Комментарий к 2.7. Доживём до понедельника
連鎖丸 Рэнса но мару (цепь круга).
連鎖 [рэн'са] цепь; соединительное звено
丸 [мару] - круг, окружность; полностью, целиком
"Мару" – типичный суффикс в именах многих дзампакто и, зачастую не переводятся. Сравните: Хё-рин-мару (Лед-кольцо-круг) - кольцо льда; За-би-мару (змея-хвост-круг) – змеиный хвост. Здесь же "мару" выступает не как суффикс, а как часть имени, на что указывает частица винительного падежа "но". С другой стороны, у таких дзампакто, как Содэ но Сираюки или Согё но Котовари при написании на кандзи "но" не указывается, ну и я не стала писать.
========== 2.8. Откровения ==========
Мэирики Кодомо* вышел из патрульной машины и оправил форму. За два месяца работы дорожным инспектором он так и не сумел к ней привыкнуть. В подразделении, несмотря на забавное имя, коллеги быстро признали его талант. Даже самые закостенелые скептики вынуждены были согласиться: экипаж, в который входил Мэирики, за вечер выполнял недельную норму по нарушителям. И речь идет вовсе не о банальном превышении скорости, которое с легкостью фиксируют камеры в автоматическом режиме. Речь шла о более серьёзных вещах: неисправностях, которые не видно снаружи, перевозка запрещенных веществ, а то и предметов, но больше всего, конечно, алкогольное, и даже наркотическое опьянение. Пусть в небольших дозах, но вполне достаточное, чтобы привлечь по полной.
Сегодня экипаж стоял на пригородной трассе. Хотя, какой там пригород! Агломерация Йокодзамы обширна, города-спутники плавно переходят в центр, но, тем не менее, есть несколько прямых отрезков дорог с повышенным скоростным режимом. Вот где раздолье! Полотно дороги просматривается далеко, эмоционально-духовный фон, создаваемый водителями в потоке машин – равномерный, и возмущения, вызываемые нервным состоянием нарушителя, видны чётко, как никогда.
Разумеется, Мэирики не уточнял своих методов работы, но коллеги-семпаи привыкли доверять чутью новичка. Кодомо же неспроста демонстрировал свой "талант". Здесь он имел возможность получить доступ к полицейской базе данных: имена, адреса. И пусть это был выборочный контингент, ограниченный наличием водительских прав, это позволяло Мэирики продвигаться в его настоящей миссии, полученной от непосредственного начальства, которое и сумело пропихнуть его в дорожный отдел полиции.
Мэирики оглядел трассу. Экипаж стоял на обочине и был повёрнут в сторону Йокодзамы, откуда шёл основной поток – люди возвращались с работы в тихий город-спутник Каракура. Кодомо, уже дежуривший на этом участке, знал, что данное направление является особенно приоритетным для его настоящей миссии, поэтому сосредоточился. Его напарнику – командиру экипажа, Хиппару-сану, вовсе не обязательно знать, что значительная часть машин, на которые Мэирики указывает, заведомо без нарушений. Однако, Кодомо нужны данные на этих водителей, поскольку они отличаются высокой духовной силой, именно за ними "охотился" Мэирики.
Дежурство шло своим чередом. Они с напарником уже успели составить пачку протоколов и проверить несколько "подозрительных" машин (на самом деле, духовно сильных водителей), когда со стороны Каракуры появился Он.
Сперва Мэирики почувствовал мощный поток силы, за ним пришло ощутимое давление, которое спустя несколько секунд почти исчезло. Мэирики обернулся и нахмурился. Офицер Хиппару заметил встревожившегося напарника и поинтересовался:
– Что-то не так?
– Не знаю даже, – Мэирики передёрнул плечами, сбрасывая оцепенение от духовного давления. – Знаете, такое чувство…
Мэирики осознанно не закончил фразу. Так её можно понимать, как угодно, и офицер поддержал:
– Знаю, – большинство из них именно с интуицией и работают, – Которая?
– Серебристый Ниссан.
Хиппару оценил расстояние до машины – нет, сами они остановить его не успеют, придется передавать другому экипажу, который работает с той стороны и дальше по ходу движения, и офицер взял рацию.
Мэирики потоптался, прикидывая и так и этак. Если у парня будет какое-то нарушение, он сможет взять его имя и адрес из протокола. И хотя вероятность этого велика, на что указывает нестабильный уровень духовной энергии этого водителя, но ста процентов не дать. А он ему позарез нужен, слишком сильным был выброс рейацу. Видя нервозность напарника, Хиппару тоже забеспокоился: а вдруг коллеги чего недоглядят? Да и интересно, что за рыбка им попалась. Старший офицер оглядел поток машин со своей стороны и вздохнул:
– Здесь что-нибудь интересное видишь?
