Слуги с ужасом разглядывали испачканный кровью салон машины, Стихийник на сиденье, чёрный от засохшей крови. Девушки скрылись, зажимая ладошками рты и начиная плакать, а юноши поспешили за Мастером Аэтаном, не решаясь трогать окровавленный клинок.

Дар сбросил всю одежду в угол, не заботясь об украшениях и не обращая внимания на оторванные застёжки. Расплёл волосы, ещё утром заботливо уложенные Рикой, и ступил под воду, которая, стекая с лица и рук, ещё долго окрашивалась красным, но маэлт не видел этого, продолжая смотреть на проекцию больничной палаты и действия в ней. После, как был голый, направился в спальню и принялся одеваться. Чёрные джинсы, алая водолазка, “косуха”, кроссовки. И плевать, что так не одеваются на территории храмового комплекса! Не говоря ни слова, он направился на террасу, где уже сверкающий чистотой салона болид рычал дюзами. Катана лежала в ножнах. Чистая. Никто не решился преградить путь маэлту, спросить или сказать что-нибудь. Троицу провинившихся воинов Аэтан отослал в казармы. Во избежание.

Направляясь в сторону госпиталя и не сводя взгляд с экрана, маэлт прошептал с щемящим отчаянием в голосе:

- Уж лучше бы мы никогда не встречались.

- Она так не думала, – отозвался Лекс, – ты с первой минуты стал дорог ей.

- Об этом я и говорю! С ней всё было бы хорошо, если бы не я и моё прошлое! Я ненавижу себя за эту «божественность»! Был бы простым рабом для утех – и всё, так нет, я как идиот повёлся на речи о долге и ответственности! Меня опять развели, как… как… А-ар-р! Когда же я поумнею-то?!

- Тут есть и моя вина.

- И в чём она заключается? – нахмурился Дарниэль.

- А тебе не кажется странным, что ты так долго смог хранить свою тайну? Переведи я в первые дни значение твоего титула, и всё могло пойти по-другому. Или ты до сих пор наивно полагаешь, что симбионт не сложил два и два, оставаясь в счастливом неведении относительно того, кем ты являлся?

- Почему же ты молчал?

- Называй это мужской солидарностью, – грустно усмехнулся Лекс. – Хоть у меня и стоит электронный блок на дачу незатребованных данных – всегда можно обойти запрет. Рика же никогда не спрашивала напрямую о значении слова «маэлт», иначе бы я не отвертелся.

- Наверное, я должен сказать тебе спасибо, – задумчиво пробормотал Дарниэль, – для меня никто не делал больше, чем ты и Рика. Смогу ли я когда-нибудь вымолить прощение?

- Сын Бога у ангела и беса? – не меняя тон, с издёвкой уточнил Лекс.

Дар лишь скривил губы в злой усмешке.

Прибыв на парковку и войдя с главного входа в больницу, Дарниэль не придал значения тому, как быстро опустел коридор и появился сопровождающий, знакомый врач. Идя по коридорам за смельчаком, держа в руке Стихийник, с непроницаемой маской на лице, маэлт излучал опасность. Его впустили в реанимационную, где на столе лежала Рика: в коконе ткани, пропитанной лекарством, опутанная трубками с кислородом, питательными смесями и под согревающими оранжевыми лучами ламп. В помещении было очень тепло. Сняв “косуху” и бросив её вместе с катаной на кушетку у стены, Дар встал напротив лежащей девушки. Он внимательно следил за попискивающими приборами, вздымающейся помпой дыхательного аппарата и пузырьками воздуха в склянках с лекарствами.

- С ней всё будет хорошо. Физически, – подал голос сопровождающий. Когда до остроухого дошёл смысл, маэлт устремил свой взгляд на врача. – Главные травмы не на теле. В душе. Она что-нибудь говорила перед тем, как потерять сознание?

- «Прости, мелли», видимо, не выговорила «маэлт», – припомнил Дар.

- Плохо, – покачал головой юный целитель, – она прощалась с Вами, значит уже не хотела жить. – Страх опять цепкими когтями впился в сердце синеглазого. – Подумайте, чем Вы можете удержать её на этом свете.

Вновь повисла тишина, нарушаемая лишь звуками приборов. Вскоре вышел и доктор, оставив Дарниэля наедине с тяжёлыми мыслями. Они носились в голове испуганным роем, не давая вычленить хоть одну и обдумать её: «Слабак. Ждал Её, чтобы решить собственные проблемы, как всегда, думая лишь о себе. Эгоист. Идиот. Трус…» Далее мысли изобиловали цензурными пробелами.

