Пока душа Марата в праздных размышлениях о целесообразности конечного пункта прибытия порхает между подлунным и горними мирами, совершим краткий экскурс по некоторым аспектам башкирской филологии. Просто поразительно, сколько слов придумано для обозначения всего, что так или иначе связано с лошадьми. Например, любого кобыльего отпрыска мужского пола в возрасте до одного года величают «иркак колон», с года до двух лет - «иркак тай». А с двух до трех лет - «конан». Не путать с Конаном-варваром, хотя...у культового героя широких слоев прогрессивной мировой общественности потрясающе много общего с нашим доморощенным и домосъедаемым «конаном». Наш, разве что, чуть поделикатнее будет. А вот гривастая особь старше трех лет - «айгыр», с последующей подробной классификацией - «производитель» (да-да, именно в том смысле, про который вы подумали), «вожак», «неприрученный» и так далее, и так далее. Для кобыл отдельная терминология. Пожалуй, более подробная, нежели возрастно-функциональная классификация женщин. Кыз (девочка-девушка), катын (женщина), абий (старушка) - вполне достаточно, зачем умножать сущее без необходимости, оккама вошь! Впрочем, не будем отвлекаться. Многие нюансы психоэмоционального состояния самого человека обозначаются через тот же лошадный лексикон. Возьмем идиоматическое выражение «башына тай типкан», буквально - «лягнутый в голову жеребчиком в возрасте с двух до трех лет». Кто он таков? Человек, ни с того, ни с чего, безо всякого перепоя начавший вести себя странно, с изрядной долей немотивированной агрессивности. Почему именно «тай»? У жеребят еще силенок маловато для крышесносительного удара. А с трех лет умные животные уже соболезнуют человеку, у которого жизнь, в принципе, ничем не лучше лошадиной, бьют не во всю силу. А «тай» - лошадиный переходной возраст, когда не жаль ни себя, ни остальных.

Господина Акбашева лягнул жеребчик в прямом и переносном смыслах, так что не будем слишком строги в оценке его последующего поведения. Странного поведения, девиативного, если сказать по-простому и начистоту. Едва очнувшись после тяжеленного нокаута, Марат начал энергично материть Корфа, его хозяина, коллегу биолога - всех в пределах визуальной досягаемости. Ненормативная экспрессия разливалась широко и привольно, будто Яик в половодье. Даже удивительно, сколько производных можно выдать на основе всего лишь двух-трех органов да пары физиологических функций организма. Странные неологизмы и чудные словообразования по заданной тематике оглашали окрестности со скорострельностью автомата Калашникова боевыми очередями, то есть до ста звукобукв в минуту. Очень даже приличный результат для новичка. Особенно если учитывать специфическую необходимость растянутого произношения некоторых гласных и столь же специфических ударений на согласных.

Коллега Акбашева, хозяин Корфа и даже сам Корф опешили. Дворовый пес Шарик, с утра крутившийся на месте предполагаемого забоя в предвкушение обильной трапезы, стремглав ретировался под крыльцо. И мучимый когнитивным диссонансом, тоскливо завыл: происходило нечто непонятное, потому - страшное. А Марат никак не унимался, громогласно извергал из себя все новые и новые ругательства. Исчерпав скудный запасец в родном лексиконе, перешел на более благодатный для этой задачи русский язык. Потом и вовсе стал неприлично и чрезмерно громко выражаться на комбинированном англо-французско-немецком, даже на латыни. Корф и его хозяин по причине малообразованности не могли по достоинству оценить последние изыски господина Акбашева. А вот биолог, по долгу образования сносно владеющий английским и латынью, окончательно стушевался. Ведь он точно знал - приятель Марат не владеет ни одним иностранным языком. Умный парень, но один черт, гуманитарий. А тут шпарит как на родном, да как загибает! После очередной порции на латыни, совсем уж свихнулся, перешел на наречия, не ведомое даже аспиранту-заочнику. Хотя по интонации нетрудно было догадаться, об чем речь.

