— Ты на этом зарабатываешь. Производственный риск, так сказать.

— За риск надо доплачивать. И вообще-то, сто рублей — это за машину, а не за то, что ты тут по всем ящикам шарил.

— Ну да, — хмыкнул Феликс. — Тут у вас в ящиках есть на что посмотреть. Особенно таможне будет интересно.

— Эй! Тебя же из полиции уже год, как турнули!

— Закон по этому случаю не отменили.

— По закону-то тебе, прежде чем по ящикам шарить, ордер со значком потребны. Есть они у тебя? Нет? Ну тогда и нефиг!

Ордера у Феликса действительно не было. Не говоря уже о том, что предъявление оного команде контрабандистов закончилось бы всё тем же полётом за борт. Поэтому Феликс предпочёл бы остаться в их глазах обычным пассажиром, догонявшим с попутным рейсом свою команду. А пассажиру, как, впрочем, и помощнику стюарда, в качестве которого служил Андрей Зотов, нечего было делать в трюме. Тем более в трюме, под самый потолок забитым контрабандой.

— Еще немного, — сказал Феликс.

Через плечо у него висела сумка. Феликс вынул из нее фотоаппарат. Это была не классическая «коробка» на треноге, которую только на плече и унесёшь, а весьма миниатюрная модель размером с книжку. Впрочем, вспышка полыхнула так же ярко, как на «классике».

— С ума сошёл! — прошипел Зотов. — На это-то мы точно с тобой не договаривались!

— Не суетись, — отмахнулся Феликс, прибирая фотоаппарат обратно в сумку. — Мне за твои сто рублей еще отчитываться надо.

— Бюрократ хренов!

Ответить Феликс не успел. Над головой раздался резкий звук, словно напильник прошелся по стеклу. Андрей подпрыгнул на месте, чуть не выронив фонарь. Феликс быстро опустил крышку ящика и навострил уши. Звук прилетел сверху. Под потолком медной многоножкой извивалась переговорная труба. «Ножками» ей служили изогнутые раструбы. Из них еще раз вылетел тот же звук, после чего посыпались слова:

— Внимание! Тревога! Все по местам!

— Сто рублей! — тишайшей сиреной взвыл Андрей.

На свет появилась купюра. Зотов в то же мгновение выхватил ее и метнулся прочь. Феликс хмыкнул, но в общем-то ситуация богатством выбора не радовала. Бросив взгляд по сторонам, он поспешил следом за Зотовым. Палубой выше что-то гремело и лязгало. По правую руку вверх вела широкая лестница. Там она упиралась в такие массивные двери, что их было бы уместнее назвать вратами. Из-за них донеслось:

— Живей, гуси лапчатые! Живей! Оружие к бою!

Над головой по палубе грохотали сапоги. Судя по топоту, их было много. Только и слышно было: бум, бум, бум! Как будто шла бомбардировка обувью. И все они топали мимо. В трюм никто даже на ходу не глянул. Да что там, даже не замедлил шага.

— Интересно, — озадаченно хмыкнул Феликс, когда топот начал удаляться.

Внезапно в трюме стало заметно светлее. Дирижабль поворачивал на север. Лучи заходящего солнца хлынули в иллюминаторы и, находя просветы между ящиками, нарезали полумрак ломтиками.

В конце прохода, где тьма особенно сгущалась, притаился лифт. Точнее, конструкция, именуемая лифтом, причем именуемая исключительно потому что надо же было как-то назвать это убожество. Квадратная платформа без всякого намека на перила висела в полуметре над полом на четырех цепях. Обычное ее место было выше, под самым потолком, где она, перекрывая шахту, служила заодно дверью в трюм, но двадцать пять рублей решили и эту проблему.

Под платформой лежало тело в сером плаще. В первую секунду Феликс подумал, что это Андрей, и рука сама дернулась за револьвером. Однако этот человек был крупнее, а его костюм мог похвастаться большим разнообразием цветовой гаммы. Феликс опустился на колено рядом с платформой. Того, кто лежал под ней, он знал. Это был механик Игорь Ветров. По большому счету ему тоже нечего было делать в трюме — никакой механизации, кроме этого подобия лифта, тут не наблюдалось — но ему повезло меньше. Кто-то влепил ему две пули в спину.

