Осень 1990 года. Команда отдела ВКР по ОМСДОН всегда призёры и чемпионы первенства 3-го Главка КГБ по кроссу. Слева направо: капитан Третьяков, майор Медведев (геройски погибнет в Чечне), подполковник Платонов, майор Кривов (станет начальником отдела), капитан Литвиненко, старшие лейтенанты Морозов и Захарченко
К сожалению, длительные командировки в «горячие» точки нашей страны, негативно сказались на боеготовности ОМСДОН. Но самое главное, моральный дух и дисциплина личного состава знаменитой дивизии также начали давать сбои. Хорошо отработанная система политической подготовки уже не срабатывала в новых условиях. Информация, доводимая политработниками чаще всего из устаревших конспектов марксистско-ленинских догм, зачастую шла в противоречие с тем, что военнослужащие тут же вечером видели по телевизору и читали в газетах. Надо отметить, что политотдел ОМСДОН старался изо всех сил переломить ситуацию, или хотя бы взять её под контроль. Но что могли сделать несколько штатных его сотрудников, когда им противостояла огромная зарубежная информационная армия с её агентами влияния внутри советских СМИ. Да и «идеологию» на самом верху в политбюро ЦК КПСС возглавлял ярый антисоветчик А. Н. Яковлев, пользующийся полной поддержкой Горбачёва. На закрытом заседании Верховного Совета СССР председатель КГБ Владимир Крючков доложит делегатам о том, что ещё, будучи послом в Канаде[62], Яковлев «пропадал» неизвестно куда на три дня и не мог объяснить обстоятельства своего отсутствия. Возвращение в Москву этого горе-посла состоялось сразу после прихода к власти Горбачёва. Этот «перестройщик» вместо того, чтобы задвинуть куда подальше Яковлева за «самоволку» в Канаде, «вдруг» активно продвинул того на высшие партийные должности. По словам Крючкова, совокупность признаков свидетельствовали о том, что Яковлев имел контакты с иностранными разведками. Но когда Председатель КГБ с собранными материалами пошёл на доклад к Горбачёву для получения разрешения на разработку этого бывшего «посла», то получил резкий отказ[63]. Кстати, характерным является и то, что в начале 50-х годов Александр Яковлев проходил стажировку в Колумбийском университете Нью-Йорка вместе с будущим предателем экс-генералом разведки Олегом Калугиным. Они были в числе первых советских граждан, выезжавших в США в результате подписанного двухстороннего соглашения о подобных стажировках. Понятно, что сразу оба «попали на острый крючок» местных спецслужб, проявив, по-видимому, признаки вербуемости[64].
В марте 1990 года состоялся внеочередной Съезд народных депутатов СССР. На нём депутаты, приученные голосовать по принципу «одобрям-с», почти единогласно отменили 6-ю статью Конституции СССР, законодательно закреплявшую руководящую роль КПСС в нашей стране. На этом же съезде Горбачёв был избран Президентом СССР. Депутаты даже не задумались над тем, что в России никогда такого слова-то «президент» не слышали – оно иностранного происхождения[65]. По планам иностранных спецслужб, дезорганизация государственного управления в период острейшего кризиса – это удар технологий сетевых и информационных войн, страшнее массированной атомной атаки![66] Вбивался первый клин в нашу страну – организационное оружие в действии. Народ еще шутил: «Аппарат ЦК КПСС без работы не останется и тут же перейдёт в администрацию новоявленного Президента». С другой стороны на мартовском съезде ВС СССР народные депутаты наконец-то приняли решение о создании внутри КГБ управления по борьбе с организованной преступностью. Помню, что не только мы, чекисты, но и весь наш народ одобрили этот, правда, запоздалый шаг власти[67].
На этом фоне откровенного предательства Горбачёва и его беспомощности в стабилизации обстановки в стране, набирал «очки» и популярность Борис Ельцин, яростно бичевавший недостатки перестройки-катастройки. Этот «страдалец» от КПСС с «подмоченной» репутацией был вовремя подхвачен и использован оппозицией в качестве своего знамени и лидера[68].