Кодомо ограничился беглым взглядом:
– Там-то, всяко, интересней.
– Ай, поехали! – махнул рукой Хиппару, – Надеюсь, успеем застать его у ребят.
Дорожные полицейские быстро сели в машину и направились к ближайшему на трассе развороту.
Два-три часа назад.
Занимаясь с танцорами, Тоширо часто и нервно поглядывал то на часы, то на скакалки, сложенные верёвка к верёвке на скамейке. Куросаки-сан не просто запаздывала, казалось, она вообще задвинула на тренировку. Хицугая в очередной раз посмотрел на часы, которые показывали без трёх минут шесть, и устало вздохнул:
– ...закончили. Всем спасибо, до свидания.
Брюнет хлопнул в ладоши, отпуская ребят, и подошел к скамейке – скакалки нужно было отнести на место.
– Хицугая-сан? – к хореографу подошла одна из учениц.
– Да? – Тоширо внимательно посмотрел на девушку, которая смущённо топталась на месте и, наконец, собралась с духом:
– Футболисты сегодня занимаются на улице, – выдала 'разведчица', снисходительно улыбнулась растерянному виду тренера и ушла за остальными.
Хицугая обалдело посмотрел ей вслед. Ах, да, это та девушка, у которой бойфренд занимается в школьной секции по футболу. Теперь он вспомнил, что Куросаки-сан говорила, что они будут в зале только на время непогоды. Часы показывали начало седьмого, и Тоширо был уверен, что опоздал. Однако, выйдя на школьный двор, Хицугая заметил на футбольном поле одинокую женскую фигуру.
Обычно, школьники сами убирают за собой инвентарь, но Куросаки отпустила футболистов, и теперь собирала мячи в одиночестве. Она спокойно шла по полю, подходила к мячу, поднимала его на взъём стопы, замерев на некоторое время, затем подбрасывала мяч и ударом ноги отправляла его в большую металлическую корзину, где эти мячи хранились. Краем глаза она заметила, как у поля появился хореограф. Брюнет привалился спиной к забору из сетки-рабицы и стал наблюдать за футболисткой.
Карин подняла на взъём очередной мячик, пару раз набила его стопой, повернулась на одной ноге и запустила его в полёт. Хицугая даже моргнуть не успел, как мяч врезался в забор рядом с его ухом. Забор отозвался негромким лязгом сетки об опоры.
– Куросаки, ты что, офонарела?! – праведно и громко возмутился брюнет.
– Музыка для моих ушей! – промурлыкала она себе под нос, с довольной ухмылкой наблюдая за приближающимся разъярённым мужчиной, сжимающем под рукой злополучный мячик. Когда Хицугая подошёл на достаточное расстояние, чтобы можно было не орать на весь стадион, Карин невинно заявила:
– М, Тоширо, я смотрю, учёные были правы – адреналин отлично прочищает мозги...
– А? – брюнет оторопело уставился на нахалку голубыми глазищами по полплошки.
– ...ты вспомнил, что я просила не употреблять в отношении меня именные суффиксы, – мило пояснила она и, развернувшись, направилась к последнему мячу на той половине поля.
Хицугая заскрипел зубами. Эта девчонка напрашивается на урок вежливого обращения со старшими! Мужчина опустил мячик перед собой на землю. Он, конечно, не футболист, но тоже в юности гонял мяч, авось, не промахнётся. Тоширо ударил, тяжёлый футбольный мяч со свистом полетел вдогонку девушке.
Ну и кого он хотел проучить? Куросаки повернулась на подлёте мяча и с разворота заехала ногой по снаряду. Тот чёрно-белой пулей пролетел мимо головы остолбеневшего хореографа, позади послышался лязг металлической корзины. Хицугая сглотнул, глядя перед собой широко раскрытыми глазами. Это было... чертовски близко. Гораздо хуже могло быть дальше, когда он увидел Куросаки-сан с мячом в руках, приближающуюся мягкой походкой хищника. Будто загипнотизированный, он смотрел на девушку, невольно любуясь грациозностью движений, глубиной тёмно-сизых глаз, спокойной улыбкой. И вздрогнул, когда, подойдя плечом к плечу, девушка резко и с превосходством произнесла:
