- Лучше, - я и не знал, что так сделать можно. - Да можно подумать, ты был! - отвечаю на твою первую фразу. - Ты же понимаешь английский?

Ты наклоняешь голову набок:

- Я на нем говорю. И что ты предпочитаешь?

- Все понемножку, - я вспоминаю, чего успел напихать в память машинки. - Metallica, Scorpions и наш рок тоже. А кое-какие песни у меня в компьютере были. Я их тоже сюда залил.

- Хорошо, - ты киваешь, - послушаем.

Когда объявляют окончание посадки и просят приготовиться к взлету, я снова уставляюсь в иллюминатор. Смотрю, как уходит назад здание аэропорта и все быстрее мелькают огни вдоль посадочной полосы. Когда самолет отрывается от земли, у меня закладывает уши, как при запуске Системы. Отодвигаюсь от окна и несколько раз сглатываю, чтобы прогнать это ощущение. Ты внимательно наблюдаешь за мной. В салоне гаснет верхний свет, мы поднимаемся все выше, и в иллюминаторах делается светлее.

- Если повезет, увидишь, как встает солнце, - ты вставляешь пластмассовые капельки в уши. - В половину десятого будем на месте.

- Угу, - я беру свои наушники. Регулирую громкость, чтобы можно было при желании друг друга услышать. Я тебя могу мысленно окликнуть без проблем, а тебе это труднее, я знаю. Вот и учитываю, чтобы если что ты вслух позвал.

Ты слушаешь песню и чему-то улыбаешься. Лицо серьезное, а уголки рта вздрагивают.

- Ты слова знаешь? - наверное, знаешь.

- Если хочешь, я переведу. Это с твоего системника? - говоришь ты вместо ответа.

Я разглядываю свои руки. Как всегда, сначала сделал, потом подумал. Там же сэймэевские песни были.

Ты накрываешь ладонью мои переплетенные пальцы:

- Это хорошая песня, Рицка. Я давно ее не слышал.

- Так вроде она новая? - только бы голос не дрогнул.

- Во всяком случае, ей больше года, - ты откидываешь подлокотник между нашими креслами: - Если хочешь, ложись.

- Не хочу.

Ты обнимаешь меня за плечи:

- Рицка, если я и вспоминаю о чем-то…

Музыка не заглушает твоих слов.

- Мне все равно, - я отворачиваюсь. - Думай о чем хочешь!

Ты мягко притягиваешь меня ближе:

- Тогда я буду думать о тебе.

Я хмурюсь. Не могу на тебя смотреть!

Ты не отпускаешь меня, укладываешь к себе на плечо:

- А тебе эта песня нравится?

- Да, - отзываюсь я почему-то шепотом. Но ты слышишь.

- Дома я переведу тебе.

- Переведи, - я вздыхаю. Спорить не хочется, к тому же я, кажется, все-таки снова засну. - В самолете меня не забудь, - бормочу, устраиваясь удобнее. Ты поправляешь сползшую куртку, закутываешь меня поплотнее:

- Рицка!

- Ладно, ладно. Шуток не понимаешь…

- Не понимаю, - соглашаешься ты спокойно. - Когда речь о тебе.

- Соби…

- Все в порядке. Тебе не мешает музыка?

- Не-а.

- Тогда отдыхай.}

}Я проваливаюсь в сон, чувствуя около кошачьего уха твое дыхание.}

}*

- Рицка, - на этот раз я просыпаюсь легче. Потягиваюсь и открываю глаза:

- Ага.

- Сейчас будем садиться. Пристегнись.

Пальцы спросонок не очень слушаются, ты находишь мой ремень и защелкиваешь пряжку, потом пристегиваешься сам. Мы приземляемся, за стеклом иллюминатора быстро-быстро несется летное поле. Ты меня заранее предупредил, что в Саппоро холоднее. У нас обычно снег сразу тает, не ложится, а здесь даже сугробы бывают. И температура ниже нуля падает целых четыре месяца в году.

Мы остаемся на местах, пока самолет не останавливается окончательно. Потом я отстегиваюсь, отодвигая твои руки - что я, по-твоему, совсем беспомощный, что ли? - ты достаешь сверху наши шапки и ждешь, пока я застегну куртку. Стюардесса поздравляет с прибытием и благодарит за то, что воспользовались услугами их авиакомпании.

Я не спросил, сколько ты заплатил за билеты. После того, как ты сказал, что тебе нравится на наши прогулки деньги тратить, не рискнул почему-то. А ведь, наверное, не так мало, если туда и обратно.}

}Спускаемся по трапу, и ты уверенно направляешься к зданию аэропорта. Я стараюсь идти таким же ровным шагом, чтобы тебе не приходилось меня ждать. Да, и правда холоднее.

- Соби, ты здесь раньше был? - спрашиваю, когда мы проходим через аэровокзал к огромным стеклянным дверям, над которыми светится табло «Выход в город».

- Был, - ты протягиваешь мне перчатки, - правда, довольно давно. Лет шесть назад. Мы ездили сюда с…

Я жду продолжения, но ты молчишь.

- С Сэймэем, - договариваю как можно безразличнее. Ты бросаешь на меня короткий взгляд:

- Нет. С моим учителем. Минами Ритцу.

Который учил боль переносить? Обгоняю тебя, чтобы ты не видел моего лица.

Ты тут же кладешь руку мне на локоть:

- Рицка, на Юки-Мацури приезжает очень много людей, а Саппоро по сравнению с Токио - маленький город. Пожалуйста, держись чуть ближе.

- От толпы закрываться? - я замедляю шаг.

- В том числе.

- А еще почему? - у меня уже нормальное выражение лица, можно не прятать. Ты улыбаешься:

- Мне хочется разделить твои впечатления.

Я опускаю голову и киваю. У меня тоже это уже в привычку вошло.

- Куда мы теперь? - ты держишь меня за руку, а я радуюсь, что щит закрывает от давки. Такое впечатление, что в нашем районе вечером народу меньше, чем здесь утром.

- На такси, - ты тянешь меня за собой к стоянке. Хорошо, что ориентируешься. Потеряться проще простого.

- А на такси куда?

- Рицка, ты все увидишь, - ты быстро гладишь большим пальцем мое запястье. Я резко вдыхаю:

- Не делай так!

Ты не оглядываешься, не отпускаешь мою руку, но пальцы почти разжимаются. Мне приходится самому за них взяться.

- Хорошо.

- Соби!

- Еще немного, Рицка.

- Соби! - я останавливаюсь. Тебе тоже приходится. - Обернись сейчас же!