Как странно все начиналось. Мы были знакомы несколько лет, прежде чем влюбились друг в друга. Всему свое время. Три года мы сидели за соседними столами в офисе и были просто коллегами. Я отмечала его прекрасное чувство юмора, он отмечал, что у меня прекрасные ноги. Не более. Как две планеты, мы кружились по параллельным орбитам: он нырял из романа в роман, я в очередной раз вышла замуж и родила ребенка. Мало-помалу, сначала под действием внешне незаметных обстоятельств, а потом уже захваченные силой взаимного тяготения, наши пути начали смещаться. Очередной его роман провалился, я вернулась из декрета и с головой окунулась в работу, отодвинув на второй план семью. Мы то занимались одним заказчиком, то делали совместный доклад на конференции, то попадали на вечеринку к общим знакомым. Потом нам пришлось работать вместе на одном длительном проекте, и наши орбиты сошлись до опасного близко — перерывы на чай, поздний ужин после аврала, поход в кино во время вынужденного простоя.

Однажды совершенно случайно мы оказались в одном гостиничном номере — и вот настала точка пересечения…

Три года назад я и подумать не могла, что этот бесцветный тип со следами прыщей на лице будет моим любовником. Однако жизнь часто преподносит удивительные сюрпризы. Как только я почувствовала на своей спине его нежные руки, я забыла, что пять минут назад совершенно спокойно укладывалась спать. Внезапно нахлынуло множество маленьких воспоминаний-звоночков, которые копятся на задворках памяти, а потом, раз — и выскакивают, сплетаясь в единую картину, четкую и объемную, как голограмма. И удивляешься, как ты раньше не догадалась?!

Вспомнился дружеский ужин с коллегами. Я была на последних месяцах беременности, но чувствовала себя прекрасно. Гордилась своим положением и носила плотно облегающие платья. Весь вечер ловила на себе его взгляды. Он сказал с улыбкой:

— А со спины ты вовсе не выглядишь беременной. Такая же стройняшка.

В его голосе звучала интонация, чуть более нежная, чем полагается при обычном комплименте. Я смутилась и пробормотала в ответ что-то несуразное.

В другой раз за обедом мы обсуждали, сколько у нас осталось холостяков в офисе, и я спросила его в шутку:

— Ну, когда же ты женишься?

— Тебя жду, — так же шутливо ответил он. — Представь, мы с тобой поженимся, будем в старости сидеть на лавочке и вспоминать этот обед.

Я, смеясь, стала развивать эту фантазию. Отправила воображаемых старичков на воды, снабдила его тростью, себя — шляпкой. И внезапно, выдумывая наше совместное будущее, с удивлением ощутила тайное упоение.

Вспоминая эти трогательные моменты, я внезапно поняла, как давно и как сильно нас влекло друг к другу. Детали мозаики вырвались из подсознания и сложились в слово ЛЮБОВЬ.

Как сложно это выразить словами, верно? Хочется быть с ним постоянно, прикасаться к нему, засыпать, укутавшись его теплом, целовать уголки его глаз. Просто держать его за руку. Улавливать его желания и исполнять их. Я прислушивалась к каждому его слову, искала хотя бы намек на какую-то потребность. И если бы он захотел звезду с неба, я бы что-нибудь придумала — например, помчалась бы на поиски метеорита.

Мы начали встречаться. Тайком у него на квартире, в гостиничных номерах во время командировок, и с каждым разом я все больше убеждалась — я нужна ему, а он нужен мне. Каждый раз, когда любимый встречал меня, в его глазах были радость и упрек. Каждый раз, когда провожал, он медлил и долго не выпускал мою руку из своей. Невысказанный вопрос — а что же дальше — незримо висел в воздухе, звенел в ушах, эхом отдавался в стенах его маленькой уютной квартирки.

