- Умер месяц назад... он же на гемодиализе последнее время жил, в пересадке почки нуждался. Но не дождался своей очереди, как видишь... - и кисло улыбнулся. Романа даже немножко передернуло от его улыбочки - лицо этого доморощенного плэйбоя в одно мгновение превратилось в крысиную мордочку. Майор, словно спохватившись, провел свободной рукой по нижней части лица, как бы стирая крысиную маску.
Липатов молча раскланялся с коллегой и покинул здание.
Роман кивнул ждавшему его Кириллу, и они тронулись в путь.
Когда машина притормозила на красный сигнал светофора, Кирилл обернулся и, дыхнув чесноком и слабеющим водочным перегаром, спросил шепотом:
- Какие будут указания, шеф?
- Отдашь материалы дела полковнику лично, - распорядился Роман. - а компьютер и прочие вещдоки закинешь в НТО нашим ребятам. Пусть там как хотят вертят, крутят - но чтоб хоть какую информацию добыли!
- Понял...
- Высадишь меня на Пречистенке.
Липатов решил заскочить в главное управление МЧС по Москве. Только что мимо проехала поливальная машина, и мокрый асфальт блестел, как наваксенные ботинки.
Он поднялся на второй этаж, и Липатов доложил помощнику о прибытии. Буквально через пару минут его принял первый заместитель начальника полковник Журавский. От Романа не скрылся его настороженный взгляд, прикрытый дымчатыми стеклами очков:
- Хорошо, что вы заехали. Мой зам Павел Станиславович как раз проинформировал меня... Итак, к делу. Скажите мне, пожалуйста: с чем вы сюда приехали, господин подполковник?
- Понимаете, господин Журавский, какое дело. Мне нужно знать, где сейчас находятся члены спецгруппы МЧС 'Победа' Всеволод Решко и Виталий Терпугов. Как мне стало известно, спецподразделение 'Победа' подчиняется непосредственное Главному Управлению МЧС.
- Возможно, вы тогда лучше меня знаете... - плаксиво сказал полковник. - что целый ряд, скажем так, командировок курируется ГРУ Генштаба минобороны и информация может являться засекреченной.
Потом он взглянул на Романа поверх очков, и у него опять сделалось плаксивое выражение лица. Но Липатов не верил его словам.
- Я бы все-таки хотел узнать состав группы, дату командировки, хотя бы приблизительные цели. Надеюсь, вы окажете мне полное содействие, - он вперил немигающий взгляд в этого худенького полковника. Пусть не притворяется, что он не в курсе.
- Конечно. Постараюсь сделать все, что в моих силах, - слегка съязвил тот в ответ, а лоб у него собрался резкими морщинами. - я сейчас свяжусь с моим помощником.
Вскоре они прошли в кабинет начальника отдела информационного обеспечения - просторную комнату с низким столиком, уставленным современной офисной техникой, креслами и торшером.
Высокий парень лет двадцати пяти, в военной форме, быстро вошел в общую систему кадрового учета всех сотрудников.
- Почему вместо фамилий некоторых членов группы стоят прочерки? - Роман устремил на полковника холодный взгляд своих глаз.
- Возможно потому, что это штатные сотрудники ГРУ, - высказал тот свое предположение. Вы же видите, возглавляет группу полковник Соловьев. ГРУ с нами не обменивается информацией. Мы только предоставляем свой транспорт, снаряжение и специалистов.
Помощник кивнул блондинистой, подстриженной ежиком головой.
- Дайте мне личные дела всех членов группы, - Роман опустился в кресло. - кроме того, мне нужно знать дату вылета, возвращения и район деятельности группы.
-Даже так! Всех! - Журавский нахмурился, ноздри у него раздулись. - Собственно говоря, а что случилось?
- Я веду дело о незаконном заборе человеческих органов, -решил не раскрывать всех карт Роман, - мы проверяем на причастность к незаконному изъятию военных медиков и врачей МЧС. Дело на контроле у директора ФСБ, а срок мне предоставлен минимальный.
- Да, да, - протянул Журавский, оседая в кресле. - я конечно уверен в своих сотрудниках, но если надо... - он кивнул головой: - Валера, сделай запрос в отдел кадров.
