ПРОКУРОР. И все-таки я желаю вам...
НАЧАЛЬНИК АЭС. Нет, я имел в виду не это (показывает на боксы). Если выйду отсюда, все равно не встретимся. С работы снимут, это ясно, но под суд?! Слишком многих надо судить за эту аварию... Цепная реакция, и еще неизвестно, можно ли ее остановить. Так что до свидания!.. Да, и лучше побыстрее об этой аварии забыть... Для всех лучше... Так и будет. Многим, не только мне, ох как не нужна эта авария!.. И так жизнь беспокойная пошла, а тут реактор взрывается! Будто специально... Как диверсия..
БЕССМЕРТНЫЙ. (Высовывается). На акул империализма легче всего списывать грехи!
НАЧАЛЬНИК АЭС. (Прокурору). Вот с ним (кивает в сторону Бессмертного) и побеседуйте. Он все знает. Прощайте! У меня есть право не отвечать на ваши вопросы - подождите, пока выйду отсюда...
Уходит в свой бокс.
БЕССМЕРТНЫЙ. (Прокурору). У меня всего один вопрос: вы действительно хотели бы устроить процесс над ним (показывает в сторону бокса Начальника АЭС) и остальными? Или так, попугали?
ПРОКУРОР. Считаю, что такой процесс необходим. Причем открытый процесс!
БЕССМЕРТНЫЙ. Добьетесь?
ПРОКУРОР. Не знаю. Но постараюсь.
БЕССМЕРТНЫЙ. У вас всегда получалось то, чего вы хотели?
ПРОКУРОР. Не всегда, но часто.
БЕССМЕРТНЫЙ. Тогда благословляю вас.
ПРОКУРОР. (Улыбается). Благодарю. Но не все в наших силах...
БЕССМЕРТНЫЙ. Так кажется, если так хочется.
ПРОКУРОР. Начальство ваше задерживается...
БЕССМЕРТНЫЙ. Операция... Трудно сказать, когда она закончится. Заходите почаще. Тут еще многое можно выяснить...
ПРОКУРОР. У меня еще две встречи в больнице. Там много свидетелей. Надо порасспросить...
БЕССМЕРТНЫЙ. Чтобы восстать из пепла, надо пройти сквозь все круги ада. Только тогда войдешь в чистилище.
Прокурор уходит. Из третьего бокса появляются
Анна Петровна и Вера. Вера плачет.
АННА ПЕТРОВНА. Успокойся! Слезы уже не помогут.
ВЕРА. (Всхлипывая). Роза на груди лежит. Бережно ее прижал к себе.
АННА ПЕТРОВНА. Это для тебя. Он хотел подарить.
ВЕРА. На телеграф бегала. Заказала междугородний. С его мамой хотела поговорить, но никто не ответил. Хотела сказать, что у него все нормально.
АННА ПЕТРОВНА. Хорошо, что не дозвонилась...
ВЕРА. Простите, Анна Петровна, а можно я еще у него побуду, посмотрю... Лицо спокойное будто...
АННА ПЕТРОВНА. Его уже опустили. И никто не увидит теперь его лица. Свинцовый гроб и бетонный саркофаг... Иначе нельзя, ведь тело излучает 2-3 рентгена в час. И будет излучать десятки лет... Нельзя...
Начинает мигать бокс N8.
...Быстро! И вытри слезы! В бокс нужно входить с улыбкой. Они ждут твою улыбку, ждут... Пойдем, девочка...
Мигает восьмой, шестой, четвертый боксы.
Яркая заря позади сцены - по-прежнему горит графит.
ИНФОРМАЦИЯ ПО РАДИО. (Мужской голос). ...Решение о начале и порядке эвакуации населения будет объявлено по радио, телевидению, опубликовано в печати и доведено до вас по месту работы или жительства. Органами гражданской обороны будут приняты меры к организации питания эвакуируемых, но если у вас дома окажется небольшой запас продуктов, возьмите его с собой... Помните, в случае ядерного нападения надо проявлять максимальную осторожность и быть дисциплинированными...
5
Вторая половина этого же дня. Бокс N9 не горит.
Сергеев, Птицына, Анна Петровна, Вера и Любовь
в холле. Бессмертный, как всегда, подслушивает.
СЕРГЕЕВ. Депрессия. У всех.
ПТИЦЫНА. Они же видят, да и время пришло. Боль навалилась. (Любе). Всем сделали обезболивание?
ЛЮБОВЬ. Да.
ВЕРА. Молчат. Ни единого слова.
СЕРГЕЕВ. Депрессия... Помните, Лидия Степановна, того, нашего первого? У меня, как и тогда, чувство обреченности...
ПТИЦЫНА. Возьми себя в руки. Мы не имеем права. А тот, первый, не мог выжить. И ты это прекрасно понимаешь. Но сейчас мы его спасли бы, значит, эти десятилетия прожиты не зря.
СЕРГЕЕВ. Не думал, что у физика столько! Казалось поменьше, чуть поменьше.
