- Не знаю, – Дима пожал плечами. – Сейчас ты попробуешь, а потом посмотрим.
- Какой деловой, а! – возмутилась она, всплеснув руками. – Значит, так, это, конечно, все выглядит очень аппетитно, честно сказать, я даже попробую, но если вдруг отравлюсь, то это будет на твоей совести, понятно?
- В любом случае, в больницу с отравлением попадем вместе.
День тихо катился к закату, блики уходящего солнца играли в прозрачном фужере, который был заполнен свежевыжатым соком. Откинувшись на спинку, Поля задумчиво смотрела куда-то вдаль, плавными движениями поглаживая свой большой живот, где сильно пиналась малышка, не обращая внимания на пристальный Димин взгляд. Билан внимательно наблюдал за каждой эмоцией любимой девушки, словно стараясь запомнить ее такой – обычной и простой Полей, ждущей от него ребенка. В голове крутились сегодняшние слова отца, Ани и Полины, которые утверждали, что нет между ними никакой дружбы, внутренний голос кричал, что нужно сделать самому первый шаг, помочь ей открыть свои чувства, спрятанные глубоко-глубоко в душе. А если она воспротивится? Не захочет видеть очевидных вещей? Отвергнет его вместе со всеми чувствами, скажет, что смогла разобраться в себе, и Дима действительно для нее только друг, а не любимый человек. Страшно представить исход дальнейших событий. Но, с другой стороны, если сейчас он промолчит, не сделает никакой попытки, то потом может быть поздно. Пелагея может влюбиться в другого человека, отцом их дочери станет посторонний мужчина, как сказал Николай Михайлович, а Дима так и рискует остаться на правах лучшего друга, иными словами, в стороне.
Легкий майский ветерок обдувал своим теплом лицо, Поля, откинув мешающиеся волосы назад, встала со стула, предварительно отодвинувшись от круглого стола, и подошла к перекладине, прикоснувшись к ней руками. Поправив на пальце съехавшее кольцо, она почувствовала, как к ней сзади подошел Билан, обдавая ее кожу горячим дыханием, отчего моментально появились мурашки. Немного поежившись, Пелагея поправила на плече спавший теплый платок, тем самым закрывая возможность любых прикосновений к своей коже и ощутимости мужского дыхания.
- Красиво, правда? – нарушил тишину Дима, положив подбородок на Полино плечо.
- Красиво, – она коротко кивнула, обняв себя руками, понимая, что мурашки никуда не исчезают, а наоборот, от каждого Диминого слова и едва уловимого касания появляются. Сердце уже давно начало бешено колотиться, словно в лихорадке, грудь поднималась и опускалась от тяжелого дыхания, а дар речи и вовсе был потерян. Пелагея теребила пальцами край платка, пытаясь не придавать всему это какое-либо значение, а просто наслаждаться столь прекрасным моментом.
Переложив Полины распущенные волосы на плечо, Дима невесомо коснулся губами ее шеи, ощутив, как девушка впала в ступор, не в силах расслабиться в его объятиях. Пелагея хотела это сделать, хотела перейти на новую ступень в их недоотношениях, но как бы она ни старалась отключить свой разум, он продолжил твердо говорить, что если у них с Биланом что-то получится, а потом они поругаются, то былой дружбы уже будет не вернуть. А она не хотела его терять. Не хотела снова терять друга, которого только-только нашла.
- Дим, – быстро поморгав, Поля наклонила голову в бок, закрывая шею, заставляя его прекратить эту сладостную пытку, – я еще не разобралась в себе, – она обернулась к молодому человеку.
- Полюш, – он взял ее руки в свои, – я знаю, что совершил много глупостей, ты можешь мне не доверять, но я впервые в жизни чувствую, что по-настоящему влюбился, и знаешь, я не вру. Дай мне немного времени.
- Дело не в том, что между нами были когда-то какие-то разногласия, – она отрицательно покачала головой, бегая испуганными глазами по Диминому лицу. – Это никак не связано с тем, что я к тебе чувствую. Мы не сможем изменить правду.
- Какую правду?
- Посмотри, мы только сейчас смогли наладить отношения. Я боюсь, что в один прекрасный день мы поругаемся, а потом ты уйдешь. Меня много раз предавали близкие люди, мне было очень больно, а если ты снова уйдешь, то мне станет еще больнее. Я не смогу пережить это во второй раз, понимаешь?
