Выскочив на проезжую улицу из каменного мешка подворотни, я заметила наконец-то скучающего сонного таксиста. Он испугался, вероятно, я выглядела ужасно, без сил рухнув на заднее сиденье автомобиля. Но не успел водитель возразить против странной пассажирки, свалившейся на него, как меня снова прорвало, душившие слезы нашли выход. Скрючившись и сотрясаясь, рыдала в голос, пока пожалевший несчастную водитель увозил меня прочь от адского театра действий.

Слишком много для одного вечера. Словно проведение разом возмещало мне за все годы спокойной размеренной жизни. Чудом удалось спастись от маньяка и от охотника, но где скрыться от собственных мыслей? От себя не спрячешься, теперь понимала точно. В забегаловке, которую показала Тамарис, контрабандный алкоголь лился рекой, позволяя на время заглушить жуткие воспоминания, боль в выжженной душе и поруганные чувства. Потом я как-то добиралась домой и проваливалась в тяжкое забытье, где вновь подстерегал Марко. Прекрасный принц с теплыми шоколадными глазами нежно улыбался и говорил: «Я любил тебя, Мэри, то, что ты видела – неправда, ты же знаешь, какой я, всегда знала… Я жду тебя, мы обязательно будем вместе…».

Проснувшись в слезах, с трудом отделяла реальность от видений, которые разум отвергал. Вновь слышался то презрительный смех, то мерзкий шепот, то отвратительные губы. А во сне опустошенное кровоточащее сердце продолжало любить призрачный образ и не желало сдаваться тягостной бессмысленной действительности. И сама иногда сомневалась в собственном рассудке: не приснился ли мне тот кошмар? Даже подумала: а не вернуться ли в мотель? И не могла себя заставить. Ничего не приносило облегчения, день ото дня становилось только хуже. И я снова торопилась в спикизи, чтобы напиться, позабыв свое прошлое, воспитание, принципы. Теперь все это казалось тленом, не стоящим усилий, пустым звуком.

Очередное пробуждение оказалось ужаснее прежних. Еще цепляясь за пленительные грезы, интуитивно чувствовала: что-то пошло не так. Заснула я прямо за кухонным столом, как уже случалось, но подсохшая липкая влага под щекой – это не виски. От резкого запаха замутило, и я подняла наконец голову, оглядывая лежащий на полу рядом с моим стулом труп седовласого мужчины с буквально разгрызенным горлом. Так и не вспомнила, каким образом он здесь оказался, и это уже не просто жажда, а какое-то безумное помешательство!

Зачем, такие как мы, вообще ходят по земле? Для чего я существую, и за что мне дана эта вечная жизнь? Одиночество – проклятие вампира. Неудивительно, почему Трой так хотел, чтобы осталась с ним. Все эти годы у меня были мечта и надежда, и я не ощущала пустоты, стремилась к чему-то лучшему, возвышенному. Возомнила, что смогу жить по-человечески, и для меня найдется место среди счастливых мира сего. А кому я теперь нужна - кровосос, паразит, монстр, ничем не лучше маньяка-кузена, не достойная ничего, кроме ненависти и презрения?

Уничтожив тело мужчины и тщательно вымыв кухню с хлоркой, немного отвлеклась. Но что дальше? Если снова напьюсь, нет гарантии, что опять не проснусь рядом с трупом, но и оставаться с тягостными мыслями наедине сил не было. Понимая, что с этого дна вряд ли выберусь, все равно отправилась в питейное заведение. Боюсь, уже никакой Дамианос мне не помог бы, разве что избавил мир от еще одного чудовища. А ведь к этому все и идет. Я должна была умереть много лет назад, и судьба снова напоминает об этом. Зря я убежала от охотника. Встретился бы теперь хоть один, пусть самый неумелый, и сопротивляться не стала бы.

Вечер только начинался, ласковое весеннее солнышко еще проглядывало между мрачными громадами небоскребов. Снять бы с пальца кольцо - и нет проблемы. Но ведь это очень страшно и больно – заживо гореть. Бессмертному не так просто убить себя. На удивление спокойно и с уверенностью в правильности выбора, я рассуждала о возможном способе уйти из жизни. Пожалуй, вначале все же выпью, будет не так страшно решиться на суицид.

