Конечно же, меня с друзьями выпроводили с кухни, как бы я ни упирался. Откровенно не понимаю, почему раньше, когда родители ещё были живы, нас пустили на собрание, а сейчас всё изменилось.
Любопытство пересиливает чувство такта, и мы вшестером, вооружившись удлинителями ушей, осторожно спускаемся на площадку лестницы между первым и вторым этажом.
Судя по интонациям, члены Ордена о чём-то очень увлечённо спорят.
– Молли, вы должны понимать, Гарри не может вечно оставаться у вас, – голос Дамблдора едва различимо вибрирует от волнения.
Звук отодвигаемого стула смешивается с возмущённым возгласом миссис Уизли:
– Но и отправлять его обратно в Хогвартс тоже рискованно! Да, там он будет в полной безопасности, но кто даст гарантию, что в пути на него вновь не нападут, как случилось в этот раз?
Рон и Гермиона синхронно поднимают на меня ошарашенный и вместе с тем изумлённый взгляд, но я отмахиваюсь, что потом всё объясню. Тем временем уже Снейп вступает в разговор, начало его реплики мы, к сожалению, пропускаем:
– …он копается в голове мальчишки, как в хламе из старого сундука, а это не может означать ничего хорошего. Да, нам удалось сохранить кровную защиту Поттера, но это не может продолжаться вечно. Тёмный Лорд весьма изобретателен, рано или поздно он найдёт уязвимое место в нашей обороне, а до тех пор он сведёт парня с ума.
– Это ужасно, ужасно… – вздыхает Молли, но её голос перекрывается почти отчаянным восклицанием Сириуса:
– Я уже не раз говорил: каменные стены Хогвартса не всегда смогут защищать Гарри! Бездействие – не лучшая стратегия.
– Замок окружён самыми сильными защитными чарами, какие только могут быть, мальчик всегда находится рядом с друзьями и профессорами, ему всегда есть, к кому обратиться… – возражает Дамблдор, но крёстный его не слышит:
– К кому он обратился, когда Волдеморт зверствовал в его сознании? Когда Ежедневный Пророк писал о нём ту несусветную чушь, из-за которой против Гарри ополчилось пол-Хогвартса? К кому он обратился?!
Внимательно вслушиваясь во всё разрастающийся спор, я ловлю испуганные взгляды друзей и чувствую, как внутри меня всё сжимается и дрожит.
Сириус говорит и говорит, Дамблдор пытается ему возражать, а сквозь их голоса нам удаётся уловить негромкую, но не терпящую возражений реплику: «Ты не прав, Блэк», произнесённую Снейпом.
На пару мгновений повисает звенящая тишина, в которой моё учащённое дыхание кажется безумно громким, но вот крёстный набрасывается на Снейпа в очередной словесной перепалке, и мне вполне понятен его гнев. Он волнуется за меня, но ведь Снейп всегда был рядом со мной…почти всегда. Ведь именно ему я обязан душевным спокойствием, пускай так тяжело обретённым и на время потерянным вместе с исчезновением профессора. Я начинаю жевать губы, уже не слушая спор, и разрываюсь на части: с одной стороны, мне хочется встать на защиту Снейпа, но, с другой стороны, он ни за что не признается в том, что тратил все свои силы на борьбу с моими внутренними демонами. Упаси Мерлин, если я скажу хоть слово об этом: он проклянёт меня в следующую же секунду, и я раз и навсегда потеряю его доверие.
Не сразу мне удаётся сфокусировать осмысленный взгляд на лице Рона, который настойчиво тянет меня за локоть и что-то шипит.
– Гарри, бежим, они уже закончили!
Изумлённо моргнув, едва успеваю подняться на ноги и преодолеть пару лестничных пролётов, прежде чем в самом низу раздаются шаги расходящихся с собрания взрослых.
Как только за моей спиной закрывается дверь комнаты близнецов, друзья останавливают на мне требовательные взгляды. Конечно же, они не оставят меня в покое, пока я не расскажу им о случае на перроне Кингс-Кросса.
Выдохнув от безысходности, пересказываю им случившееся и, конечно же, выслушиваю непродолжительную лекцию Гермионы о том, что «мне ни в коем случае нельзя скрывать что-либо от своих друзей». Безусловно, я согласен с ней, но ведь я боялся за них и за членов Ордена. С Пожирателями Смерти шутки плохи.
