— Прошу, передай это Кирихито.

Темницу заливал яркий утренний свет, и Акира проснулся от того, что тяжелая деревянная дверь скрипнула.

Выспаться не удалось. Браслет, блокировал силу екая, и сон превратился не в удовольствие, а в необходимость. Правда благодаря вчерашним усилиям Нанами, удалось всю ночь не испытывать холод и особенно голод. Теплое одеяло грело озябшую кожу. Единственное, что огорчало так это то, что Нанами не передала, это лично. Пришлось терпеть недовольную физиономию богини зубатки, которая притащила все это добро. Глупая Химемико попросил Акиру, отойти к стене от решетки, и только тогда протиснула переданное в камеру. Ее руки от страха подрагивали, а взгляда не отрывался от ухмыляющегося демона. Все ждала с замиранием сердца, какую-нибудь пакость. Акиру ее страх позабавил. Он уже давно привык, что к нему боятся приблизиться.

Просунув сквозь решетки одеяло и еду, Химемико моментально отошла на пару шагов, от камеры. Объявила, что суд над ним состоится в девять утра и выбежала из темницы.

И вот ровно в девять за ним пожаловал, тот самый екай, главнокомандующий армией Оокунинуши, Юичи Ватанабэ. Он должен был проводить узника в зал правосудия.

— Томоэ, его скоро приведут? — спрашивала Нанами, сидя на длинной скамейке и глядя в середину просторного зала.

У стен стояли стражи, и грозно следили за порядком и безопасностью. Их интересовал каждый, кто входил и выходил. И неудивительно. Здесь было очень много богов, которых стоило охранять. Именно им и предстояло судить Акиру.

На возвышенном троне в центре зала, восседал, бог процветания Оокунинуши. Видимо ему отводилась роль главного судьи. На длинных скамейках полукругом сидели боги, а так же их шикигами и хранители.

— Нанами, имей терпение — закипал лис. Она дергала его уже полчаса. Каждый раз вздрагивала, когда входная дверь открывалась.

— Смотри, Томоэ — Нанами указательным пальцем тыкнула куда-то в бок — Здесь Джиро-сама и Курама.

— Не удивительно — лис кивнул в ответ на приветствие двух братьев тэнго, которые уселись на первом ряду.

И тут Нанами заметила Каяко. Та со страдальческим видом присела рядом с Курамой. На душе кошки заскребли. Переживания стали разливаться по венам с молниеносной скоростью. Каяко очень зла на Акиру и уже причинила ему вред. Интересно, что еще она может выкинуть на суде. Возможно, даст показания против Кирихито. Ей даже не придется лгать, достаточно рассказать всю правду о его деяниях, чтоб утопить в болоте. Настораживало только, что даже с последнего ряда были заметны синие круги под ее глазами, и измотанное выражение лица. Похоже, девушка не спала неделю, да и не ела, судя по мертвенной бледности щек.

Среди общего шума, послышался скрип входной двери. Все взгляды устремились туда. На пороге показался заключенный и его сопровождающий.

На минуту Акира задержался, и окинул весь зал холодным взглядом. Среди множества знакомых и незнакомых лиц, удивление и интерес вызвало лишь одно.

Нанами все еще здесь.

Обманула его.

Проклятая девчонка до сих пор не уехала из Изумо, и это жутко бесило. Ведь он предупреждал ее. Почти просил. Пригрозил даже друзьями. Все без толку. Сидит дурочка, и глядит, своими чистым глазами, в которых плещется беспокойство. И он совсем не рад ее видеть, просто в груди что-то теплое разливается по венам. А одиночество, к которому был готов развеялось. Он не чувствует его. Когда Нанами рядом, Акира может чувствовать лишь ее.

« Что ж... вот значит твой выбор... » — и прогнившее в груди сердце забилось быстрее. Кирихито попытался скрыть свою радость глубоко в душе. Первый раз в жизни, ему это тяжело далось.

Чтоб сохранить ясность ума, а не думать лишь о богине как последний идиот, Кирихито перевел взгляд в сторону, на первые ряды.

Вот.

Теперь все стало на свои места.

Радость внутри стала растворяться в накатившей, будто шторм, злости. А разум моментально сосредоточился на мести. Акира жаждал крови всем своим нутром. Ее крови.

Каяко.

Приподнявшись со своего места, девушка взглядом побитой собаки смотрела на Кирихито. Складывалось ощущение, что пленницей является она, а вот демон ее судья и палач. Впрочем так оно и было в некотором роде.