Блондин вышел из кабинета.
- Что касается остальных, то это вам надо обращаться в более влиятельные ведомства, - мягко, но с ухмылкой в голосе он отфутболивал Романа. - мы здесь не отвечаем, кого к нам включают в состав групп. Извините.
- Мне необходимы также фото всех членов группы от МЧС, - твердо сказал Роман. - так, на всякий случай.
Получив все необходимые материалы, Роман распрощался с полковником и направился к шефу.
Всего три остановки. Он расхаживал под узким навесом станции метро. При каждом повороте зорко всматривался в ту сторону туннеля, откуда должен был прийти поезд. Кто не умеет ждать, тому нечего делать в разведке - пришла вдруг ему на ум фраза из дурацкого шпионского романа.
Подавляющее большинство людей, даже порой самые лучшие из них, очень редко смотрят по сторонам, когда идут по улице или когда сидят в кафе и ресторанах, или когда едут в метро, или в троллейбусе, или в трамвае, или в автомобиле. А если и смотрят, то не видят то, на что смотрят, в неясные пятна сливаются для них дома, люди, кошки, птицы. Они даже не видят, что предстает перед самым их взором. Столкнувшись нос к носу со знакомым, они не узнают его. Они живут в доме номер пятнадцать, а где находится дом номер тринадцать, они не имеют понятия. Увидев возле урны чешую от вяленой или копченой рыбы и брошенные стеклянные банки, они ни за что и никогда не заподозрят, что где-то рядом стоит пивной ларек. Заметив на поясе пистолет у человека в штатском костюме, они даже не задумываются над тем, а кто этот человек с пистолетом, разгуливающий по городу, даже не задумаются, они не отличают, в том числе мужчины, марки автомашин и никогда, никогда не смотрят на их номера. Они каждый день в телевизоре видят симпатичную дикторшу, а встретив ее на улице, мучительно вспоминают, где же они видели эту женщину, да так и не могут вспомнить. Они не видят, не чувствуют, не понимают людей, не отличают идиота от неглупого, злобного от равнодушного, грамотного от невежественного, красивого от обыкновенного, самодовольного от ищущего. Они не реагируют на закипающий очаг опасности в многолюдной толпе или на тихой полутемной улице. Поэтому их так запросто и с удовольствием режут и грабят, и насилуют или просто бьют: они сами, глупые, напрашиваются на это. Они к тому же еще и мало чего слышат, хотя и не глухие, а чаще, попросту вообще ничего не слышат. С третьего, четвертого, пятого раза откликаются, когда их зовут по имени-отчеству и фамилии. Шум приближающейся машины для них всегда откровение - они искренне удивляются, когда рассерженные машины пихают их в зад. Они никогда не прислушиваются, о чем говорят люди вокруг, в толпе, в лифте, у мусорных контейнеров, в поликлиниках и далее в очередях. Они умеют ухватывать смысл только в словах своего непосредственного собеседника, только его, и больше никого другого.
Он появился внезапно, незаметно, из толпы спешащих, скучающих, читающих газеты и журналы, глазеющих в экраны своих гаджетов. Вероятно, подспудно Роман этого ожидал. У него появилось то ощущение опасности, которое было когда-то на войне, адреналин стал поступать в его кровь но вместе с этим пришла собранность. То-то сегодня утром у них была первая попытка. Или я ошибаюсь, подумал Роман. Появилась мнительность? Круглолицый, белобрысый, широкий нос, светлые глаза немного навыкате. Лицо как лицо... Лицо убийцы...
Липатов встал неподалеку от края платформы. Мимо перла толпа, вышедшая из другого поезда, его толкали. Белобрысый встал за ним. Роман мельком взглянул на него: тот облизывал губы, будто во рту пересохло.
Электронное табло показало, что поезд должен прибыть через считанные секунды. Роман сделал шаг назад и влево. Его колотило от волнения, но это было предвкушение схватки, боя. Круглолицый равнодушно смотрел на него. Теперь слово за моей реакцией, подумал Роман.
Из показаний гражданина А.Д. Овчинникова, свидетеля несчастного случая на станции метро 'Кропоткинская'