Настроение плавно опускается до низкой отметки, стены светлого и гостеприимного дома внезапно начинают давить, поэтому я решаю немного прогуляться во дворе. Уже перед самой входной дверью меня подлавливает Гермиона. В ответ на вопросительный взгляд она терпеливо поджимает губы, перевязывает мой шарф так, чтобы не задувало за шиворот, и только после этого произносит:
– Гарри, я знаю, насколько важен для тебя профессор Снейп, я вижу это. Ты молодец, что не сорвался вниз и не стал никому ничего доказывать, хотя на долю секунды у тебя был крайне решительный вид. Всё, чего я желаю для тебя как для близкого друга, – чтобы ты был в ладу с самим собой. Сириус – твой крёстный, родной человек, но ему не понять, что кто-то другой, с кем ты не связан кровным родством, может быть так же близок тебе.
– Женскую интуицию не проведёшь, да? – беззлобно усмехаюсь, глядя на Гермиону поверх очков, а она шутливо хлопает меня по плечу и, немного посмеявшись, продолжает прежним проникновенным тоном:
– Ты понял мою мысль. Я действительно хочу, чтобы ты был счастлив.
Заглянув в её доброе лицо, не удерживаюсь и сгребаю подругу в охапку, а она только и может, что сдавленно выдохнуть мне в плечо.
– Спасибо тебе, Гермиона. Что бы я без тебя делал, – искренне откликаюсь, расцепляя объятия, а Гермиона пожимает плечами – мол, «откуда мне знать» – и возвращает мне тёплую улыбку.
Немного приободрённый, я выхожу на заснеженный двор, миную деревянную калитку и останавливаюсь почти у самой границы охранных чар. Набрав полную грудь морозного воздуха, с удовольствием ощущаю, как благодарно раскрываются лёгкие. Вокруг всё такое ослепительно-белоснежное, сияющее в ласковых лучах зимнего солнца, отчего в душе воцаряется какое-то ребяческое настроение. Солнце оставляет блики на стёклах очков, поэтому я предпочитаю закрыть глаза и погрузиться в приятное ватное состояние отрешённости от внешнего мира. Мерлин, мне уже очень давно не было так спокойно. Даже Волдеморт с его возвращением не маячит на первом плане вяло текущих мыслей, чьи потоки неумолимо устремляются к одному человеку, но теперь эти мысли не имеют тревожных оттенков. Они мягкие и пушистые, как накрахмаленный чехол подушки, спокойные, как гладь озера у подножия Хогвартса, пахнут мятой и чабрецом, как пахнет он.
Распахнув глаза, я срываю очки с переносицы и во все глаза смотрю на бескрайний небесный купол молочно-голубого цвета, который не умещается в поле зрения. Его вид умиротворяет, и через какое-то время я почти могу ощущать такую же бесконечную чистоту внутри себя, в своей душе и мыслях.
Как же я хочу, чтобы так было всегда.
Время теряет свои параметры, и только по сдвинувшемуся солнечному диску можно судить, что я провёл на улице не меньше часа. В конце я начинаю замерзать, поэтому спешу направиться в сторону дома со жгучим желанием выпить чёрного чая с корицей и имбирём.
Профессор Дамблдор покидает Нору вместе с Артуром и Ремусом, близнецы и Рон скрываются где-то наверху, отлынивая от подготовки к Рождеству. Впрочем, Молли, Гермиона и Джинни вполне удачно справляются на кухне, откуда по всему дому разносится чарующий аромат разнообразной выпечки. Кивнув им, я поднимаюсь по лестнице и успеваю преодолеть второй этаж, когда одна из дверей открывается, демонстрируя в просвете серьёзного Снейпа.
– Зайди ко мне сейчас же, – сухо произносит он и тут же скрывается за дверью.
Мне остаётся лишь недоумённо пожать плечами и выполнить приказ. Впрочем, мой покорный настрой резко сменяется изумлением, когда я обнаруживаю, что Снейп не один у себя.
– Я устал бороться с непробиваемым идиотизмом твоего крёстного, поэтому, будь добр, объяснитесь с ним сейчас же и как можно скорее покиньте мою комнату, – раздражённо бросает Снейп, не глядя ни на меня, застывшего в проёме, ни на Сириуса, прислонившегося к подоконнику с самым недовольным видом.
– Ну-у… – тяну, переводя взгляд с идеально ровной спины профессора, что-то пишущего за столом, на мрачного Сириуса, который нервным движением откидывает волосы с лица и скрещивает руки на груди.
