_____________________________________________________________________________________

В честь того, что фик плавно въезжает на финишную прямую, и это официально – последняя глава, где герои могли расслабиться, я посвятила им артик (не верьте автору, это все любимым читателям). Он же здесь, он же в шапке.

Собственно герои, собственно в расслабленном виде. Непохожесть это не порок, это мой стиль. Я так вижу. Особенно Варрика.

http://s019.radikal.ru/i635/1208/16/039048f3f73f.jpg

========== Глава 41. Дорожка в никуда ==========

Было холодно, темно и страшно. Там, где находился Хоук. Он не видел ничего перед собой, не чувствовал ни рук, ни ног, только запах плесени и глины.

Шея отсутствовала, даже глаза не вращались, он мог смотреть только вперед. Туда, где чернела зияющая пустота неизвестности. И гулко-гулко капала вода.

Казалось, это конец, ну, или что-то рядом.

Внезапное тепло чужих рук на голой коже стало той путеводной ниточкой, за которую Гаррет ухватился, вырываясь из сна.

Первым порывом было стряхнуть ладони Натаниэля с плеч. Но все тело сковала такая слабость, что сначала Хоук мог только открыть глаза. Ни шевелиться, ни разговаривать он был не в силах.

Хоу увидел, что он пришел в себя, и убрал руки.

Сознание понемногу возвращалось. Гаррет сел, откашливаясь. Во рту стояла такая сырость, как будто его вытащили из воды.

Они находились в тюремной камере. Ее влажная темнота окутывала. Исключительным источником света было небольшое окно, заставленное толстыми металлическими прутьями.

Другим же выходом из камеры была толстая дверь с таким же окошком. Там прутьев не было, но из-за его малого размера через него и голова бы не пролезла.

Хоук ощупал себя. Ничего не болело, хватка того дерева не сломала ни косточки. Но доспех с него кто-то снял, благо, оставив его амулет. На Натаниэле тоже были одни брюки с рубашкой и сапоги, но он успел согреться в отличие от Гаррета, валявшегося на ледяном каменном полу неизвестно сколько времени.

- Как ты? - осторожно спросил Хоу.

- Через зад, - отмахнулся тот, поднимаясь на ноги.

Это далось ему с трудом, но он справился.

- Где это мы? - спросил Хоук, полагая, что Натаниэль, будучи в сознании дольше него, может быть осведомленнее.

- В камере.

Гаррет развернулся, одаривая его самым проницательным из самых проницательных своих взглядов. Математического в Хоу было, пожалуй, больше, чем он думал.

- Где остальные? - немедля продолжил он допрос.

Натаниэль скрестил руки на груди, исследуя его. Гордо вздернув подбородок, он подошел к двери.

- Эсмильда, вы все еще в порядке? - крикнул он в маленькое окно.

- Нормально, - ответила ему храмовница немного погодя.

Брови Хоука поползли вверх. Он тоже добрался до двери, выглядывая в коридор.

В окне соседней двери была видна часть лица Эсмильды. Увидев его, храмовница облегченно выдохнула.

- Он пришел в себя, Кордула, - оповестила она гномку, не достающую до окошка.

- Андерс с вами? Бетани?

- Нет, мы тут вдвоем, - покачала головой Эсмильда.

- В соседних камерах? - Гаррет повернулся к Хоу.

- Никто не отзывается, - Натаниэль закусил губу, пряча глаза. - Мы здесь одни. Я не знаю, где они. Либо их посадили куда-нибудь еще, либо они оказали сопротивление и…

- Нет, - Хоук вспомнил Справедливость, некстати взявшего контроль над телом его целителя. - А Варрик? Хаави? Их же тоже нет. Вряд ли эльфенок знает, что такое сопротивление. Точно нет.

- Я думаю, нас поймали люди эрла Ленарта, - крикнула им Эсмильда. - Отравляющий газ это так подло.

- Газ? - переспросил Хоук. - Меня схватило дерево.

Он потер подбородок, задумываясь.

- У него есть при себе маги? - он посмотрел на Натаниэля, надеясь получить положительный ответ, но лучник не спешил его радовать.

- Это вряд ли. Он их не очень-то жалует. Учитывая, что половина его людей такие же, как леди Хэлейн… ты понял.

- Я понял, - Гаррет сглотнул от неожиданной догадки. - А вдруг их пытают? Они же… все маги. А Варрик вообще гном.

