— Вот объясни мне потому, что я идиот и не понимаю, какого черта ты так волочишься за своим лисом?! Он что заколдовал тебя?! Опоил какой-то гадостью?! Что?! Что в нем есть такого, чего нет во мне!!!

Удивил.

Нанами потрясло его откровение. Не верит. Смотрит на него широкими от растерянности глазами. Не знает, как поступить. Что сказать. Что сделать. Только чувствует в глубине сердца, что сейчас он настоящий. Отбросил в сторону все маски. Оголил, наконец, свои чувства. Позволил увидеть. Нет. Обманывает саму себя. Хочет верить в ложь. Хватит.

— Кирихито... я не нужна тебе. Тебя дурманит лишь твоя сила во мне, — озвучила богиня то, что сейчас является единственной правдой.

— Я не предлагаю тебе дом, 5 деток и собаку. Я лишь хочу оставить тебя себе. С этого дня ты моя собственность, поэтому я имею на это право.

— Это право есть только у Томоэ. — опять он вытирает об нее ноги. Сколько можно терпеть — В отличии от тебя, он не относится ко мне, как к вещи. Как к симпатичному удобному шкафу. Предмету для собственных утех. Томоэ может дать мне все. Подарить счастье. А ты даришь только боль и унижения. На большее не способен.

И вот груз его рук покинул хрупкие плечи, он отошел и рухнул на диван. Уперся локтем, на боковой выступ и облокотил тяжелую голову на спинку. Устал. От всего. Прикрыл дрожащие веки. Не хочет ее видеть. Спорить. Говорить. Объяснять. Все лишнее. Она не понимает его. Не слышит его внутреннего крика. Каким же жалким Акира, чувствует себя сейчас, взывая к любви человеческой девчонки. Но иначе он не может, а она глупая видит в нем лишь монстра.

— Томоэ, добрый. Он светлый как солнце. За это я и полюбила его.

— Ложь, — тихо сказал Акира — Томоэ такой же убийца. Под присмотром Микаге немного подавил жажду насилия. Он обязан был подчиняться.

— Ты совсем не знаешь его.

— Я знаю Томоэ лучше, чем кто-либо. Годы не поменяли его. А ты познакомилась с ним, когда он стал хранителем. Охотно бы посмотрел, как ты бы заговорила, увидев Томоэ, во времена нашего триумфа.

— Тогда, когда мы встретились с тобой 500 лет назад, я пришла из-за него. Ради него отправилась в прошлое. В заброшенной хижине мне довелось встретиться с Томоэ. Бесспорно, он был груб и жесток. Походил на тебя. Но уже тогда он проявлял больше доброты и благородства, чем ты за всю жизнь. Все делал чтоб исправиться.

— Так ты встречалась с ним, и до сих пор уверенна, что он белый и пушистый. Он и Юкидзи хотел убить. А ты знала об этом? Таким образом, мой брат хотел отблагодарить ее за спасение.

— Ты много не знаешь.

— Но знаю больше чем ты.

— Это не Юкидзи, а я спасла его.

Акира откинулся на мягкую спинку дивана. Совершенно пустыми глазами уставился в потолок, расставив по сторонам расслабленные руки вверх ладонями. Что бы Нанами сейчас не сказала, он будет спокоен и невозмутим. Потому что окончательно подавлен, ушел в себя. Потому что не знает, как сказать « останься со мной ». Не умеет просить и не станет.

— Неужели?...Ты прям вездесущая. — безучастным тоном сказал он.

— Бог войны ранил Томоэ. Он истекал кровью. Прятался у реки. Тогда я гостила в доме Юкидзи. Жители деревни искали Томоэ, чтоб добить, и я просила эту девушку помочь ему. Конечно, она отказала, ведь ёкаи убили ее семью. Юкидзи их ненавидела. Поэтому идти пришлось мне. Я попросила мальчика, который о нем заботился не называть моего имени. Вот он и сказал ему, что это Юкидзи его спасла.

— Сколько интересных подробностей всплывает, — сказал Кирихито спокойно и абсолютно без эмоций. — Не имеет значения, кем он был спасен. Томоэ – екай. В отличии от людей мы любим лишь один раз. Его сердце всегда будет отдано Юкидзи. И ты обречена, быть ее тенью.

— Он отдал свое сердце мне, просто не знал моего настоящего имени. Когда ты послал своего слугу убить Юкидзи, я была на ее месте. Томоэ спас меня. Мы провели вместе целые сутки. И он признался мне в своих чувствах. Просил остаться с ним — к глазам Нанами подкатились слезы, от болезненных воспоминаний. — Но я не могла. И к концу вечера, он оставил меня в доме мужа Юкидзи.

