– Гарри, ты ведь знаешь, что я должна идти. Ты ничуть не облегчаешь дело.
– А я не хочу, чтобы ты привыкала меня покидать.
Флёр бормочет по-французски пару крепких словечек, ерзая тем временем взад-вперед своей притягательной попкой именно там, где надо. Так проходит несколько секунд.
– Не то чтобы я жаловался, но к чему это всё? – спрашиваю я, поскольку она не останавливается.
– Ну, я могу уйти прямо сейчас. Но ты будешь против. Я уступлю, и мы снова займемся сексом. Лучше уж сразу перейдем к сексу. Так мы оба получим то, что хотим, а директору не придется ждать дольше необходимого. Так проще.
С такой логикой не поспоришь. Мы перемещаемся в гораздо более удобную позицию.
– Постараюсь посетить кое-какие твои гонки, но это лето я проведу в разъездах. Возможно, буду под обороткой.
Она смеется:
– Как странно. Твои слова в устах моих бывших любовников имели бы совсем другое значение.
– Несколько бестактно говорить о предыдущих любовниках и оборотке. Не особо способствует настроению, – комментирую я
Она заставляет меня замедлиться, положив руки мне на ягодицы.
– Вот почему я тебя просто обожаю, Гарри. Другие, попроси я их воспользоваться обороткой, так бы и сделали. А ты даже сейчас, в таком положении, меня ругаешь.
– Ну, если тебе нравится именно это, то переворачивайся, и я тебя хорошенько отшлепаю.
Флёр смеется:
– Может, в другой раз, Гарри. Давай летом воспользуемся для свиданий теми зеркалами, что сделал твой крестный. Ты уже видел, насколько гибкой я могу быть. Попробуем поимпровизировать.
– Я говорил по камину с леди Фламель. Она собиралась оставить поместье Альбусу. Теперь она отдает его мне, чтобы я использовал его в качестве базы против Риддла.
Она нахмуривается:
– Не думаю, что моему отцу понравится, если ты будешь вести войну из Франции.
– Формально Людовик Тринадцатый и кардинал Ришелье предоставили поместью Фламелей бессрочную автономию. Это государство в государстве, как магловское королевство Монако. Возможно, мне придется напомнить вашему Министерству об этом специфическом договоре.
Флёр поднимает руку и ерошит пальцами мои волосы.
– Ты собираешь доставить моим родителям массу хлопот. Они привыкли к людям, угождающим их прихотям и жаждущим их покровительства. Побыстрее давай разбирайся с этим Томом Риддлом, чтобы ты мог заняться истинным предназначением всей твоей жизни.
– И что бы это могло быть? – игриво спрашиваю я, несколько беспокоясь о том, что она сейчас скажет, ведь ее слова могут продвинуть наши отношения слишком уж быстро. Если она скажет, что любит меня, то я ведь скажу в ответ то же самое. Но я не уверен, готов ли сказать это вслух… пока ещё нет. Моя жизнь была одной большой ложью. А Флёр – это правда, твердая и непоколебимая правда… единственная правда, за которую я пожелал бы умереть.
Она отвечает, усмехаясь:
– Обеспечивать мне развлечение и общение.
– Немедленно этим займусь, – с облегчением воспринимаю ее пока ещё беспечный тон.
– Ну не прямо же сейчас, ты ведь еще в процессе.
– О, точно. Как прикажете, миледи.
_________
[1] Название главы - фактически фраза-отсылка к Шекспиру, которая, в принципе, имеет гораздо более древнее происхождение, но “ушла в народ” в английском (как у нас многие цитаты из фильмов, например), скорее, все-таки из Шекспира, поскольку в 14-ом веке ее запретил под страхом смерти Ричард II, и только Шекспир снова воскресил. Само слово Havoc произошло от старофранцузского Havot, “грабеж”, и кричал так когда-то военачальник, давая тем самым солдатам понять, что битва выиграна и можно приступать к грабежу.
Эта фраза – одна из самых распространенных цитат из Шекспира, “Юлий Цезарь”. “Cry Havoc!” переводят по-разному, самые распространенные существующие литературные переводы – «Пощады нет!» и «Всем смерть».
