Я познакомилась с Ренатом после очередного избиения. Он спас меня: тогда едва не отказали почки. Я весь месяц усиленно занималась, ведь мне предстояло сдать экзамен, и я понимала, что это мой последний шанс. Накануне экзамена капитан меня снова избил: надеялся, что я не смогу явиться и про меня забудут. Я пришла. Шесть часов напряжённой работы, с каждым часом повышали сложность, пытаясь узнать предел моих возможностей. Я остановилась тогда, когда руки не успевали за мыслью и речью. Все были в шоке. Меня безоговорочно решили забрать, а я упала без сознания к ногам комиссии, когда мне это говорили. Не выдержала. Истощённое голодом, побоями, умственными нагрузками тело сдалось. Меня положили в саркофаг, а капитана пожурили, мол, “не дело так уж усердствовать”.

До отлёта была неделя времени. Спустя два дня я пришла в себя. И принялась мстить. Днём я лежала в саркофаге, а ночью шла к своему насильнику. Я медленно убивала его. Сводила с ума, прикидываясь призраками его жертв, подсыпала галлюциногены в еду, резала его же ножом. В последнюю – четвёртую – ночь я убила его. Медленно и мучительно. Меня никто не подозревал, ведь для всех я была в стазисе – искусственном сне – с целью восстановления жизненных показателей. Знал только Ренат. Он колол мне допинг, и я продолжала своё дело.

Меня определили на небольшую перевалочную базу, там я прошла начальную подготовку и получила возможность выбрать место работы. Так попала на Хааср. Я сама его выбрала. Мне понравилась эта планета, возможность работать и отдыхать по велению планеты, а не людей. Следом перетащила сюда и Рената. Не дело ему было прозябать в колонии, где он только вправлял сломанные носы и колол допинг. Его талант как врача оценили в госпитале для обеспеченных клиентов.

Когда я появилась в команде диспетчеров, коллеги посчитали меня невыгодным приобретением и принялись всячески угнетать, но у меня за плечами была хорошая школа выживания, и я не обращала на это внимания. На меня скинули самую неблагодарную работу. Дураки, тут я была как рыба в воде. Меня сторонились, Дора пыталась подмять под себя, и однажды мы выяснили, кто сильней, чисто мужским способом – подрались. Дора не приняла поражения, я не настаивала, у нас сложился вооружённый нейтралитет.

Спустя полгода случился праздник фирмы, на котором все старательно избегали шефа, как оказалось потому, что он любил танцы, особенно древние, которые никто не умел танцевать. Я вспомнила о своих танцевальных умениях спустя почти пять лет после последнего раза. Было не до того. Однако в тот день я предложила свои скромные таланты шефу, и меня зауважали. Не знаю, что на это повлияло, однако теперь я не была белой вороной, хоть и своей для них не стала.

Первую пару лет я тратила все деньги на возврат долга и выкуп своей свободы. Приходилось скитаться по съёмным квартирам, жить весьма скромно, но оно того стоило. На Хаасре я встретила Эдварда. Странно, до чего тесен мир, если во всей Вселенной я вновь встречаю тех, кого видела очень далеко от этой планеты. Он был моим партнёром по корпоративным вечеринкам пару раз, предлагал встречаться. Я отказалась. После капитана я даже думать не могла об этом. Затем объявился и Грэг, но он нашёл меня сам, когда стал не нужен своему работодателю, да и постарел он для лица торговой марки. Его выставили. Мне удавалось обводить вокруг пальца службы психконтроля, благо сплетни и моя репутация способствовали этому.

День, когда я отдала последнюю часть долга, стал моим вторым днём рождения. На тот момент мне было двадцать три с половиной года. Тогда произошёл ещё один случай. На дальних рубежах был повреждён караван, спасать их было некому. Их корабль был цел, но вот кислорода почти не было. До обжитых районов было двое суток пути, а кислорода не более чем на одни. Пятьдесят тысяч человек. Из них пять тысяч – дети до пятнадцати лет. Я приняла на себя ответственность за их жизни, спасла их.

- Как ты это сделала? – вновь прервал её воспоминания Дар.