— Ясно... Это не меняет дела. Ты провела с ним в прошлом, считанные часы. А с ней, он прожил почти 4 года и даже разницы между вами не заметил. Ради нее решил стать человеком.

— Неважно. Он любит меня. Я верю Томоэ и хочу быть с ним всю жизнь.

— При лучшем раскладе это, еще 70-80 лет. Ведь вы оба умрете.

— Все умирают. Главное быть с тем, кого ты любишь, и оставить что-то ценное после себя. Мы будем жить в наших детях.

— А я мог бы предложить тебе вечность... — будто он не ей это сказал. Вылетело в пустоту. А демон разглядывал рисунок на потолке, во мраке.

— Мне она не нужна, без Томоэ. — это сказала обида Нанами, и уязвленная девичья гордость. Но вот душу эти слова, бесспорно, тронули и заставили задуматься.

Нанами только сейчас заметила, как демон притих. Голос его звучал монотонно, блекло. Безучастный взгляд, был устремлен в одну точку – на потолок. Тело полностью расслаблено. Руки разбросаны по дивану, лежат ладонями вверх. Сейчас он казался измученным. Обессиленным. Разбитым и подавленным. Кажется демон совсем ушел в себя. Закрылся от всего. Лучше бы ругался и оскорблял, потому что, оказалось, невыносимо больно видеть его таким поникшим. Почти мертвым.

Поэтому богиня успела сильно пожалеть о своих откровениях. Ее сердце сжалось от боли. Странно видеть его таким. Ведь он никогда не показывает свою слабость, а сейчас сам на себя не похож.

Захотелось сделать что угодно, только бы вырвать Кирихито из этого состояния. Его безжизненность причиняла страдания. Не раздумывая ни секунды, Нанами присела рядом с ним. Взяла его ледяную руку, в свои теплые ладони. Сжала с обеих сторон. Поцеловала легонько, подышала на нее, чтоб согреть. Сама не понимает, почему любит одного, но видеть страдания другого слишком болезненно. Выносить его безжизненность и мучения, хуже любых пыток. Нанами чувствует боль демона, как свою собственную. Впитывает ее под кожу, касаясь его. Но Акира, не обращает внимания, на ее нежные прикосновения, на то, что целует и согревает его руки. Все ложь. Она — один сплошной обман. Мираж. Глупая иллюзия. Яд заставляет богиню быть такой. Сама же преданна поганому лису. И всегда была.

— Акира? — вот уже тихо зовет его. Видит, что не отзывается и осторожно поглаживает его щеку.

Слишком трепетные касания, полные участия. Сейчас Нанами извиняется за все сказанное, выражая это в безграничной заботе и волнении. Акира повернул лежащую на спинке дивана голову, в ее сторону.

— Что тебе надо от меня? — слишком вымученно. Даже голос потускнел. Стал серым, как пасмурный день.

— Почему ты ведешь себя так? Мне не нравится когда ты такой — глаза уже наполнились вновь слезами. Акира заметил это. Но ему все равно ведь Нанами сейчас сама себе не принадлежит.

— Как?

— Будто я не безразлична тебе... Мы ведь чужие...Разве нет? Это все, твоя сила во мне и не больше. Но если это не так... — девушка с надеждой смотрит на него, сердце бьется теперь чаще — ...если яд не причем тогда скажи мне... Неужели ты...

— Я устал. И хочу, чтоб ты ушла.

Ответа на ее вопросы у него нет. Незачем удерживать богиню против воли. Раз противен ей, пусть бежит к своему ненаглядному. А он останется один. Одиночество - его участь.

— Уйду. Но только после того, как ты заберешь свой яд. — рассердилась девушка. Снова он увильнул от ответа. Прервал ей до боли важный вопрос.

Верно. Яд пора забрать. Иначе их опять будет притягивать магнитом друг к другу. Это не прекратится. Но Акира вырвал свою ладонь из ее рук, и резко поднялся. Провел рукой по темным волосам, слегка взъерошил челку. Потер переносицу и посмотрел на богиню.

— Ходи так, — вот его приговор. Пусть его сила сведет с ума обоих. Будут одержимы друг другом. И пусть эта идея безумна, но он готов на это пойти, потому, что спятил окончательно. И плевать, разве когда-то он вообще был нормальным. Психам все можно.