нужна валюта. У меня есть для этого каналы. За рубежом все еще ценят наши поделки. И смею вас уверить, наездов больше не будет. Ну, если только мы с Лялькой - на рюмку чая.
- Безмерно буду рад. Однако вновь наладить дело не так просто. Инструмент мы, конечно, сохранили, рабочие места быстро наладим, а вот материалы...
- Чего проще? - леса кругом.
- Видите ли, нам нужны не просто леса, а определенные породы древесины. Липа, ивовая лоза, осина, тополь... И в больших количествах, чтобы мы могли ее надлежащим образом заготовить, обеспечить режим сушки.
- Пустяки. У нас в Зоне полно бездельников. Разомнутся на лесоповале. Только у меня личный заказ.
- Все что угодно.
- Наладьте производство делового инвентаря для крестьян. Ну там, бочки, кадки, корзины и прочее.
- Это не сложно.
- И еще просьба. Как вы относитесь к проституткам?
- В моем возрасте, - он улыбнулся, - вполне нейтрально.
- Я не в этом смысле, - тоже улыбнулся. - Отобрали бы вы молоденьких девчонок из этого... контингента, на учебу.
- Что ж, это неплохая мысль. Соприкосновение с прекрасным... Сопричастность творчеству... Эстетика созидания... Перевоспитание...
- И заработок приличный, - добавил я, - во всех смыслах. Денег я вам подброшу. Вы подготовьте мне ну, скажем, докладную. Отразите все, что вам нужно, чтобы пустить производство, в каких объемах, какого качества. Это и будет ваш вклад в борьбу с преступностью.
Лялька прервала наши взаимные уверения в совершеннейшем друг к другу уважении:
- По городскому от Волгина звонят.
- Извините, Николай Иванович. Слушаю, Сергеев.
- Алексей Митрич. Сливко докладывает. Мы посмотрели эту БМП. На ходу она. Кой-что, конечно, подделали, по мелочам, заправили - завелась нормально.
- Тогда вот что, Сливко. Перегоняйте-ка машину в Замок. Прикиньте, как на нее ручник поставить, ну там кронштейн, турель и чего еще. Сделайте эскиз и найдите в городе какой-нибудь хороший "Металлоремонт". Только не хвались - зачем это тебе нужно. Все понял?
- Так точно. Но я еще вот что думаю. ПТУРСа на ней тоже нет, сняли. Может, попробовать на башне гранатомет смонтировать? Неслабо будет.
- Правильно думаешь. Действуй.
Я положил трубку. Ну хорошо, один конец колонны я прикрою БМП. С пулеметом и гранатометом. Маловато будет. Может, моего "козлика" вооружить?
- Вы чем-то озабочены? - посочувствовал Одиноков, вставая. - Впрочем, извините, у вас ведь столько проблем.
- Всего-то - двести пятьдесят, - легко признался я. - Но эта сложная. Вооружения мне не хватает, техники.
Одиноков как-то смущенно задумался. Мясорубку, что ли, хочет свою предложить?
Угадал.
- Знаете, Алексей Дмитриевич, может, это дико покажется, но одна мысль у меня появилась. Странная, конечно.
- Поделитесь, - на всякий случай подтолкнул я.
- У нас в городе неплохой Музей есть, краеведческий...
О! Нам только луков с отравленными стрелами не хватает.
- ...И там, в Зале боевой славы, небольшой танк стоит, с Отечественной. По-моему, он в полном порядке.
А что? Посмотреть во всяком случае можно. Но тайком, сугубо инкогнито. Чтобы Волгин с Майором за спиной не перемигивались, пальцем у виска не крутили.
- Лялька! - крикнул я решительно. - Мы в Музей поехали. Только никому не говори.
- А мне? - просунул в дверь голову Прохор.
- Поедешь с нами, - решил я. - Может, пригодишься.
Музей мне понравился. Бережный такой, заботливый. Но видно было, что держится из последних сил, из последних копеек. Надо его вообще бесплатным сделать, полностью на баланс города взять. И Лялькин портрет в дар передать.
Мы быстренько (осматриваться было некогда) прошли в Зал боевой славы. В центре, осененный знаменами, прямо на полу стоял небольшой танк, Т-60 по-моему. Он действительно был в хорошем состоянии. На одном борту его красовалась надпись "За Родину!". На другом - надпись была замазана.
- Это после августа девяносто первого, - пояснила молодень кая смотрительница, - глава администрации распорядился.
- "За Сталина!" было, да?
- Естественно.
- Уважение к минувшему, - возмутился Прохор, - вот черта, отличающая образованность от дикости.
- Какой ты умный, - восхитился я.
- В данном случае не я, - признался Прохор. - Пушкин.
Под ревнивым взглядом смотрительницы я облазил танк снаружи и внутри. Нет, ну вот хоть прямо сейчас в бой.
А сам-то маленький такой, ладный. Броня легкая, восьмигранная башенка, смещенная по корпусу влево, из башни - пушчонка (20 мм) торчит и спаренный с ней пулемет ДТ (7,62 мм).
Ну, конечно, пушка заклепана, пулемет без затвора, призмы со смотровых щелей сняты, боевые лючки заварены. Правая гусеница втугую натянута, левая провисает, резиновые бандажи на катках заметно подопрели, но еще не разрушились. А остальное все в норме. Даже заводная рукоятка цела.
Подняв люки трансмиссии и движка, я и туда сунулся. Хотя и не силен в механике, но, на взгляд, здесь тоже почти порядок- провода только надо заменить: иных не хватает, иные - гниль сплошная. Аккумулятора нет.
Ладно, не мне этот вопрос решать.
- Где у вас телефон?
Я позвонил в Замок, Ляльке:
- Разыщи Сливко, пусть в Музей позвонит, - я назвал номер.
- Тут вас депутация дожидается.
- Что за депутация?
- От Лиги сексуальных реформ, - по вредности голоса я понял (готов на свой любимый пистолет поспорить), что Лялька говорит в присутствии самих сексуальных депутатов.
- Ну займи их чем-нибудь подходящим. Журнальчики соответствующие подкинь.
- Таких не держим-с, - сухо отрезала Лялька и положила трубку.
