Взгляд она не отводит. Молча сносит каждое не лестное, разрушающее слово. Терпит, крепко сжав зубы. Но слез на этот раз он не дождется. Да, Акира сделал больно. Он всегда причиняет ей столько боли, сколько ни один за всю ее жизнь. И все же Нанами видит, по его багровым блестящим от злости глазам, что имеет над ним маленькую, но власть. Поэтому он так и бесится.

Нанами не станет отвечать на обиду. Не сегодня. Спорить. Плакать. Давить на его жалость. Ей это не нужно. Она просто смотрит в его глаза, а затем ласкает взглядом соблазнительные губы. Невольно вспомнилось, какими нежными они бывали с ней. Как дарили неземное удовольствие.

А демон растерян. Вроде выбирал самые жестокие, бьющие на поражение слова. Почему же она так спокойна. Практически расслабилась в его руках. Не отталкивает.

— Почему ты так смотришь?

Она не отвечает. Просто разглядывает его красивое лицо.

Демон не может выносить такого нежного взгляда. Он уже заметил, как Нанами мысленно касается его губ. От этого сносит крышу, но он все еще цепляется за крошечные остатки самообладания. А тело желает быть ближе к ней. Плотно сжав веки, он касается ее лба своим. Его дыхание участилось, от пронизывающего насквозь напряжения.

— Не молчи. Давай же оттолкни меня. Назови монстром. Выскажи что думаешь… Только не молчи.- потому что чувствует себя как на костре. Как узник перед казнью. Потому что растворяется, в ее теплых глазах. Тонет в них, как в океане.

— Тебе надо к Каяко — шепчет Нанами. Наслаждаясь его касанием. Без обиды. Без ненависти. Смиренно.

— Пошла она к черту. — грубо потому что слишком честно.

Какая может быть Каяко, когда так близко дышит его бесконечное безумие. Пагубная одержимость. Ненавистная мечта. Маленькая, хрупкая слабость.

— Зачем ты пришел? — она хочет знать, ей это необходимо.

— Потому что хотел…

Акира опустил свою руку и освободил одним касание связанную Нанами. Пусть она будет благоразумнее. И уйдет, оставив его наедине со своей желчью. Но богиня стоит на месте. И не собирается уходить. Ее руки висят плетьми вдоль тела. Демон легким касанием гладит раненную ладошку, и порез на ней затягивается. Не выдерживает и крепко сжимает ее холодную руку.

— Почему ты пришел ….Акира? — шепчет она прикрыв глаза, плотнее соприкоснувшись лбами, и крепче переплетая свои пальцы с его.

— Потому что хотел видеть тебя. Ясно… — и почему правда рвется наружу из его груди. Наверно потому что уже измучила. Растерзала внутри все что можно ни оставив ничего живого — Я хочу видеть тебя всегда. Смотри, во что я превратился — совсем тихо, — Ты убиваешь меня… Нанами. Как же я ненавижу тебя за это...За то, что мучаешь меня.

Какие теплые, прекрасные слова. Они греют больше самого яркого солнца. Потому что из его уст звучать впервые, и от того они самые незабываемые. Самые лучшие. Самые красивые.

Пусть это вовсе не признание. Нет никаких « я люблю тебя» есть лишь разрушающее « ненавижу» и сладкое «хочу». Но и этого слишком много. Достаточно, чтоб осознать, насколько крепко связанны. И не веревками, а странными чувствами, которые невозможно разорвать. Борьба с ними лишь усиливает потребность друг в друге.

И Нанами понимает, что в этот момент она пропала. Потому что Акира коснулся своим признанием ее сердца. Заставил забыть о том кто он. Вырвал из нее прощение, за все сказанное и сделанное.

Тяжело поверить в то, что все происходящее не сон. Не иллюзия. Не игра больного разума. И не проделки воображения. И богиня широко распахнутыми глазами смотрит на демона. Как и он на нее.

Обоим уже не страшно. Они летят в пропасть под названием безумие. И выбраться не в силах. Поэтому Акира лишь крепче прижался к ней, хочет быть ближе, чем когда-либо. Ощущать ее тело своим. И Нанами чувствует, как пальцами он поглаживает ее руку, а другой проводит по щеке, заставляя прикрыть глаза от проникшей под кожу нежности. И вот он уже сжимает ее лицо в своих ладонях. Обжигает своим вишневым дыханием.

