А Олег, не отрываясь, смотрел на прекрасную незнакомку – спутницу княжича. Как она шла! Нет, двигалась! Да, нет же, плыла!! Слегка касаясь локтя спутника. Будто ничего не весила... Он даже не замечал взглядов, которые по очереди бросали на него друзья: насмешливый и чуть грустный – Лены, задумчивый – Вики, обеспокоенный – Ивана.

  – Добрый вечер, господа! – Княжич Шаповалов был сама непринужденность. – Не мешаю? Меня зовут Максим. Был сражен старым романсом. Не ожидал, что кто-нибудь о нем помнит.

  – Добрый вечер, Ваше Сиятельство! – ребята склонили головы, девушки, будучи в коротеньких юбочках – тоже. В коротеньких юбочках реверанс выглядел бы... неуместно. Так что уважительный поклон. Неформальная обстановка – позволительно и простительно, батенька-с!

  – Так вы уже в курсе? – Слегка огорчился княжич (и, кажется, искренне), но тут же встрепенулся и представил спутницу. – Графиня Наталья Вебер. Господа, вас не затруднит оставить пока титулы? Во-первых, не «Сиятельство» , а таки «Светлость» . Во-вторых, разрядим обстановку? Не возражаете? А если на «ты» , то моя благодарность...

  Надо признать, Максим умел располагать к себе. Не было, знаете ли, эдакого снобизма и нагловатости, которую подспудно ожидаешь от людей столь высокого социального положения. Было достоинство, была вежливость, была даже искренность и уважение. В меру, конечно.

  Спустя пятнадцать минут они оккупировали один из столиков на втором ярусе, тянули напитки, знакомясь, нащупывая общие интересы и темы. Смеялись. Телохранители княжича («телохранители они, телохранители, а не свита – мы ж взрослые тут люди, а!» ) сноровисто отсекли и «львиц» , и местного забияку Галушко, который очень сильно недолюбливал воспитанников Интерната (взаимно, но, как правило, с разгромным счетом именно в пользу «вшивых» ). За столиком осталась наша четверка и княжич с графиней. Остальные спутники Максима заняли два соседних столика.

  Олег вначале выпал из разговора, не в силах отвести восхищенный взгляд от графини. Еще секунда и это стало бы совсем неприличным. Со всеми вытекающими в лице уязвленного таким поведением княжича. Поэтому Лена, улыбаясь беззаботно, припечатала каблуком ногу Олега, а Иван с такой же рассеяно-вежливой улыбкой бросил вроде бы бессмысленное:

  – Соре о-айсуру, Кеньси-сан! (Дословно по-японски: «Не вешай нос, господин мечник!» )

  Олег с трудом опустил взгляд, оторвавшись, наконец, от лица Натальи. Закрыл глаза. Глубоко вздохнул. Выдохнул. И открыл глаза. И поднял голову. И уже совсем другой человек присоединился к разговору.

  Максим изумленно выгнул бровь – он-то уж собирался осадить нахала, протирающего глаза о его невесту. А Наталья едва удержалась от удивленного восклицания. Такая смена настроения была столь резкой, натурально сбивала с толку! Вот и думай – то ли симпатичный парень до этого дурака валял, то ли умеет управлять своим настроением лучше, чем барон Мюнхгаузен своим весом с помощью косички.

  Олег этого не видел, но больше всего своим превращением он расстроил телохранителей княжича. Те ощутимо напряглись, один даже чуть привстал. Им показалось, что у нового знакомого их подопечного только что включилась какая-то гипнопрограмма.

  А Олег вновь стал нормальным восемнадцатилетним молодым человеком – ироничный, едкий, веселый. Он даже отпустил пару естественных и милых комплиментов Наталье, от которых та – о, чудо! – слегка порозовела, и даже княжич одобрительно и довольно прищелкнул языком, не удержавшись и – развив мысль.

  – В Академию? – Заинтересовался вдруг Максим, когда узнал о поводе посещения клуба друзьями. – В какую Академию?

  – Да, так, – заскромничал вдруг Олег, – РИВАКОС.

  – Оп-па! – Максим с непритворным удивлением откинулся на спинку кресла. – Как же это тебя угораздило? Там же конкурс для гражданских – колоссальный!

