— Вот проклятье!

Я вскакиваю на ноги и, вцепившись пальцами в волосы, быстрыми шагами начинаю мерить пространство между камином и окном.

— Что случилось?

Сириус, удивлённый моим странным поведением, встаёт следом за мной и присаживается на подлокотник кресла, сцепив пальцы в замок и вопросительно взирая меня.

— Дневник…

Я замираю возле окна, останавливаю взгляд на багровом солнечном диске, медленно закатывающемся за горизонт.

Мамин дневник. Сгорел вместе с домом. Как я мог оставить столь ценную вещь в ящике прикроватной тумбочки, а не взять его с собой? Тетрадка была тонкая и могла свободно поместиться за пазухой.

Знал бы я, что случится в тот вечер, сделал бы всё абсолютно по-другому.

По волшебству загораются свечи на канделябрах и люстре, гостиная тут же наполняется теплом мягкого света. Я слышу, как вспыхивает огонь в камине за спиной, но не думаю оборачиваться. Вместо этого я закрываю глаза и слушаю, как тихо потрескивают разгорающиеся поленья, как отдалённо звучат чьи-то быстрые шаги по коридору. За ними следует скрип отъехавшего портрета, едва различимый шорох чужой мантии и:

— Блэк, есть разговор.

Вновь ни единого звука, кроме негромкого шёпота пламени — крёстный не спешит с ответом. Спиной ощущаю, как он смотрит на меня, но не позволяю себе открыть глаза и обернуться. Меня затопляет горечь по той причине, что я не в силах изменить ход времени для того, чтобы не позволить нашей семье переехать в дом на площади Гриммо.

Раздаётся короткий вздох, звук шагов по направлению к выходу, потом невнятная речь полной дамы — и вот я остаюсь наедине с самим собой.

Медленно приподнимаю веки и смотрю в окно. Солнце наполовину скрыто за горизонтом. Сумеречная темнота медленно обступает красный диск, словно стремясь захватить его в плен. Ещё полчаса – и светило прячется за спасительной кромкой леса, весело подмигнув напоследок, будто намекая на то, что утром возьмёт реванш. Ночь принимает уснувшую природу в свои владения, торжественно рассыпая горсти сияющих звёзд по небу, окрашенному в глубокий тёмно-синий цвет.

Впервые это время суток не пробуждает во мне чувство дискомфорта, как было всю предыдущую неделю, и я абсолютно уверен, что сегодня буду спать спокойно.

Не знаю, что послужило тому причиной. Может, тот факт, что у меня теперь есть зелье, а может, переживания немного улеглись.

Я опускаю ладони на гладкий камень подоконника, подаваясь вперёд и прижимаясь лбом к прохладному стеклу.

Улеглись. Как же. Я всего лишь научился их блокировать. Такое никогда не забудется. Только если по прошествии нескольких лет, и то я в этом не уверен.

— О чём профессор Снейп хотел поговорить с тобой? – спрашиваю, как только слышу, что кто-то вошёл в гостиную.

— О том, чтобы профессор Снейп, кем я являюсь, пресёк на корню твои попытки совершить глупости, когда Блэк с Люпином отправятся за Лонгботтомом.

М-да, в следующий раз мне не стоит быть столь самонадеянным при определении личности вошедшего, полагаясь только на собственный слух.

— Вот как… — смутившись, произношу я, разворачиваясь всем телом и присаживаясь на край подоконника.

Зельевар неопределённо мычит, уставившись на что-то, лежащее на полу и отгороженное от моего взора спинкой кресла. Вытянув шею, я обнаруживаю карту Мародёров и чуть не ахаю. Она до сих пор отображает всех, кто есть в замке, и у меня даже нет палочки, чтобы заставить карту исчезнуть.

Я отталкиваюсь от подоконника, ловко обогнув кресло, буквально подлетаю к Снейпу, хватаю карту с пола, одновременно как можно более бодро произнося:

— Не обращайте внимания, сэр, это просто…

— Просто карта Мародёров? – профессор перебивает меня, и у меня отвисает челюсть.

— Откуда вы?..

— Оттуда же, откуда я знаю и про мантию-невидимку.

Он хмыкает, а я, наконец, захлопываю рот, торопливо складывая карту и запихивая её в карман брюк. Впрочем, Снейпа она мало интересует, поэтому моя спешка оказывается лишней.