« И почему от него пахнет не персиками…» — думает девушка, растворяясь в его пока скромной ласке и от того самой чувственной. Потому что пробирает насквозь, до самого сердца.

Снова он это делает с ней. Заставляет тело трепетать от его близости. Сдаваться в плен, сотканный из его милой ласки, трепетной нежности, демонической очаровательности. Беспощадный, жестокий тип. Что за безумие творится между ними.

Жадные губы с запахом вишни отчаянно тянутся к ее. Касаются. Согревают, унося прочь беспокойство и печаль. Дарят покой и неудержимое желание быть с ним рядом. Вопреки всем запретам. Несмотря на правильно, неправильно. Плохо, хорошо. Несмотря ни на что. Нет сил бороться с этим живущим внутри обоих чувством. Которое топит их в бесконечном безумии. Сумасшествии — известное им двоим.

Нанами растворяется в его жадных поцелуях. От его губ невозможно оторваться. Демон не спешит, все делает медленно. Дает ей время подумать. Пусть бежит если сможет. Пусть оттолкнет. Остановит. Потому что сам не в состоянии. Ее тело манит. Очаровывает.Заставляет безудержно, отчаянно желать. Акира не помнит, чтоб он когда-то, так сильно чего-то хотел. Ведь его пагубное желание граничит с сумасшествием. Сущая одержимость во плоти.

Приподняв Нанами над полом, он сажает ее на выступ, где расположены раковины. Чувствует ее удивительную легкость и невольно улыбается, продолжая целовать. А сам, не спрашивая никаких разрешений, устраивается между голых ног девушки. Цепляется в них сильными руками. Поглаживает, неспешными движениями. Залезает под и так уже задравшееся платье. Сжимает ее нежные девичьи округлости, заставляя вздрагивать. И все это время не позволяет оторваться от него. Поцелуи демона становятся более страстными, горячими как солнце. Запускает язык ей в рот, проникает все глубже, заставив Нанами отвечать и ласкать его. Снимает жакет с ее плеч. Теперь он не нужен. Одежда сейчас лишняя.

А бедная богиня, забывает обо всем в его крепким, умелых руках. Поцелуи Акиры заставляют безудержно хотеть его. И Нанами не может бороться с такой разноцветной палитрой нахлынувших за раз ощущений. Отчаянно обнимает его за шею. Запускает свои руки под его рубашку, поглаживая тело. Ощущает его горячую кожу. Вжимается в нее маленькими пальчиками.

Демон уже мысленно распрощался со своей крышей, и сказал привет сумасшествию. Которому он до жути рад. Если Нанами еще раз оттолкнет его или скажет про своего поганого лиса, он ее просто задушит. Потому что сейчас он безумен. Не контролирует себя. Желание быть в ней накрывает как цунами. Поэтому жадно придвинув богиню к краю, он упирается пахом в ее промежность и слегка толкается. Плавно, но слишком горячо. Тысячи мурашек расползаются по телу, унося за собой остатки здравого смысла. Единственной мысль в голове Нанами, это желание чувствовать его еще ближе. Пока не знает насколько близко. Ведь с ней все происходит в первые.

Оторвавшись от ее губ, он начинает покрывать поцелуями шею. Рисует на ней тоненькие линии кончиком языка, заставляю девушку вздрагивать от приятных до одурения ощущений. Спустив край платья, он обнажает ее грудь и жадно целует. Немного грубо, посасывает сосок и слегка кусает зубами.

— А...Акира... — в полу дурмане шепчет богиня, закрыв глаза и откинув назад голову — Остановись...

Не понимает, что ее срывающийся на стон голос, заводит его еще больше.

И Акира непременно остановится. После того как кончит. Ему сейчас это просто необходимо. Единственная мысль, мелькающая на задворках опьяненного разума это быть в ней. Как можно скорее ворваться внутрь и получит то, что так безумно желал все это время. Насладится своим безумием в полной мере.

Он проводит пальцами сквозь платье у второй груди. Оголяет ее, как и первую. Сжимает в своей крепкой мужской ладони. А другую продолжает посасывать. Покусывать. Терзать зубами и языком темную горошинку соска. Нанами не хочет шуметь. Но проклятый демон клещами вырывает из ее груди бесстыжие, стоны. Радуется этому как безумный. Как хищник, который получил свою добычу.