- Поля, самая настоящая правда – это этот момент, это настоящее, сегодняшний день, – прошептал Дима, приобняв Полю, а та, почувствовав, как в уголках глаз начали собираться слезы, медленно прикрыла глаза, закусив нижнюю губу. Ей очень хотелось верить в Димины слова, хотелось попробовать начать жить по-другому, но страх брал вверх, отдаваясь болью в груди за прошлые ошибки. – Полюш, пожалуйста, поверь мне. Дай нам обоим шанс, и я тебе докажу, что у нас все может получиться. Я тебе докажу, насколько мы можем быть счастливы, если мы захотим этого, ведь все в наших руках. Просто дай один шанс.
- Не говори мне таких вещей, не заставляй меня снова верить в сказку. Я не хочу снова страдать из-за пустых слов, потому что, если ты не сможешь через некоторое время повторить мне все это, то я не переживу. Мне будет очень больно. Не делай этого, не делай мне больно. Дим, пойми, если мы не вместе, то мы с малышкой все равно никуда не денемся. Мы будем рядом с тобой.
- Пелагея, если даже весь мир будет против меня, я все равно продолжу тебе это говорить, – заключив Полино лицо в свои ладони, молодой человек коснулся губами ее лба. Прильнув в его объятия, Поля непроизвольно сжала пальцами его рубашку, пытаясь переварить услышанное. – Я не буду на тебя давить, слышишь, – прошептал он ей на ушко, погладив по волосам. – Я обещаю тебе.
Подняв глаза к небу, Дима мысленно сказал сам себе, что будет ждать столько, сколько понадобится.
Комментарий к Глава 51. На крыше Приветствую критику только в мягкой форме, укажите все недостатки работы.
====== Глава 52. Мечта ======
- Полюш, давай сейчас заедем ко мне домой, а потом я тебя ближе к вечеру домой отвезу, – предложил Дима, выезжая из двора дома своих родителей, которые, выйдя на улицу, сначала попрощались с младшей дочерью, а затем с Димой и Полей.
Пелагея согласно кивнула и откинулась на спинку неудобного сиденья, прислонившись лбом к запотевшему от ее горячего дыхания окну, выводя подушечкой указательного пальца какие-то непонятные узоры, чувствуя, как веки наполняются непонятной тяжестью, закрываясь сами по себе. С самого утра Полю начала беспокоить легкая головная боль, которую отлично выдавала бледность уставшего лица, глаза начинали слезиться, а мороз (несмотря на то, что на улице было довольно-таки тепло) пробирал до костей, заставляя мерзнуть так, словно она вышла в январе в тридцатиградусный мороз на улицу в легкой одежде. Оставив свое бессмысленное занятие, которым она занималась на протяжении двадцати минут (выводила узоры на автомобильном стекле), Пелагея слегка поежилась и медленно прикрыла глаза, мечтая поскорее очутиться дома в своей теплой постели и поспать.
Практически через час Поля проснулась оттого, что ее мягко тормошили за локоть, пытаясь разбудить.
- Телепузик, мы приехали, просыпайся, – добродушно улыбнулся Дима, заглушая мотор и вытаскивая ключ из замка зажигания.
Потерев сонные глаза кулачками, Пелагея натянуто улыбнулась, кое-как заставив себя подняться на ноги. Казалось, что все силы, которые были прежде в этом активном бодром человеке, мгновенно покинули ее тело. Убрав с лица выпавшую из небрежного хвоста прядь волос, девушка медленно последовала за Димой, который разговаривал по телефону с Яной, обсуждая новый гастрольный график.
- Поль, – договорив с Рудковской и отключив вызов, молодой человек бросил телефон на диван, обернувшись к девушке, – я пойду в свой в кабинет, немного поработаю, весь дом в твоем расположении. Если что, приходи ко мне, отвлекать от работы не будешь.
- Дим, ты пока занят своими делами, можно, пожалуйста, я немного полежу в твоей комнате, я что-то устала с дороги, – жалобно попросила она, дотронувшись рукой до ноющей поясницы, которая впервые за практически семь месяцев начала отдавать тянущими болями и несильной режущей пульсацией. – Дим, помоги, пожалуйста, – она протянула к другу слабую руку, понимая, что добраться до спальни самой будет очень трудно.
