— Зато ты не понимаешь! — взорвался художник. — Так ни черта и не понимаешь! Я ни за что не позволю этой рыжей ведьме оскорбить её память!

— Успокойся, — Макс ожидал именно такой реакции и был готов к ней. Он знал, что несмотря на все его усилия, почти ничего не изменилось. Друг всё так же целиком превращался в оголенный нерв и так болезненно реагировал на каждое упоминание о погибшей невесте, словно это произошло вчера. Рыжий вздохнул и серьёзно произнёс: — Сколько можно себя мучить? Нельзя всё время цепляться за осколки прошлого. Надо отпустить, Дэн. Кора наверняка не была бы счастлива видеть тебя таким...

— Убирайся к дьяволу со своими уговорами! Как же ты меня ими достал!

— Я не уйду до тех пор, пока ты не придёшь в себя, — спокойно возразил приятель.

— Ах, так! — задыхаясь от бешенства, Ривенхарт поискал, чем бы запустить в назойливого психолога, и взгляд его упал на стоящий на подоконнике горшок с геранью.

Макс живо усёк опасность и, схватив первую попавшуюся под руки тряпку, прикрыл ею нос.

— Врёшь, не возьмёшь! — сквозь плотную ткань голос рыжего звучал глухо, но бодро.

— Лучше уматывай, врачеватель человеческих душ, — сквозь зубы пригрозил белый от ярости Дэн. — А то на приеме тебе не удастся понюхать даже пробку от шампанского.

Он взял в руки горшок и будто взвешивал его на ладони, всерьез намереваясь «отмаксиваться» геранью.

— Ты опять ведешь себя как истеричка, — управляющий явно был не из робкого десятка и продолжил настаивать на своём: — Нет ничего ужасного в том, что она один раз наденет эти серьги. Ты получишь их обратно в конце вечера и будешь дальше над ними чахнуть.

Художник взмахнул рукой, рассчитывая показать приятелю фигу, но случайно задел стопку бумаги, лежащую на краю стола. Листы с карандашными набросками рассыпались прямо под ноги Максу, и внимательный психолог тут же узнал знакомые черты. Дэн рисовал Лию!

Ривенхарт слегка стушевался, заметив реакцию друга, а рыжий, не теряя времени, воспользовался его замешательством, резво метнулся вперёд, выхватил горшок с геранью и вышвырнул его в открытое окно.

Растение приземлилось очень удачно, прямо в розовый куст, который любовно постригала Полли. Вернее, любопытная девушка только создавала видимость активной работы, а на самом деле уже давно грела уши под окном, стараясь ничего не упустить из странного скандала. «Шпионка» так увлеклась, что даже не успела испугаться внезапно прилетевшего «снаряда». Она положила на землю секатор и аккуратно вынула горшок с геранькой из середины колючего куста.

— Бедненькая, — прошептала Полли, напряженно прислушиваясь к временному затишью за окном.

Решив, что милая девушка припасла для него игрушку, подбежавший Котька схватил оставленный без присмотра секатор за длинную ручку и радостно понёсся по цветочным клумбам. Полина ахнула, глядя на то, как мощные лапы топчут результат её кропотливых трудов, и помчалась ловить восторженно резвящуюся псину, поэтому конец разговора она так и не услышала.

========== Глава 40. ==========

Дэн тяжело опустился на стул, облокотился на столешницу и сжал голову, запустив пальцы во всклокоченные волосы. Рыжий молчал, по инерции всё еще прижимая тряпку к лицу. Он знал: сейчас другу надо дать время, чтобы прийти в себя.

— Я уже и сам плохо понимаю, что происходит, — задумчиво выговорил художник, глядя прямо перед собой в одну точку. — Мне давно не было так хреново. Сколько бы ты не возражал, но это только моя вина. Это я убил её, Макс. Мне нельзя было тогда садиться за руль. Самоуверенный кретин! Всего лишь глоток коньяка… Теперь-то я в полной мере осознал, как это много... Она плохо себя почувствовала и хотела быстрее попасть домой…

Дэн судорожно сглотнул и еще ниже опустил голову. Психолог с грустью наблюдал за тем, как друг отчаянно борется с подкатившими слезами, и продолжал хранить молчание, давая ему возможность выговориться.

— Я не имею права об этом забывать. Потому что она умерла, а на мне ни царапины! Слышишь?! Ни одной грёбаной царапины.