Но у меня был муж. И ребенок от предыдущего брака. Сшитая наспех семья. С грустной усмешкой мама называла меня «бывалой», и ощущение раз за разом повторяющегося наваждения порой накрывало меня волной страха. Теперь каждый раз, когда мои пальцы с таким трудом отрывались от его руки, и дверь за мной закрывалась, я боялась, что ухожу навсегда. И боялась вернуться. Мое сердце кричало: милый мой, любимый, я боюсь подвергать это чувство испытанию вечностью, вновь ставить эксперимент, который мне никогда не удавался, боюсь опошлить его ежедневностью и бытовухой. Мне страшно, что ты станешь мне безразличен… А я — тебе. Может, лучше сорвать этот цветок, пока он не завял, и заложить им страницу в любимой книге? Ведь я знаю, я слишком хорошо знаю, что любовь умирает.

Все мои предыдущие браки заканчивались честно — как только любовь угасала, мы расходились. Никаких интрижек на стороне, никаких скандалов и обвинений. И даже если моя любовь умирала первой, пока я чувствовала в его прикосновениях нежность, я терпела. Но рано или поздно его руки и глаза становились холодными, и это значило — пора. Любовь разрушена, тепло и нежность угасли. Каждый из них был честен со мной и говорил: да, чувства уже не те, но в целом меня все устраивает…

Совместная жизнь после любви может продолжаться неограниченно долго, только это такое же предательство и обман, как и связи на стороне. Целовать друг друга, и делать вид, что получаешь от этого удовольствие, а в душе копить галочки — «что меня в тебе раздражает». Лучше уйти, чтобы дать друг другу еще один шанс найти любовь на всю жизнь. Я верила, что это возможно, и уходила. Благо была маленькая, уютная квартирка, доставшаяся мне от бабушки.

Уходила не к другому мужчине, а в никуда, собрав все свое мужество в кулак, хоть было страшно. Страшно и тяжело уходить с теплого насиженного места. Особенно, когда это происходит не в первый раз, и ты уже знаешь, каково оно — ОДИНОЧЕСТВО. Каждое утро ты делаешь себе один бутерброд с сыром, а колбаса, которую покупаешь для него по привычке, портится в холодильнике, и лишь ее пряный запах напоминает о том, что когда-то ты жила не одна. Разведенная бездетная женщина — показание к суициду. Каждый вечер гробовая тишина встречает тебя дома, и, чтобы развеять ее, ты включаешь телевизор, но тишина остается у тебя внутри и холодным обручем сжимает сердце. В твоем гардеробе вдвое меньше вещей, и тебе не на кого списывать бардак, а твои подруги извиняются за то, что не могут встретиться с тобой, и из боязни ранить тебя умалчивают о содержании своих семейных мероприятий. Ты зажигаешь свечи, наливаешь себе шампанского и ныряешь в джакузи, создавая иллюзию романтического вечера, но, в итоге, напиваешься и топишь слезы или себя в ароматной воде. Не каждый вынесет испытание одиночеством, да, возможно, и не стоит. Но еще большим испытанием для меня было жить с нелюбимым, и я уходила.

Когда появилась дочка, как ни странно, уходить стало легче. Даже в шесть лет она, мое сокровище, все понимала и в ответ на мои пространные объяснения, почему тот дядя больше не будет жить с нами, обнадеживающе говорила:

— Но ты же еще выйдешь замуж?

Уже в шесть лет она понимала, что ощущение любви и нежности в семье для женщины — самое важное.

Мне хочется вспомнить, какой была моя первая любовь. Вроде бы она должна была быть самая сильная. Если закрыть глаза и перенестись в прошлое, я могу воспроизвести ощущение пронзительной радости, которое испытывала, когда мы стояли рядом с ним перед безвкусно одетой регистраторшей в ЗАГСе. У нее был кривой, словно перекошенный рот — наверное, ей до смерти опостылело ежедневное наблюдение чужого счастья. Оркестр фальшивил, казенный загсовский фотограф отпихивал нашего частного, гости с преувеличенно серьезными лицами уныло хлопали после финальной фразы косоротой тетки, но его рука так крепко и надежно сжимала мою, а его глаза так блестели от волнения, что я была на седьмом небе от счастья. Мои ноги едва стояли на месте, мне хотелось прыгать, визжать и обнимать его и всех на свете.