оригинал:
And Caesar’s spirit, ranging for revenge,
With Ate by his side come hot from hell,
Shall in these confines with a monarch’s voice
Cry ‘Havoc,’ and let slip the dogs of war;
That this foul deed shall smell above the earth
With carrion men, groaning for burial
Перевод Зенкевича:
На всю страну монаршьим криком грянет:
“Пощады нет! ” - и спустит псов войны,
Чтоб злодеянье вся земля узнала
По смраду тел, просящих погребенья
Перевод Мандельштама:
И голосом державным прокричит:
“Всем смерть!” - собак войны с цепи спуская;
И смрадом трупов, ждущих похорон,
Наполнит землю это злодеянье.
Информация частично взята с сайта best-repetitor.jimdo.com/2015/07/17/cry-havoc/
[2] Очередная отсылка к классике, в данном случае старой игре, симуляторе ликвидатора, под названием “And then there was one”
[3] один из самых острых перцев
========== Эпилог ==========
Я позволяю им с минуту помариноваться, получая слегка извращенное удовольствие от того, что вот они, стоят здесь парализованные, заледеневшие, в смоляном мраке пещеры, и слушают шуршание во тьме. Мародёры не дураки были в том числе и хорошенько поиздеваться, и моя память обеспечивает меня уникальной перспективой – я могу посмотреть на ситуацию сразу с двух точек зрения. Пока что Фоукс против подобного не возражал. Кто знает, где бессмертная птица обозначит границу?
Затеплив на палочке неяркий огонек, улыбаюсь. С наслаждением вижу, как их глаза вытаращиваются от испуга, а ведь пока они ничего еще и не видели. Я бы воспользовался фразой «я святее тебя»[1] в своей коронной речи, но именно так поступили бы Риддл со Снейпом, поэтому этим путем мы не пойдем.
– Итак, все очнулись. Слушайте, у нас довольно мало времени. Я не даю тут ребятам пообедать. Вы знаете, кто я, а я абсолютно точно, мать его, знаю, кто вы.
Подхожу к мужчине и задираю ему рукав на пижаме, выставляя тем самым на обозрение темную метку.
– Мистер Гринграсс, какая у вас интересная темная метка. Очень даже мило гармонирует с меткой у вашей жены. Могу я называть вас Домиником? Моргните один раз, если согласны, и дважды, если нет. Отлично. Не надо злобствовать. Сегодняшняя беседа предназначена исключительно для нас. Вашему хозяину-полукровке незачем о ней знать. В противном случае он лишь рассердится и постарается выместить агрессию на вас.
Перейдя к леди, наколдовываю мантию и окутываю ею женщину.
– Аника Гринграсс, простите уж меня за то, что переместил сюда вашу семью без предупреждения. Если вы все-таки вернетесь домой после нашего разговора, то обнаружите, что ни одна из ваших дорогих защит не сработала. Значит, наша беседа может повториться в любой момент, если я посчитаю это необходимым.
Вижу, как глаза мечутся в темноте в поисках теней, следуя за издаваемыми теми звуками; подхожу к двум юным ведьмам. Дамблдор бы не одобрил моих действий, но дети Пожирателей впечатлительные, а я хочу, чтобы они хорошенько представляли себе последствия вступления в организацию Риддла.
– Привет, Астория. Ты ведь только что закончила второй курс, правильно? Не волнуйся. Мне просто надо перекинуться парой слов с твоими родителями. Это займет всего пару минут.
Она отвечает мне быстрым движением оторопелых глаз, пока я задрапировываю её в другую наколдованную мантию – от холода девочка покрылась гусиной кожей. Продолжаю действо, останавливаясь перед своей одноклассницей. У нее точно нет темной метки. Надо отметить, что и одежды на ней особо не наблюдается. Я видел фигуры и получше, а если Фоукс будет не прочь перенести меня через пролив, то ночью увижу снова. Однако вид вполне себе ничего и заслуживает комплимента.
– Привет, Дафна. Надеюсь, с тобой ничего не случилось за те пару недель, которые прошли с внезапного закрытия школы. Школьные мантии совсем не воздают тебе должного. Вот, давай-ка я тебя закутаю, чтобы не быть грубым.
Оставляю мантию практически несдвинутой спереди. Если она ложится спать лишь в согревающих чарах и трусиках, кто я такой, чтобы ее судить?