— Хватит, Дэн, — решил вмешаться рыжий, услышав в голосе друга знакомые металлические нотки, давшие ему сигнал о том, что апатия вот-вот вновь сменится агрессий. — Чего ты хочешь?

— Я понял, почему мне так паршиво! Это всё из-за рыжей куклы. Она бесит меня своей назойливостью и бесцеремонностью. — Ривенхарт гневно сверкнул глазами и повернулся к управляющему. — Я хочу, чтобы ты уволил её, Макс.

— А! Вот ты о ком. А то я грешным делом подумал, что обо мне, — попытался разрядить обстановку психолог. — Лия тут ни при чем. И ты это отлично знаешь.

— Уволь её, — командный тон неожиданно превратился в умоляющий.

Рыжий наклонился и собрал с пола листы.

— Ни за что. Конечно, жаль бедную девочку… — произнёс он, внимательно рассматривая наброски. — Но другого способа вытянуть тебя из твоего панциря я пока не вижу. У нее это отлично выходит.

Макс жестом заядлого картёжника, как главный козырь, шмякнул стопку на стол.

Мгновенно вскипевший Дэн яростно смахнул всё со столешницы и наконец-то удосужился посмотреть на друга. Тот, уже не опасаясь герани, отбросил импровизированную маску в сторону и ждал, чем закончится новый приступ бешенства.

Неожиданно Ривенхарт фыркнул, резко прихлопнув себе рот ладонью, а потом и вовсе разразился хохотом. Рыжий уже всерьез начал опасаться за душевное здоровье друга, как тот сквозь смех простонал:

— Макс, этой тряпкой я вытираю кисточки.

Результат её использования был налицо, или, если точнее — на лице. Нос, щеки и подбородок управляющего расцвели самыми радужными яркими красками.

Пораженный страшной догадкой, он, чертыхнувшись, выскочил в коридор, чтобы посмотреть на себя в зеркало.

— Ну и чем теперь отмывать эту радугу? — через минуту рыжий вернулся и теперь стоял в дверном проеме, скрестив руки на груди, напоминая картину в раме, и угрюмо смотрел на бессовестно ржущего приятеля.

— Зачем отмывать? Думаю, мэр придёт в восторг. Жаль детишек вечером не будет, они обожают рыжих клоунов с красными носами.

Психологу совсем не понравилось то, с каким профессиональным интересом его рассматривает художник.

— Не вздумай, гад! — на всякий случай пригрозил он.

Дэн пожал плечами с видом «даже и не собирался» и кивнул в сторону раковины.

— Пёрышки-то будешь чистить, райский птиц? Могу предложить пинен, уайт-спирит или мыло.

Рыжий посмотрел на друга с негодованием:

— Дэн, нам выезжать через полчаса. Ты действительно полагаешь, что я поеду на приём, благоухая растворителем? Оригинально, конечно, но я, пожалуй, к себе... У меня был лосьон для лица на масляной основе.

— Не стану даже предполагать, для чего ты его держишь в кабинете, — усмехнулся художник.

Макс сделал вид, что не расслышал.

— Так что насчёт серёг? — еще раз попытал счастья он.

— Ты меня слышал. Нет. Без вариантов, — твёрдо отказал Ривенхарт.

— Но...

— Мне всё равно, как будет выглядеть твоя протеже. Но вещи Коры она не наденет.

Управляющий понял, что дальше настаивать бесполезно и направился к себе, на ходу пытаясь пальцами стереть краску с лица. Правда, она скорее размазывалась, чем стиралась, так что лицо рыжего покрылось живописными полосами всех цветов радуги.

Настроение его, в свою очередь, было не настолько радужным. Он всерьёз беспокоился за друга. Надежда на то, что он отвлечётся на хорошенькую девушку и хоть немного позабудет о своём горе, не оправдалась. Дэн всё больше мрачнел, его приступы ярости и не думали исчезать. Рисунки, возможно, были хорошим знаком — но Макс уже ни в чём не был уверен.

Миновав приемную, он взялся за дверную ручку, намереваясь войти, но на мгновение замер в нерешительности — из кабинета доносилось жизнерадостное щебетание:

— Так-так, а теперь встаньте, дорогая. Повернитесь... Вот так. Теперь ваша причёска идеальна, идеальна! Продержится всю ночь — это гарантия мастера! Но заклинаю вас, никогда, больше никогда не портите волосы такой ужасной краской! Хотя оттенок ваш, да, определённо ваш...