— Мама? – высказываю первую догадку.

— Абсолютно верно, — в его глазах мелькает тень уважения, адресованного моей догадливости.

— Она что, выдавала вам все тайны моего отца? – недоверчиво хмурюсь.

— Частично.

— Замечательно. Получается, что про эти предметы знали все, кроме меня, — недовольно бурчу, уже не удивляясь собственной неосведомлённости и скрытности родителей. Ещё стараюсь не обращать внимания на странное выражение лица Снейпа, точного определения которому я не в силах подобрать.

— Ты как твой отец: тот всегда хотел быть в курсе всех событий, поэтому совал свой нос везде, где не надо, — произносит профессор, к моему удивлению абсолютно беззлобно.

Он делает движение рукой, и в следующий миг я раздумываю над тем, можно ли удивиться ещё больше, чем сейчас, потому как пальцы зельевара подцепляют прядь моих волос над виском и вертят её между подушечками.

— Ты очень похож на него внешне, — продолжает Снейп тоном, будто между прочим, и смотрит куда-то поверх моей головы.

Что-то подталкивает меня на очередной рискованный поступок, и я прекрасно осознаю, что мои слова поставят в неловкое положение нас обоих, но мне жутко интересно: убежит ли профессор на этот раз, или всё же?..

— Да, вот только глаза, как у мамы.

По-моему, я даже перестаю дышать, наблюдая за реакцией Снейпа, которая не заставляет себя ждать. Пытливый взгляд слегка прищуренных глаз резко фокусируется на мне, пальцы оставляют мои волосы. Он понимает, что я намеренно возвращаюсь к тому эпизоду в библиотеке, так как читаю подозрение и вместе с тем непонимание на его лице. Что самое смешное – я сам не имею и малейшего понятия, зачем делаю всё это.

— И не только. Ещё настойчивость, а точнее, упёртость. Это у тебя тоже от Лили.

Вот что он делает, мне не ясно. Мерлин, ведь я совсем не такой ответ ожидал.

— Какой есть. Тем более, родителей не выбирают, — пожимаю плечами и, не подав вида, отхожу к камину, опираясь локтём о полку и зачарованно наблюдая за языками согревающего пламени. – Кстати, я впервые вижу вас в гостиной Гриффиндора.

Не в силах сдержаться, расплываюсь в улыбке и с усмешкой добавляю:

— Рон мне не поверит.

Зельевар игнорирует мои слова, неопределённо разведя руками, неспешно пересекает просторное помещение и опускается на низкий диван у противоположной стены, закидывая ногу на ногу и, по всей видимости, чувствуя себя весьма комфортно.

У меня сразу складывается впечатление, что он здесь надолго. Подозрительно.

— Куда подевался Сириус? – осторожно спрашиваю, нахмурив брови.

— А ты хорошенько подумай, — заговорщицким тоном отвечает зельевар, и уголок его рта вздрагивает в намёке на ухмылку.

Я не понимаю. Смотрю на профессора, перевариваю события сегодняшнего вечера и вновь не понимаю.

Вдруг догадка озаряет моё сознание:

— Неужели?..

И прислоняюсь спиной к стене, стараясь справиться с нарастающим волнением. Нет-нет, они не могли отправиться за Невиллом прямо сейчас, в ночь. Это же истинное безумие!

Судя по кивку зельевара, моя версия очень даже правильная.

— И поэтому они подослали вас ко мне? – возмущённо спрашиваю я, повысив голос.

— Во-первых, не подослали, а во-вторых, изволь разговаривать в подобающем тоне, — с металлом в голосе произносит Снейп.

— И снова мне ничего не сказали, — произношу гораздо спокойней.

— Тебе известна маггловская поговорка «Меньше знаешь – лучше спишь»? – он вопросительно выгибает бровь, бросив на меня мимолётный взгляд.

Я вздыхаю в ответ, а Снейп вызывает домового эльфа, что-то тихо говорит ему, тот исчезает и всего через мгновение появляется с толстенным старым фолиантом.

При виде маленького, худенького эльфа, чуть не падающего под весом тяжеленной книженции, я оказываюсь солидарен с Гермионой в вопросе по защите прав домовиков.

— Проблема в том, что при таком раскладе я глаз не сомкну, — с размаху падаю в кресло, развёрнутое к камину таким образом, что я получаюсь недосягаем для взора Снейпа.