Стиснув зубы, Акира успокоил себя мыслью, что вернет долг этой « милой » девушке. Причем таким образом, что это обернется для нее смертельной радостью.

Не дожидаясь особых приглашений, Акира шагнул в зал первым, оставив предводителя армии, далеко позади. У всех складывалось ощущение, что это Кирихито ведет его на суд, а не он Кирихито. Уверенным шагом он дошел до единственного стоящего, в середине зала, стула и присел. Вальяжно раскинулся в удобной позе, от чего многие боги ахнули.

Оокунинуши и сам немного оторопел, заметив, как узник свесил ноги на подлокотнике и заломил руки под голову. Кажется, Акира не на суд пришел, а на отдых.

С замиранием сердце Нанами смотрела на него, и почти не дышала. От нахлынувшего волнения, она сжала руку Томоэ. Лис оторопел, но заметив, куда богиня смотрит, заметно опечалился.

— И так начнем — объявил Оокунинуши неуверенно.

— Только не особо утомляйте меня, и давайте быстрее — лениво отозвался Акира.

Зал замер от неслыханной наглости. У половины присутствующих богов челюсть протирала пол. У некоторых глаза выкатывались из орбит, ну, а те, что посмелее, боролись с желанием порубить демона без суда.

Нанами почувствовала чью-то руку на плече, и обернулась.

— Ему не светит ничего хорошего, если будет так себя вести — шепнула ей на ушко Химемико.

— Да брось — отозвался Томоэ — Оокунинуши достаточно знаком с привычками брата — и лис ухмыльнулся. Все же выдержка Акиры его поражала. Без силы. Почти человек. Зато гонора больше, чем у главного бога, что стоит перед ним и удивленно моргает глазами. Несмотря ни на что, он оставался собой. Ведь суть, не соответствовала беспомощной оболочке.

— Начнем — невольно повторился Оокунинуши — Сегодня, суд состоится над Кровавым Королем. Акира-Оу, против тебя выдвинуто ряд обвинений. Я зачитаю список. И так, убийство бога войны Икусагами, которого в скором времени мы непременно вернем из страны желтых вод. Присвоение имущества бога войны, а именно украденный замок. Формирование армии с целью совершения переворота. Нанесение тяжкого вреда здоровью, уважаемому Мамору-Ногами, а именно отрубленный палец. Нанесение тяжкого телесного повреждения третьему владыке горы Курама, уважаемому Джиро, а именно отрубленное крыло. А так же порча имущества деревни тэнго. Причинение тяжкого телесного вреда жителям горы Курама, а так же убийство полсотни тэнго отделившихся от деревни, и их предводителя, уважаемого Такеши. Нанесение тяжкого телесного повреждения хранителю храма Микаге, уважаемому лису Томоэ. Похищение богини земли с целью се.... КХЕ... КХЕ... КХЕ ... — Оокунинуши отпил глоток воды прежде чем продолжить — Похищение богини земли с целью сексуальных надругательств и насилия — на этом моменте его голос звучал хрипло и приглушенно — Это все?! Или я до полуночи буду читать весь список?! — раздраженно вскрикнул он, обращаясь к Юичи.

Именно он был еще и прокурором. И именно он этот список составил.

— Не совсем, но на этом можно остановится — недовольно отчеканил екай.

Друзья Нанами заерзали на скамейке от подступившей неловкости, сама же девушка залилась краской. Хотелось встать и выкрикнуть вслух, что это наглая ложь, но Мидзуки ее удержал.

— Постой, нам еще дадут слово — заботливо сказал он, сжав ее руку.

И Нанами на это надеялась. Хоть одним обвинением будет меньше и это хорошо.

— Ну и цирк — равнодушно обронил Акира.

— Убийство бога войны неоспоримо является твоей виной — заявил Оокунинуши, гордо вскинув голову. А что еще оставалось, если иначе не мог осадить дерзость демона — Мы, лично, обо всем расспросили Икусагами в стране желтых вод, и он обо всем поведал. Бог войны был повержен твоей рукой — в зале послышались волнения — Прошу всех успокоится. Уважаемый Микаге передал нам тело Икусагами, правда без головы...Ничего. В скором времени мы вернем его дух — Оокунинуши снова обратил внимание на зевавшего Акиру. Бог процветания покрылся краской, не разу в жизни ему не довелось испытывать такого неуважения. Все же он продолжил. Деваться было некуда. Увы — В разгроме армии Икусагами, а также оккупирование его территории и замка, ты признаешься полностью виновным. С этим закончили — поспешно сказал Оокунинуши.