- Вот именно, гном. Придется приложить в два раза больше усилий, чтобы он почувствовал боль. Я не знаю.

- И Дэггет…

Хоук пошел к другой стене, разрезая помещение нервными шагами.

- Если они хоть что-то сделали с моей собакой, я вырежу им глаза, каждому, - произнес он спокойным тоном и вновь вернулся к Хоу. - Ты пробовал открыть дверь?

- С этой стороны нет замочной скважины, - пожал плечами Натаниэль и, глядя, как Гаррет идет к окну, продолжил. - Я пробовал их выдернуть - намертво. Мы отсюда не выберемся, пока нас не выпустят.

- Нас выпустят? - со смехом переспросил Хоук. - Откуда ты это знаешь? На доске расписаний прочитал?

- Нас же не убили. Так что шанс есть.

- Верно.

Гаррет вздохнул и пошел к двери.

- Дамы, у вас тоже все так мутно?

В окошке вновь появилась голова Эсмильды.

- Скважины нет, - сказала она. - Доспехи забрали. Только сумка твоя осталась, с посудой.

- Потрясающе, - заключил Хоук. – Запасные штаны оттуда тоже уперли. Как будто тряпка так опасна, что ей можно заарканить дракона.

- Ты ведь это можешь? - за его плечом спросил Натаниэль.

Гаррет развернулся. Желания красоваться не было.

- Раз уж нам здесь нечего делать, давай поговорим о Бетани.

- Я так и знал! - Хоук всплеснул руками. - Ты специально заманил нас в какую-то дырищу, чтобы поговорить об этом!

- Конечно, - не моргнув, кивнул Хоу. - Что ты думаешь теперь?

Гаррет оперся о стену рядом с окном, выглядывая наружу. Он не знал, сколько точно провалялся без сознания, на небе уже брезжило красное солнце. Это могло быть закатом того дня, или рассветом этого.

Их тюрьма была на уровне земли. Чуть ниже окна росла трава. Если бы рука Хоука могла пролезть между густо насаженными прутьями, он бы даже мог до нее дотронуться.

- Да делайте что хотите, - фыркнул он. - Только это маловероятно, учитывая, что остаток жизни ты проведешь в одной камере со мной. Если бы я не был сторонником единобрачия, уже бы строил планы.

- Ты же говорил, что я непривлекателен, - усмехнувшись, вспомнил Натаниэль.

- Мне особенно выбирать не приходится, - Гаррет махнул рукой. - Ты и я. Я и твои худосочные бедра. Мой самый страшный кошмар.

- Я люблю Бетани, - внезапно посерьезнев, сказал Хоу. - Я хочу тот самый остаток жизни провести с ней. И она тоже меня любит. И тоже хочет.

- Я не могу про это слушать, - заворчал Хоук. - Переходи уже к главному.

- То есть, ты даешь свое благословение?

- Ничего я не даю, но… - он запнулся, - если ты вытащишь нас из этой камеры, то шанс присутствия моей сестренки рядом с тобой у алтаря значительно возрастет.

- И ты ее к нему поведешь? - уточнил лучник. – Будешь улыбаться?

- Да-да, поведу прямо в твои алчные объятия, - Гаррет стал еще мрачнее. - Буду улыбаться, буду поздравлять… даже ваших детей, если вы решите завести, буду воспитывать и мыть им задницы. Что ты еще хочешь? Думай скорее, как нам отсюда выбраться!

Лицо Натаниэля не меняло выражения. Услышав то, что хотел, Хоу грузно сел на деревянный настил, покрытый драной тряпкой, служивший постелью для заключенных.

- Всего-то надо было засунуть тебя в замкнутое пространство, - пробормотал он. - Нужно было просто запереть тебя в комнате.

- Иди отсюда, - Хоук махнул на него рукой. - Совсем мозгами поехал, пупсик. Мм… действительно, надо было сказать тебе это раньше.

Бесцельно побродив по камере, он опустился на другой край своеобразной койки, стараясь держаться от Натаниэля как можно дальше.

В тот же момент Хоу подскочил с места и начал вновь обходить возможные выходы. Он несколько раз подергал за прутья, закрывающие окно. Немного попинал дверь и в конце хорошо приложился о нее плечом, легким вывихом ознаменовывая окончание своей исследовательской деятельности.

Глядя на стиснувшего зубы от боли Натаниэля, Гаррет все же сжалился над ним, и помог вправить плечо. Больше попыток вскрыть дверь Хоу не предпринимал.