– После вас, – мелодичный голос возвращает меня на порог Малфой-мэнора, но я отгоняю воспоминание и следую за Снейпом. Остальные не отстают ни на шаг, Малфои идут в конце. Вытягиваю шею, заглядывая за плечо профессора, и обнаруживаю непроглядную тьму впереди. На кончиках палочек поочерёдно вспыхивает холодный свет Люмоса, а последняя ярко-фиолетовая вспышка за спиной заставляет обернуться.
Сердце пропускает удар и срывается вниз, когда вижу запечатанный проход. Сглотнув, я встречаю встревоженный взгляд Ремуса, идущего позади и так же осознавшего, что мы только что оказались отрезанными от внешнего мира.
Слуха достигает гулкое эхо шагов идущих впереди волшебников, возможное лишь в просторном помещении, которое вскоре отрывается взору. Разница между чрезмерно узким проходом и тем, где мы оказываемся сейчас, весьма ощутима, и я искренне рад этому. Пещера, освещаемая множеством факелов на стенах, оказывается пуста, поэтому большая круглая дверь, темнеющая на дальней стене, мгновенно притягивает взгляд.
Дверь, за которой кроется неизвестность.
====== Глава 36 ======
Сознание неторопливо возвращается ко мне, перед глазами всё ещё мелькают белые вспышки, не исчезающие, как часто не моргай, и пока я прислушиваюсь к переменчивым ощущениям, в голове проплывает череда воспоминаний. Вот круглая дверь, тихо лязгнув замками, отъезжает в сторону, я иду вслед за Реддлом, который велел всем оставаться снаружи, и Орден нехотя, но подчиняется. Дело в защитных чарах, через которые может пройти лишь Том…ну, и я с частью его души. Помню предвкушающий блеск в его глазах, когда наши взгляды пересекаются в отражении большого, выше человеческого роста, зеркала. От крестража веет холодом, но, возможно, это всего лишь лёгкий ветер, прилетевший из круглого окна в центре купола. В моём видении оттуда лился яркий солнечный свет, но, стоя плечом к плечу с Реддлом, я вижу кусочек чёрного неба с тускло мерцающими звёздами.
Заметив блеск лезвия кинжала в неровном свете факелов, освещающих круглую площадку, едва успеваю подумать о том, что всё идёт не так, как было запланировано. Закатав рукав мантии, Том без предупреждений делает надрез на середине предплечья, а я не сразу догадываюсь, что контакт нашей крови, сопровождённый магией, способен разрушить единственную защиту, не позволившую умереть после Авады Кедавры.
– Мы так не договаривались! – восклицает Ремус, бросившись к входу в зал, но резко останавливается в проёме, ведь любой, кто переступит порог помещения, будет мгновенно убит.
Не обратив на волшебника ни малейшего внимания, Реддл требовательно смотрит на меня, и я понимаю, что не имею выбора. В голове звучит голос Тома из видения: «Никто не может войти сюда», и на ум приходит закономерный вопрос: смогу ли я выйти, когда лишусь части чужой души?
Отступать некуда, и я задираю рукав куртки. Прикосновение лезвия оставляет ярко-красный надрез, мы с Томом берёмся за локоть друг друга, и он быстро бормочет заклинание на латыни. Тело мгновенно прошивает сильная боль, отступив так же внезапно, как появилась, но что-то странное начинает происходить со мной. Заглушая голос Реддла, в ушах нарастает барабанный бой, а в груди печёт, словно к сердцу прижали раскалённый кусок железа. Не в силах терпеть, зажмуриваюсь и чувствую, как по вспыхнувшим щекам скатываются слёзы боли – боли, которая ползёт вниз по руке. Каким-то чудом удаётся приоткрыть глаза, и то, что я вижу, сбивает ритм дыхания: сгусток света, тускло сияющий под кожей и извилистыми линиями вен, пульсирующий в такт ударам сердца, показывается из-под закатанного рукава и медленно устремляется к месту соприкосновения порезов. Боль, жгучая и нестерпимая, распространяется по всему телу, и, кажется, мой собственный организм хочет вытолкнуть инородную часть как можно скорее, пока всё помещение не заливает ослепительно-белый свет, а тело будто оказывается в невесомости.
Совсем как в тот день, когда изумрудный луч коснулся меня.