  – Ярчайший светоч («Представитель!» – чуть не брякнул Олег) нашего Интерната, – фыркнула Лена, хлопнув по плечу засмущавшегося Олега, – занял десятое место на Всероссийской Олимпиаде Аналитиков-Навигаторов. И поэтому решил снизойти до просьбы РИВАКОС вступить под своды ея.

  – Только десятое? – улыбнулся Максим.

  – Ну, да, десятое... – развел руками Олег, – Я убежденный пацифист, поэтому сердце мое лежит только к гражданскому флоту!

  – Десятое? Гражданский флот? – не поняла Наталья.

  Дело было в том, что победители Олимпиады Юных Аналитиков-Навигаторов, занимавшие в ней первые три места, приглашались в РИВАКОС на кафедру противокосмической обороны и флота – самую большую и вожделенную для всех подростков Империи. Тех, кто занимал с четвертого по шестое, ждала кафедра космической связи, а с седьмое по двенадцатое – дальняя разведка. Вообще, у первой сотни победителей были очень неплохие перспективы для дальнейшей учебы – не РИВАКОС, конечно, но в другие престижные вузы Империи их возьмут с радостью, либо значительно облегчив вступительные экзамены, либо вовсе ограничившись каким-нибудь формальным собеседованием. Олимпиада проводилось под патронажем Его Императорского Величества. Количество участников было велико. И, получается, что те, кто прошел через сито Олимпиады и вышел к финалу – имели очень высокий уровень знаний в аналитической подпространственной навигации.

  – Вот как... – с легкой иронией взмахнула бровями Наталья, после того, как Максим в двух словах объяснил, в чем дело. И со значением смерила его взглядом.

  – Я – другой случай! – Запротестовал, поняв взгляд, Максим. – Члены императорской семьи поступают в РИВАКОС автоматически и вне конкурса! «Дабы невежеством своим оные отроки не посрамили Отечества» ! – Процитировал он, величественно поведя дланью. Получилось... не очень, и компания весело зафыркала.

  – Так ты... – догадался Олег.

  – Ну, да! Именно на Углич и лечу завтра. Ты, надо полагать, тоже? – Максим подмигнул. – Экспрессом, верно?

  Они прыгали на грави-лифте вниз, на танцпол, танцевали, взлетали обратно, весело болтали, снова танцевали. И, несмотря на вновь обретенное спокойствие, Олег все равно чуть не сомлел, когда простая комбинаторика и соотношение быстрых и медленных танцев сделали свое дело и правила приличия заставили его пригласить на танец Наталью. Танцевать Олег умел. На «Этике и эстетике» учили и этому.

  – А что ты тогда сделал? – поинтересовалась Наталья, тончайшим женским чутьем (и с немалым моральным удовлетворением, удивившим ее саму) ощущая алчущую нерешительность мужской руки на своей талии.

  – Когда? – Олег был вынужден прокашляться, чтобы прогнать ком из горла, и повторить. – Когда сделал?

  – Вначале. Иван сказал что-то такое: «Соре асуру как-то-там» . Что это было? Это на японском, да? Что означает? Ты после этого стал совершенно другой!

  Она деликатно не стала напоминать, каким именно Олег был до того, как стал «другим» . С другой стороны, она могла бы деликатно вообще не поднимать эту тему.

  – «Не вешать нос, господин мечник!» – рассмеялся Олег. – Это был «якорь» одной из моих программ аутотренинга.

  Наталья сделала большие глаза, подталкивая Олега к разъяснениям.

  – Иван заметил, что я нахожусь в несколько... – Олег замялся. – В несколько невменяемом состоянии и напомнил мне о необходимости привести себя в норму. Бывают такие случаи, когда забываешь, как рубашку застегивать. Тут без помощи товарища не обойтись!

  Он рассмеялся. Ему было хорошо. Очень хорошо! Держал в руках это невесомое чудо. Ее лицо было в каких-то сантиметрах. А губы иногда касались мягких волос. А гибкое хрупкое тело, отделенное какими-то жалкими миллиметрами тонкой ткани, обдавало жаром. И – надо же! – даже не пыталось отстраниться на «пионерское расстояние» . Мурашки бежали куда-то вниз, по дороге заставляя волосы вставать дыбом. Только самоконтроль и концентрация на разговоре позволяли Олегу вовсе уж не оконфузиться – очень уж тонкой была ткань его модных и удобных брюк.

  – И эта программа... – Наталья замялась, подыскивая нужное слово.