- Мне некому писать.

Я не нахожусь что сказать:

- Совсем?.. А… родители?

Ты ни разу не рассказывал о них, но ведь должны же они быть!

- Они давно умерли, - ты смотришь в окно. - Мне было девять лет. Автомобильная авария… никто не уцелел.

- Прости, - я прикусываю костяшки пальцев. - Я… я не знал.

- Конечно, не знал, - успокаивающе произносишь ты. - Но мне давно стоило сказать тебе. Моя семья - ты, Рицка. А тебе я найду для подарка что-нибудь интереснее открытки.

- Договорились, - я прикусываю губу.}

}У тебя никого нет, кроме меня.

Но я-то есть точно.}

}- Между прочим, - продолжаешь ты, - как ты смотришь на идею завтра сходить в гости к маме, поздравить ее?

- Ты серьезно?

Ты отворачиваешься от окна, оцениваешь мое лицо:

- Конечно, серьезно. У тебя усталый вид, Рицка. Еще немного, скоро будем дома.

- Ты правда хочешь со мной пойти? - это важнее.

- Конечно. - Твои глаза глубокие и спокойные. И уже совсем не мрачные, как когда я выскочил к тебе на улицу. - Я с удовольствием составлю тебе компанию. Пойдем к дверям, наша остановка.}

}*}

}

}Ночью я просыпаюсь и несколько секунд лежу, не открывая глаз. Ты сполз с подушки, так, что дышишь мне в грудь, и прижимаешь меня к себе. Меня разбудило, наверное, как раз твое горячее дыхание.

Одеяло укрывает меня по плечи, а тебе, конечно, жарко или душно. Я осторожно поправляю его, отвожу с твоего лица длинные спутанные волосы. На улице совсем черно - даже фонари почти потушены; наверное, часа четыре. Я облизываю губы и шепотом окликаю тебя:

- Соби…

Ты не отвечаешь и не двигаешься. Значит, спишь. Я успокаиваюсь. Кладу руку обратно тебе на плечо - и вдруг вспоминаю, как ты уже дышал вот так горячо мне в шею… Мы сидели на кровати… И мы…

В голове звенит, а по спине пробегает стайка мурашек.

За вечер ты сделал мне полсотни зверушек из книжки по оригами. Завтра с утра я их развешу на ниточках по всей квартире… Я завороженно следил, как двигаются твои пальцы.

Ой-ой-ой…

Кажется, отвлечься не получится. В классе удалось, а сейчас… Я же… я же разбужу тебя! Отчаянно стискиваю зубы, стараюсь отстраниться - и ты тихо стонешь во сне, притягивая меня еще ближе. Да куда уж ближе… Как нарочно, Соби… Мне же не удержаться!

Я пытаюсь отодвинуться, просунуть между нами руку. Совсем чуть-чуть… мне нужно совсем чуть-чуть… Ты не отпускаешь меня, прижимаешься лбом к плечу, глубоко вздыхаешь. Такой теплый… Я зажмуриваюсь и исхитряюсь все-таки залезть рукой в пижамные брюки. А-ах…

Только… если утром что-нибудь заметишь… со стыда сгорю…

Я обнимаю тебя за шею и засыпаю, вдыхая слабый полынный запах твоих волос.}

}*

Я лениво открываю глаза. Позднее утро, одна из ширм отодвинута, и балконное окно во всю стену кажется ослепительно-ярким. Поворачиваюсь набок. Опять проснулся на твоей подушке - а тебя снова нет. Кто-то мне обещал, что не будет вставать в выходные, пока я не высплюсь. Я зеваю и потягиваюсь, потом сажусь. С кухни доносится ритм песенки и чем-то пахнет. Съедобным. Точно, сегодня же тридцать первое. Ты, наверное, уже не один час там. А я почему не проснулся?

Черт. Воспоминание слишком внезапное, я будто снова оказываюсь в кольце твоих рук, твои губы почти касаются… я машинально прижимаю ладонь к груди. Я не знал, что соски могут на дыхание реагировать…

Штаны высохли - надеюсь, это произошло до того, как ты встал, правда же?

Я заправляю постель, переодеваюсь в дневную одежду. Затягиваю шнурок домашних брюк, стаскиваю через голову пижамную кофту - и прыжком поворачиваюсь на месте: волосы наэлектризовались, руки еще в рукавах.

- Доброе утро, - ты стоишь против окна, как вырезанный из черной бумаги силуэт. Я не вижу твоего лица, но взгляд чувствую. Голыми плечами, шеей…

- Доброе, - я неуверенно щурюсь, - отойди со света, а?

Ты переходишь на другое место.

- И отвернись, - командую я, - что ты на меня так смотришь?

- Как, Рицка?

- Так! - сейчас опять покраснею до ушей. Ты спал ночью, я уверен. Так что я дергаюсь?!

Ты негромко хмыкаешь:

- Умывайся, и за стол. Потом я закончу с рыбой и дзони, ты надпишешь открытки, и пойдем к твоей маме.

Ты идешь на кухню, а я обессиленно присаживаюсь на край кровати. Ничего себе утро начинается.

За завтраком из риса и жареных каштанов я не поднимаю голову от тарелки.}

}- Ты обещал открытки, - говорю, убирая вымытую посуду.

- Конечно, - ты киваешь в сторону комнаты, - идем. Посмотрим, что тут есть.}

}Открыток оказывается не семь, а восемь. Две повторяются, остальные разные.

- Мама, Юйко, Яёи, Кио, Кацуко-сэнсей, Шинономе-сан, - загибаю я пальцы. - А… и папа. - Ты приподнимаешь брови, но, к счастью, ничего не говоришь. - Еще Нацуо и Йоджи, но я не знаю их адреса.

- Я тоже не знаю, - ты закрываешь дверцы шкафа. - Ты собираешься писать Кио?

Я пожимаю плечами:

- Он твой друг, он был у меня на дне рождения… А разве ты сам не напишешь?

- Ну, одна открытка как раз осталась. Но вообще я хотел присоединиться к твоим поздравлениям.

- Соби… - я перевожу взгляд с тебя на темный экран телевизора. - Это неправильно.

- Что именно? - ты беспокойно запускаешь руку в волосы.

- Кио твой друг.

Я не уверен, что имею право тебе это говорить. Но…

- Ну и что же? - ты делаешь пару шагов и встаешь так, чтобы попасть мне в поле зрения. Я снова отвожу взгляд. - Я поздравлю его по телефону. В прошлом году я так и сделал.

- А он?

- Что?

- Он присылал тебе открытку? - уточняю я, начиная сердиться. Ты хмуришься:

- Кажется, да.

- Тогда напиши ему, - заключаю я. - От тебя не убудет!

- Рицка, - ты снова встаешь передо мной. - Зачем это тебе? Мне казалось, вы не слишком ладите.

- Это другое, - я пытаюсь еще раз отвернуться, но ты ловишь мои запястья. Я тяну их из твоих ладоней, но не сильно. Не хочу ссориться. Хочу, чтобы ты понял. - Соби… Кио твой друг. А ты с ним не общаешься.