Судя по кровавому следу на полу, убили Игоря рядом с лифтом, а потом затолкали тело под платформу. Случилось это порядка получаса назад, то есть незадолго до того, как Феликс с Андреем проникли сюда. В темноте они запросто могли не заметить тело, да и в этот раз лишь удачно упавший солнечный луч не позволил пройти мимо.

— Кто ж тебя так? — прошептал Феликс.

Покойник, понятное дело, не ответил. Феликс с быстротой, которая свидетельствовала о немалом опыте, обшарил его карманы. В левом нагрудном обнаружилась записка:

«Жду тебя в трюме, рядом с грузом. Дело срочное. Феликс В.»

Феликс удивленно хмыкнул. Этой записки он не писал, хотя почерк был похож. Единственное, что отличалось и сразу бросилось в глаза: заглавная буква «Д» в слове «Дело». Правая черта рисовала не полукруг, а угол, отчего буква походила на треугольник. Почерк Феликса тоже был резковат — сказывалась привычка спешить — но как раз по этой причине его заглавная «Д» больше походила на «Ф» с сильно съехавшим на сторону овалом. Правда, маловероятно, чтобы Феликс успел бы растолковать этот нюанс контрабандистам, если бы те застали его над телом убитого товарища.

Спрятав записку, Феликс продолжил обыск, но в остальных карманах было пусто. Пропали, в том числе, и золотые часы Игоря, которыми тот не замедлил похвастаться перед новым человеком на борту. Тогда они поговорили буквально пару минут, а механик трижды доставал их «уточнить время».

Наверху послышался тихий гул.

— Извини, дружище, мне пора, — шепнул Феликс и схватился за ближайшую цепь.

Он успел вскарабкаться по ней до потолка, когда лифт медленно пришел в движение. Палубой выше никого не было. Там шахта выходила в узкий коридорчик, куда Феликс торопливо выскользнул и сделал вид, что он просто проходил мимо. Сверху, не дожидаясь платформы, по цепи лихо съехал карлик в красно-золотом халате, спрыгнув в коридор буквально в шаге от Феликса. Следом прилетела свернутая в бухту веревка. Карлик ловко поймал ее, мимо него проехала платформа, и веревка полетела в трюм.

— Эй, что происходит? — окликнул Феликс.

— Атакуют! — бросил в ответ карлик.

— Кого? Нас?! — еще успел спросить Феликс, но вопрос повис в воздухе.

Карлик сиганул следом за веревкой. Голос из переговорной трубы вновь потребовал внимания и в самых крепких выражениях поинтересовался, почему абордажная команда еще не на месте. На словах «абордажная команда» Феликс снова хмыкнул.

Платформа лифта притормозила на верхней палубе. Сверху донеслись голоса, потом металл лязгнул о металл и платформа поехала обратно. Феликс нырнул в боковой переход. Трубы под потолком висели в два ряда, и он едва не задевал их макушкой. Впереди промелькнули двое. Феликс не успел их разглядеть и прибавил шагу.

Переход привел его в главный коридор. Широкий, с высоким полукруглым потолком и двумя рядами ламп под ним, он протянулся вдоль всей палубы, от черных дверей машинного отделения на корме до застекленного салона на носу. От носового салона на верхнюю палубу вела лестница. По коридору к ней спешили люди. Феликс, выйдя из перехода, оказался позади всех.

— Живей, гуси лапчатые! Живей! — снова раздался тот же голос.

Он принадлежал долговязому мужчине в лазурном жилете на голое тело и широченных восточных штанах. На голове красовалась шляпа с пером. Из-за пояса торчали рукояти пистолетов. Для образа опереточного пирата и контрабандиста только повязки на глазу не хватало. Впрочем, он и без повязки настолько вошел в роль, что за ним уже лет пять охотилась вся европейская полиция. В этом году долговязый носил имя Вальтер.

Остальные выглядели не менее колоритно: яркие костюмы, широкие пояса-кушаки, цветастые платки, повязанные вокруг головы. В общем, именно так, чтобы за версту было видно — это контрабандисты. Или, точнее, члены гильдии контрабандистов. Таких разряженных «пиратов» можно было встретить практически в любом порту, и каждый с гордостью подтвердил бы свою принадлежность к гильдии. Вот только девяносто девять из каждой сотни ни разу в жизни не перевозили контрабанду, а некоторые так и вовсе никогда не выбирались дальше ближайшего кабака.