Чем проще система, тем она устойчивей. Аксиома. Чтобы вывести из строя компьютер, достаточно ненароком плеснуть кофе, хоть молотым, хоть растворимым. А теперь попробуйте сломать топор-колун. Да хоть коктейлем мохито из бара провинциального городка обливай, хоть денатуратом, ничего топору не будет. Вот и психика Нео-Собакевича оказалась прочней, чем даже у его жеребчика. Быстрее всех очухавшись от нежданной аудиоатаки, быстренько забежал в дом. Вытащил из холодильника початую бутыль «Белебеевской», хлебнул из горлышка для собственного успокоения. Чуть менее щедро плеснул и в граненый стакан, уже для лягнутого и беспрестанно сквернословящего Марата. Универсальное сорокоградусное снадобье ото всех болезней, куда уж там каким-то каплям скандинавского монарха. Не будем вдаваться в дискуссию по поводу целебности оного, но процесс, говорят, более приятен, чем, скажем, сеансы иглотерапии или лечение пиявками. Как бы там ни было, только стакан водки, почти насильно влитый в горло, смог перекрыть фонтан срамословия Марата. Выпил, наконец-то замолчал и чуть более осмысленно оглянулся по сторонам.

-Гутен таг, майн херц!

После приветствия на немецком, пошел совсем уж странный диалог между учителями.

-Вас ист дас?

-Марат Ханович, что с вами?!

Коллеги уже давным-давно на «ты», но биолог решил подстраховаться. Одному Богу ведомо, что на уме у лягнутого жеребчиком.

-Материя и время - всего лишь частичное проявление абсолютной пустоты, ее можно обозначить как Дао, нет разницы...

-Марат Ханович, вы сильно ушиблись?

Акбашев недоуменно оглядел собеседника, будто только что увидел.

-Кто ушибся?

-Вы! Ведь вас лягнул Корф.

-Не мелите чепухи! Барон не стал бы лягаться, скорее, просто пристрелит на дуэли. А вы что, экстраполируете психоматрицы исторических персонажей? Странно, батенька, весьма странно в вашем положение...

Биолог не нашелся, чем ответить на эту тираду. Чтобы не затягивать паузу, предпочел быстренько перейти к другой теме, которая его интересовала куда больше, чем здоровье коллеги.

-Марат Ханович, откуда вы так хорошо знаете латынь и английский? Мне показалось, вы еще матерились, тьфу, говорили на французском и китайском?

-А что тут такого? Пять пальцев одной и той же руки! Гораздо интереснее способ коммуникации дельфинов. Будь у меня достаточная фонетическая база данных, я наверняка смогу...

-Марат Ханович! Вы сейчас хоть понимаете, где мы находимся?

Все еще сидевший на земле историк досадливо поморщился.

-Рамиль Карамович (именно так звали биолога), точнее формулируйте вопросы. То есть как, где мы находимся? Вас интересует пространственно-временной континуум в целом, географические координаты или административная территория? А то как ребенок, ей-Богу, учитель называется!

После десятиминутной невнятной беседы, щедро сдобренной обидными инсинуациями в невежестве, биолог уяснил главное для себя. Нет, приятель умом не тронулся. Наоборот, стал каким-то чересчур умным. Противоестественно умным! Надо же, даже латинские названия всех насекомых знает, Рамиль Карамович дотошно проверил. Свободно говорит на всех ведомых биологу языках. Даже, подумать страшно, как бы самому не свихнуться ....каким-то образом объясняется с животными. Вспомнил ведь про своего обидчика, укоризненно заржал по-лошадиному, а Корф ему ответил. Виновато так ответил. Для полноты картины Акбашев тявкнул аки сердитый пес, и Шарик смущенно выполз из-под крылечка. Выражая раскаяние и безмерную преданность, усердно завилял хвостом, но приближаться не стал. Опасается. Чертовщина какая-то!