- Велела загнать в ангар транспортника три сопровождающих военных крейсера, всех детей и взрослых усыпили с помощью ракет военных с психотропным веществом, разместив на лётной палубе, а не в каютах. Понизила температуру на борту до минимума, одев людей в теплые скафандры и перекачав весь кислород в рубку управления и на палубу. Из военных кораблей в дюзы транспорта перекачали высокооктановое топливо и специальные ускорительные капсулы. Они взрываются на выходе из дюз ракеты, обеспечивая дополнительный разгон. Потом расчистила коридор на пути следования корабля до ближайшей станции – это недалеко от нас, в двух парсеках. Полёт длился тридцать часов.

Пока они летели, на бешеных перегрузках и с нехваткой кислорода, в ангаре с людьми взрывали световые гранаты вместе с электрическими. Они при взаимодействии забирают на себя углекислый газ и делают кислород пригодным для дыхания. Всё время полёта я не отходила от мониторов, после мне за это выговор сделали, мол, нельзя так халатно относиться к собственности компании, своему здоровью, а то от переутомления я не смогу качественно сортировать грузы. Человеческие жизни в расчёт не брались: людей много, новых наберут.

- После того полёта сколько выжило? – осторожно спросил Дар.

- Все, – удивлённо выдохнула Рика. – Благодаря им у меня есть дом. Когда всё закончилось, их транспорт направили к нам на сортировку, и они захотели, чтобы ими занималась я. Неделю я смотрела на лица спасённых, а они – на меня. Спрашивали, чем могут отблагодарить меня. Жизнь бесценна, мне ничего не надо было, а вот шеф вклинился и сказал, что у меня нет дома. После их отлёта на моём счету появилась кругленькая сумма – пассажиры спасённого транспортника дали по одному хаасру за спасённую душу, плюс сумма премии за корабль. На них я купила квартиру, но осталась проблема транспорта.

На очередную годовую премию и сэкономленные с зарплаты деньги я купила болид. Точнее, его собрали по моим чертежам. Вот тогда я встретила Хена. Он был программистом в одной из фирм, иногда приходил к нам на работу, когда меняли программное обеспечение. Я увидела, как к нему приставали какие-то амбалы. Пришлось раскидывать их болидом и увозить жертву. Мы стали друзьями. Он был удивительно неприспособленным к жизни. Не умел готовить, водить болид, делать элементарные вещи. Гений программирования, он панически боялся лифтов и душа, а стиральная машина вызывала у него истерику. Это он запрограммировал дом, помог приобрести следящие фантомы и подарил Лекса. Посмертно.

Рика замолчала. Дар не торопил её. Вряд ли осталось долго слушать. Была уже глубокая ночь, стало прохладно, и девушка начала зябнуть.

- Вы были любовниками? – маэлт таки задал интересующий его вопрос.

- Нет, не успели. Его убили.

- Расскажи, как это случилось, если можешь.

- Как оказалось позже, Хен был не так прост, как казалось на первый взгляд. На досуге он выявлял интернет-пиратов и наказывал их, внедряя вирусы в их программы. Был своеобразным Робин Гудом. На деле же он так совершенствовался, ведь пираты всегда на шаг впереди, а Хена не хотели ценить, потому как он не был подхалимом. Его мечтой было получить БЭСа. Он копил деньги и искал симбионта. Их запретили, так как такой мозг был подвержен обычному человеческому сумасшествию, ввиду неприятия своей электронной сущности.

Мы жили порознь, он говорил мне о своих чувствах и желаниях, но мне тяжело давалась мысль о близости с мужчиной после всего, что я испытала с тем капитаном. Хен не торопил. Ждал. Однажды он остался у себя дома и пригласил меня к себе – поспать. Мы спали рядом, в одной кровати, и он ни разу не прикоснулся ко мне. Я оживала с ним душой. Толстая скорлупа, в которой я пряталась после тех событий, стала трещать. Он вернул радость жизни, вынудил вернуться к танцам для удовольствия, а не для удовлетворения желаний начальства. Установил руру в доме, заставил вновь почувствовать себя девушкой. Я стала наряжаться для него, надевать украшения, рисовать на ногтях.