ПТИЦЫНА. Он был рядом с реактором. И знал, что не выживет. Потому и торопился закончить расчеты. Успел. Навсегда останется в науке.
СЕРГЕЕВ. Слишком велика цена.
ПТИЦЫНА. А кто знает истинную цену нашей жизни? И как определять ее, по каким прейскурантам?
ВЕРА. Неужели... Все? А тогда зачем нам это (показывает вокруг), зачем?
ПТИЦЫНА. Зачем, дочка, чтобы другие выжили... Другие... Но, к сожалению, в будущем...
СЕРГЕЕВ. Привыкнуть не могу. Никак не научусь.
ПТИЦЫНА. Ну и слава богу. Как только начнешь привыкать, уходи. Сразу же уходи.
ВЕРА. Неужели ни у кого нет ни единого шанса?
АННА ПЕТРОВНА. Есть, конечно. (Показывает в сторону бокса Бессмертного). У него, казалось, не было ни единого шанса, а живет.
СЕРГЕЕВ. У пятого, по-моему, с печенью и легкими получше. Но пересадка костного мозга нужна. Ему - в первую очередь. Но нет донора... Как на зло, у всех есть, а у того, кому реально можно помочь, - нет.
ПТИЦЫНА. У американца, что прилетел, тоже нет? На пресс-конференции он сказал, что может сразу же запросить в европейском и американском банках. Может, там есть?
СЕРГЕЕВ. Запросит. Но это долго - надо разыскивать, потом привезти сюда... Долго! Иногда теряюсь от собственного бессилия.
ЛЮБОВЬ. Теперь сниться будет, каждую ночь.
ПТИЦЫНА. Думаешь, дочка, мне не снится? Вот где добрых сорок лет. Без перерыва.
ЛЮБОВЬ. Но так же с ума можно сойти!
ПТИЦЫНА. И сходили, дочка. Но что поделать, других-то нет, только мы. И кто, кроме нас?
ЛЮБОВЬ. Уеду...
ПТИЦЫНА. Не держу. Но вы уже, дочки, никуда не денетесь. Попроситесь к нам навсегда. И он (кивает на Сергеева) возьмет, обязательно возьмет, потому что не сможете нигде... Только здесь... Когда-то мы с Аннушкой были такими, как вы. Однажды остались здесь. И уйти не смогли. Потому что там, на улице, жизнь другая. Пресная, что ли... А тут, дочки, боль, непереставаемая боль, как у каждого из них (кивает на боксы), и эта боль наша жизнь... Нас с Аннушкой не будет, вы останетесь здесь. И такие же девчонки придут, а вы учить их станете, как их боль (кивает на боксы) на свою душу принять. И будет у вас тут, у сердца, болеть всегда...
Телефонный звонок. Трубку берет Анна Петровна.
Кивает Сергееву.
АННА ПЕТРОВНА. Вас, Лев Иванович. Из министерства.
СЕРГЕЕВ. (В трубку). Да, это я... Обязательно? Тут у нас плохо, вас так нечем... Ну, это вам виднее, мы готовы, если настаиваете... Встречу... (Кладет трубку). Вот и Кайл, легок на помине. К нам едет. Хочет своими глазами посмотреть, что у нас...
ПТИЦЫНА. Где же он такое еще увидит...
СЕРГЕЕВ. Через несколько минут подъедут. Вы тут порядок наведите, впервые все-таки профессор из америки у нас... Так что подготовьтесь... Он к нам для консультации.
ПТИЦЫНА. Посмотрим, что он наконсультирует...
СЕРГЕЕВ. Лидия Степановна, помягче, пожалуйста. Все-таки большая политика... Он с прессой встречается, рассказывает. Ему там, на западе, верят.
ПТИЦЫНА. Жаль, что не нам... Не волнуйтесь, директор, встретим на высшем уровне.
Сергеев уходит.
ВЕРА. Я посмотрю, что там у них (показывает на боксы).
ПТИЦЫНА. Разбежались, дочки! А я передохну, что-то притомилась. Да и марафет мне нужно наводить: старуха она и есть старуха.
ЛЮБОВЬ. Ну что вы, Лидия Степановна...
ПТИЦЫНА. Иди, иди, дочка. Это я хорохорюсь. Неужто, думаешь, мне перед американцем показаться не хочется? Успею, пока они переоденутся, обработку пройдут... Успею.
Анна Петровна, Любовь и Вера уходят по боксам.
Появляется Бессмертный.
БЕССМЕРТНЫЙ. Это тот знаменитый Кайл? Очень интересно. Я как раз в одной его статье противоречие обнаружил...
ПТИЦЫНА. Вот и затевай дискуссию пусть знает, какие у нас пациенты образованные.
БЕССМЕРТНЫЙ. Я не шучу...
ПТИЦЫНА. Я тоже. Это старое, как мир, представление, что мы русские, должны обязательно у кого-то учиться. То у французов, то у немцев, то у англичан, то у американцев...