Однако забытье не наступает, и я прихожу в себя, пытаясь справиться с последствиями кратковременной амнезии, пока воспоминания минутной давности не накатывают волной. Отблески белых вспышек, наконец, рассеиваются, и я нервно оглядываюсь по сторонам, обнаружив себя прислонившимся к позолоченной раме зеркала. Том тяжело опирается на раму с другой стороны, тёмная голова наклонена так низко, что за широким рукавом мантии не видно лица, и я смею предположить, что перемещение души далось ему гораздо сложнее, чем мне. Пальцы инстинктивно нащупывают палочку в кармане куртки, я опускаю рукав, не обращая внимания на лёгкое покалывание в ране, но одна немаловажная деталь не ускользает от понимания.
Я не чувствую крестраж. Больше нет. Ощущаю резную раму под лопатками, но теперь это – всего лишь зеркало.
Ладно, не «всего лишь».
Едва я делаю два шага в направлении спасительной двери, слабый голос Тома раздаётся за спиной:
– Верните мне крестраж.
Реддл поднимает голову, и хоть дышит он часто, во взгляде появляется знакомая уверенность пополам с угрозой.
Ремус уверенно останавливается в проёме и манит меня рукой.
– Ты нарушил уговор, проведя иной ритуал.
Осторожно, стараясь не оступиться на каменных ступенях, я пячусь назад, пока Том расправляет плечи, приходя в норму. Он позволяет мне покинуть помещение, но путь к выходу преграждают Пожиратели Смерти, выставившие палочки в готовности атаковать. К этому времени Реддл успевает выйти из зала и лениво взмахнуть ладонью, приводя в движение круглую дверь. Замки щёлкают, надёжно укрывая самое ценное сокровище Тома, я переглядываюсь с Сириусом и не могу нормально вздохнуть: теперь, когда я больше не представляю ценности, что сможет остановить Реддла?
Снейп делает знак Ремусу и он, напряжённо кивнув, достаёт заветный мешочек из кармана пальто и передаёт его Тому.
Тут происходит то, что никто не мог ожидать: мешочек оказывается в руках Реддла, но он почти мгновенно вскидывает полный ярости взгляд.
– Это подделка.
Нестройное «что?» эхом прокатывается по просторной пещере, и я разрываюсь на части, не зная, на кого смотреть: на Тома, стремительно выходящего из себя, или на лица остальных, сталкиваясь с тем крайним изумлением, что испытываю сам.
– Что значит «подделка», мой Лорд? – подаёт голос Беллатриса. Она приближается к Тому, когда он тянет шнурок на мешочке, и кольцо выкатывается на его ладонь. Сжав пальцы и прикрыв глаза на несколько мгновений, он прислушивается к ощущениям, в то время как заинтересованные Пожиратели подходят ближе, сокращая безопасное расстояние до критического минимума, а я вообще не могу пошевелиться от оцепенения. Мы же всё проверили, договорились, что отдадим настоящий крестраж, как он может быть подделкой?! Только если…
– То и значит, – выплёвывает Том, швырнув кольцо Белле, и яростно взмахивает палочкой, отчего Сириус и Ремус падают на колени, задыхаясь хриплым кашлем. Мы с Андромедой дёргаемся от неожиданности, с ужасом глядя на разворачивающуюся картину. Крёстный прижимает ладонь ко рту, а когда убирает её, мы видим пятна крови, влажно блестящие на пальцах в дрожащем свете факелов. Перехватив взгляд Снейпа, я бросаюсь к Сириусу, разом забыв про осторожность, но что-то ударяет в спину, и я упал бы, если бы не Белла, сделавшая выпад вперёд и приставившая лезвие кинжала к горлу. Она оттаскивает меня подальше от тех, кто мог бы прийти на помощь, и трое Пожирателей одновременно взмахивают палочками, отчего сиреневые магические нити, образующие правильный треугольник, смыкаются вокруг Андромеды и раненых волшебников. Снейп остаётся за пределами чар, что подтверждает факт доверия не только со стороны Пожирателей, но и Реддла.
– Прекрати сейчас же!!! – Андромеда взывает к Тому, но он остаётся равнодушен.
– Вы подбросили подделку, полагая, что сможете провести меня, но это кольцо – всего лишь кусок бесполезного металла, – его голос вибрирует от едва сдерживаемой ярости. Ему всё равно, что двое волшебников висят на волоске от смерти, тогда как я едва не схожу с ума, видя сгустки крови, срывающиеся с губ двух близких людей в новом приступе булькающего кашля, и ничего, ничего не могу сделать. Ледяной страх сковывает сердце, и я вновь смотрю на Снейпа. В его лице уже нет ни тени волнения или, тем более, страха: он блестяще играет свою роль до самого конца.