Уже на подходе к спикизи взгляд уловил на противоположной улице знакомую фигуру. Тамарис! Это знак! Ее послало само проведение! Я никого больше не знаю в этом невыносимом городе, а умереть в одиночестве слишком тягостно. Конечно, ей нет до меня дела, едва ли она гуманнее, чем брат-близнец. Но, возможно, просьбу выполнит. Поблагодарю за предупреждение, к которому не прислушалась, она должна понять! Неужели злая судьба все же сжалилась надо мной, послав решение всех проблем в лице белокурой изначальной вампирши?

========== Часть 14. Планида ==========

ЭНДЖЕЛЬ ЛОРЕТТИАН. 1923 год, Чикаго.

Глава 01.

Прибыв в начале 1923 года в Чикаго, мы не купили новые билеты и не перешли, как обычно, на другую железнодорожную ветку, а, выйдя на привокзальную площадь, взяли такси. Я не первый раз попала в большой город, но Чикаго производил особенное, ошеломляющее впечатление своими контрастами. На улицах наблюдалось непривычно много автомобилей, почти вытеснивших извозчиков. Даже прохожие здесь отличались от того, что я видела в других местах: экстравагантно и ярко одетые девушки, лихие парни в енотовых куртках, деловые мужчины в дорогих пальто.

Высунувшись в приоткрытое окошко на дверце машины, я задирала голову, чтобы разглядеть огромные, подавляющие всё вокруг серые башни-небоскребы, возвышающиеся неприступными скалами на фоне сумрачного неба. Совсем иначе выглядел фешенебельный Золотой берег - район между парком Линкольна и водонапорной башней, где сохранилось много красивых старинных особняков, в которых проживала местная элита. Проносились мимо пестрые и довольно

безвкусные современные жилые кварталы с магазинами, сверкающими яркими неоновыми вывесками рекламы так, что даже рябило в глазах. И, конечно же, неизменные трущобы на окраинах, где в первую очередь оседали приезжие в поисках лучшей доли.

Послевоенный экономический подъем привел к стремительному росту промышленности, а вместе с ним увеличился поток мигрантов, преимущественно чернокожих. Иллинойс поначалу отказался вводить «сухой закон», что придало ему особую привлекательность и притягивало огромное количество несогласных с подобной политикой правительства. Но уже в 1921 году по решению суда штат вынужден был признать закон, что буквально погрузило Чикаго в хаос насилия.

Спрос на горячительные напитки стал еще выше, чем прежде. На нелегальной торговле алкоголем зарабатывались фантастические прибыли. Это повлекло массовое занятие самогоноварением и появление подпольных пивоварен, а также всплеск контрабанды из Канады и Европы, приносящей бутлегерам баснословные доходы. Именно в то время «город ветров» получил славу главного криминального центра страны.

Чикаго, как пункт назначения и нашей продолжительной остановки в нем, брат выбрал не случайно. Это было безумное время: гангстерские столкновения, небывалый технический прогресс, новые нравы. По словам Тирона, все это спровоцировало не только рост организованной преступности, но и резко подскочившую численность вампиров, как следствие безнаказанности и вседозволенности. Многочисленные слухи, а также газетные новости, рассказывали невероятные вещи.

Никакие полицейские рейды и облавы на тайные бары и подпольные бордели к победе не вели. Появилось даже специальное название – «спики́зи» - питейные заведения или клубы, где под видом чая или кофе подавались крепкие напитки.

Некоторые государственные заводы ещё продолжали выпускать алкоголь — вино для церковных нужд, а также виски для «врачебных целей», который отпускался в аптеках строго по рецептам. Склады с легальным спиртным охранялись вооружёнными солдатами, однако, это не спасало их от постоянных нападений. Фуры перевозчиков вожделенного напитка грабили чаще, чем поезда в период Золотой

лихорадки Дикого Запада.

Влияние гангстерских кланов и вампирских групп стало настолько мощным, что Чикаго превратился в столицу североамериканской мафии и безнаказанности, где вся полиция куплена, что и сделало его одним из самых коррумпированных и развращённых в США. Это был мегаполис, живущий своим ритмом, не взирающий на законы и не знающий ограничений, а кровопийцы в нем на таких благодатных условиях, похоже, совсем потеряли страх.