Шло время, а картина почти не менялась. Приходили врачи и, сменив лекарства и проверив показания, снова испарялись. Знакомый доктор оставил для наследника поднос с едой и напитками, который был проигнорирован. Сидя в углу на кушетке и не спуская глаз с девушки, маэлт впал в некое оцепенение, замерев без движения и продолжая мысленные метания. Впрочем, бесполезные.

Когда в третий раз зашли светила науки, Дар немного ожил и задал давно мучающий его вопрос:

- Почему она не приходит в себя?

- Для неё сейчас лучше оставаться без сознания, – разъяснил молодой доктор, имени которого маэлт так и не удосужился спросить. – По настоятельным рекомендациям доктора Велонса мы не поместили её в стазис, а держим на слабых снотворных.

- Бэлонса, – машинально поправил Дар. – Рика может выходить из стазиса самостоятельно, она говорила об этом.

- Надо, чтобы самые болезненные раны затянулись, не причиняя дополнительных страданий. Господин наследник, – спустя некоторое время, осторожно начал юноша, – я знаю, как помочь Вашей фоалинэ быстрей поправиться.

- Говори, – вцепился в слова маэлт.

- Дело в том, что я не врач-реаниматолог, а скорее, терапевт-теоретик, и моя специализация – гормоны. Я изучаю влияние на организмы так называемого «фермента бога». Скажите, маэлт, насколько близкие у Вас отношения с девушкой?

- Интересуетесь, занимались ли мы сексом?

- Кхм. Да.

- Да.

- В таком случае, я так понимаю, Ваш «яд» не оказывал на неё негативного влияния?

- Она называла себя моим «противоядием», – с болью в голосе ответил Дар.

- Тогда, думаю, я могу помочь ей со скорейшим выздоровлением. Только мне нужно выделить фермент и ввести его в организм фоалинэ.

- Что для этого нужно?

- Ваша кровь.

Дар решительно протянул свою руку доктору, стягивая рукав вверх, но врач внезапно замахал руками:

- В таком состоянии от неё будет мало толка. Вы истощены, давно не ели, уровень сахара низок…

- Что надо сделать? – перебил его маэлт.

- Вот, выпейте это, – взяв с подноса стакан с соком и протягивая его наследнику, поспешил исполнить задуманное врач.

Дар выпил, не ощущая вкуса, и присел на свою кушетку, пока вокруг суетился юноша, ища необходимые инструменты.

Спустя несколько минут, видно, удовлетворившись ожиданием, врач осторожно ввел пластиковую иглу в вену у локтя царственного спасителя. Оба участника процесса внимательно вглядывались в постепенно заполняющуюся тёмной жидкостью колбу. Набрав её на две трети, молодой специалист спросил:

- Как Вы себя чувствуете? Если Вам плохо, то набранного вполне достаточно, чтобы…

- Нормально. Бери, сколько надо, – прервал изъяснения Дарниэль.

Когда колба была полна, её заменили на другую, и теперь в обратном направлении потекла слегка желтоватая субстанция.

- Это поможет скорее прийти в норму.

- Не стоило.

- А если понадобится ещё раз взять кровь? – резонно упрекнул врач маэлта. Тот в ответ промолчал. – Поешьте, Вам нужны силы, – выходя из помещения, попросил доктор. К просьбе не прислушались.

Спустя некоторое время вновь открылась дверь, впуская уже ставшего родным целителя. Он молча подошёл к неподвижно лежащей пациентке и медленно добавил жидкость в один из пузырьков с лекарством. Вся смесь стала странно перламутровой и по мягкой трубке заскользила в вену девушки. Понаблюдав некоторое время за приборами, врач вышел.

Шли третьи сутки их пребывания в больнице. С Рики уже сняли ткань, и теперь раны, не скрытые покрывалом, блестели мазью. Дар не уходил из помещения, игнорируя все увещевания единственного общающегося с ним человека. Молодой врач не навязывался и даже называл своё имя, но запомнить или как-то ещё отреагировать у маэлта не получалось. Пару раз он хватался за ножны Повелителя Стихий, когда речь заходила о других посетителях или о его долге перед окружающими. Больше попыток не предпринималось.