Так как дивизия имени Дзержинского всегда была главной придворной военной опорой власти, то оппозиционные силы продолжали «обхаживать» ОМСДОН, пытаясь заручиться поддержкой её личного состава. Кроме описанного мною приезда академика Сахарова, в мае 1990 года в ГДО состоялась встреча личного состава дивизии с ещё одним активным функционером МДГ С. В. Степашиным. Он, как бывший политработник и полковник внутренних войск, по-видимому, полагал, что найдёт общий язык с «сослуживцами». Поначалу его бойкое выступление в ГДО о благих намерениях МДГ слушали минут двадцать внимательно. Степашин даже зарделся от удовольствия, но как только пошли острые вопросы о сепаратизме Ельцина[69], судьбе СССР, оратор «поплыл» и, закончив речь, фактически сбежал с трибуны. Уже перед отъездом, стоя среди нас – группы провожающих офицеров, в «доверительной» беседе он, вдруг, начал жаловаться на самодурство Ельцина, подмявшего всех членов МДГ под себя. Здесь же он позволил робко высказаться о том, что Россия должна получить больше свободы и самостоятельности от засилья власти центра – руководства СССР. Однако два-три справедливых возражения на этот счёт офицеров, заставили его закончить дискуссию. Степашин сел в машину и убыл восвояси. Так состоялась моя первая, но, к сожалению, не последняя встреча в дальнейшем с самым «универсальным министром» для любых ведомств Российской Федерации.
К началу 1990 года майору Лысюку наконец удалось преодолеть «рогатки» кадровиков и создать на базе УРСН более мощное подразделение – учебный батальон специального назначения (УБСН). Его структура соответствовала требованиям ведения боевых операций уже не с отдельными преступниками, а с довольно крупными военизированными формированиями экстремистов. Да и денежное довольствие он пробил порядком выше, как и того положено для спецназовцев, постоянно рискующих своими жизнями. Ну, а сама процедура утверждения новой структуры УБСН на Военсовете ВВ МВД обошла офицеров ОМСДОН в качестве юмористической притчи. Когда после доклада Лысюка спросили: «Кого бы могли порекомендовать на должность командира этого батальона?», тот сделал строевой шаг вперёд и громко ответил: «Майора Лысюка!». Члены военсовета засмеялись и вновь переспросили: «Ясно, что Вы первая кандидатура. Но кого ещё можете рекомендовать? Ведь должен быть всё же конкурс!». В ответ командир УРСН сделал ещё один шаг вперёд и более громким голосом сказал: «У меня только одна кандидатура есть – майор Лысюк!». Понятно, что тому, кто вложил в своё «детище» столько сил и энергии, тому и карты дали в руки. К этому времени слух о «краповых беретах» дошёл и до пишущей братии, которой как воздух нужна была любая сенсация и ранее секретная информация об элитных подразделениях спецназа. Настоящие профессионалы спецслужб понимали всю вредность подобной «открытости», санкционированной сверху в период «перестройки, гласности и демократии», но противостоять ничего не могли. С чьей-то санкции в УБСН прибыл поработать несколько дней перспективный журналист Артём Боровик. До позднего вечера этот член «пятёрки» телепрограммы «Взгляд» активно участвовал в служебной жизни «краповых беретов». Чувствовалось, что он пытается понять, на чём основывается сила и дух этого известного спецподразделения[70]. Следует отметить, что традиции, заложенные основателями УРСН на базе советских и зарубежных героев – борцов за социальную справедливость, в роте тщательно сохранялись и приумножались. Например, в помещении казармы «краповых беретов» бойцы создали уголок национального героя Кубы Эрнесто Че Гевара, погибшего в неравном бою с ЦРУ США. Беседы Боровика со спецназовцами, по-видимому, его разочаровали, так как он никак не мог «протолкнуть» теорию о том, что бойцы этих подразделений должны быть своеобразными «роботами». То есть, не задумываясь, выполнять любые приказы, отбросив нравственность. Как могли наиболее опытные воины возражали известному журналисту, пытаясь доказать своё право прежде всего думать и сохранять человеческий облик даже в боевых условиях. К сожалению, Артём Боровик видно так и не смог понять главного, что не война, а обыденная служебная деятельность с её рутиной постоянных тренировок и занятий до седьмого пота – вот реальный подвиг спецназовца! В общем, убыл Артём Боровик в свою редакцию, так и не создав в дальнейшем толкового фильма о «краповых беретах».
