Вампир промолчал, ей не понять.

- Ты любишь меня не ее! – вскочила блондинка.

- Это уже не важно, – покачал головой первородный, – ты сама избрала свой путь.

- Значит убьешь? Из-за мальчишки?

- Ты моя страсть Лесса, но не моя душа, – дотронулся он до ее щеки, ласково смахивая слезинку.

- Ненавижу! – выплюнула она, Эдмунд улыбнулся, с 1840 года он слышал это слово довольно часто.

- Лжешь.

Вампирша замахнулась и дала ему пощечину.

- У тебя нет души! – зло выпалила она. – Она умерла и тебе никогда ее не вернуть! Так почему же ты выбрал все равно ее!? Что могла тебе дать она, чего не могла дать я!?

- Может, я просто понял, что жить на пороховой бочке не то, что мне нужно?

- Долго же до тебя доходило!

- Иногда любовь ослепляет, – отвернулся Эдмунд. – Это то чувство, которое нас может запутать и я люблю тебя, но…

- Я не она, – вздохнула вампирша.

Столько лет. Пять веков и все закончилось, возможно, она сама виновата, постоянно играя с ним, но только так она считала, что его интерес к ней не угаснет. Глуп тот, кто придумал определение вечная любовь, ее не существует. Люди глупы веря в нее. Она и сама не верила в нее, пока не встретила Эдмунда, но при этом постоянно требовала доказательств, убегая от него. В начале был интерес, если так зацепила, то найди меня, а потом это превратилось в своеобразную проверку его чувств. Можно сказать, что они никогда и не жили спокойно, превращая свою любовь в гонку, которую устраивала она. Иногда она доводила его до точки кипения, и тогда уходил он, но всегда возвращался. И в 1840 году они поссорились, а вот из-за чего Лесса не помнила, но видимо опять виноватой была она. Но он же вернулся к ней, вот только уже все было не так. Ссоры были слишком частыми, он стал скрытен, часто уходил в себя и это украшение. Сапфировая слеза. Он часто вертел его в руках. И она узнала правду, залезла ему в голову, но так и не призналась ему в этом. Он в итоге сам рассказал, но не то, что знала она. О Велии он отозвался, как о просто девушке не справедливо погибшей. Эдмунд не хотел делать ей больно, а она сделал вид, что поверила. В конечном итоге не выдержала она и бросила его, желая однажды отомстить, сделать так же больно, как и он ей. Единственным известным ей способом – уничтожить Деймона Сальваторе.

Вампир – вечный свидетель времени, пожалуй, самое запутавшиеся в себе существо на планете. Усиленные эмоции играют с ним злую шутку, наставляя на не правильный выбор.

Лесса попыталась снять лазуритовое кольцо, уж если умирать, то так как она хочет, а не как решит Эдмунд. Но первородный останавливает ее, Лесса с замиранием сердца смотрит на него, неужели он не позволит ей, сам выберет для нее способ?

- Просто позволь мне выйти на улицу, тогда я не испачкаю твои ковры своим прахом, – фыркнула она.

Вампирша никак не ожидала, что произойдет дальше. Он поцеловал ее отчаянно, страстно и одновременно дико. Ее дикарь, один из сильнейших вампиров в мире, повелитель птиц и только ее Эдмунд. Она прижалась к нему всем телом, отвечая и утопая в нем. Он ее главная ошибка в жизни после смерти, но так же он самое лучшее, что происходило в ней.

Шёнбрунн. 1734 год.

Травинка в его руках вырисовывала причудливые узоры на ее теле, спутавшиеся золотые локоны, в которых застряла трава и листва, развивались он теплого ветерка. Зеленые глаза лукаво смотрели в каре-зеленые, а довольная улыбка не сходила с красивого лица.

- Ты поступил подло, – произнесла Лесса.

- Я подло? – удивился Эдмунд, притягивая ее к себе и целуя в шею, проводя рукой по гладкой спине.

- Баронесса будет в моем меню, – вцепилась она в его каштановые волосы, больно одергивая голову.

- Да ты ревнуешь!? – усмехнулся он, заламывая ей руку.

- Тебя волнует моя ревность? Хм, а я думала ты опечалишься по поводу баронессы? – одной рукой она повалила Эдмунда на спину и резко оседлала его.

- Знаешь сколько у меня их было? – бровь игриво взлетела вверх, а Лесса зарычала.

Жадно целуя его, она будто ставила на нем клеймо, что он только ее и ни чей больше.

- Я люблю тебя, – произносит Эдмунд, вампирша растерялась и нахмурилась.

- Ты игнорировал меня, – обиженно произнесла она.

- Я люблю тебя.

- После этих слов, я не смогу от тебя бегать, Эдмунд, – она ждала этих слов слишком долго, а еще, похоже, она устала убегать от него, в итоге он все равно ее настигал. – И, кажется, я тоже полюбила тебя.

- Кажется? – свел он брови к переносице, становясь похожим на обиженное дитя и огорченного мужчину одновременно.

- Нет определенно, я люблю тебя, – и на душе стало как-то легче.

Он резко рыкнул, переворачивая ее, нависая сверху, нежно поглаживает ее бедро и целует в ее приоткрывшиеся от удивления уста. Мягкий, нежный поцелуй, постепенно набирающий дикие обороты, словно разгорающийся огонь он сжигает Лессу, заставляя ее капитулировать, навсегда и навечно.

Фурор на соколиной охоте вызванный орлом герцога Офейга, который наловил больше всех, сменился на более интересный. Тот, кому прочили стать подле трона, решил покинуть дворец. Неожиданное известие о женитьбе вызвало хандру и у Марии-Терезии, ведь не за горами тот день, когда она примет корону своего отца, а Эдмунд представлялся надежным придворным, немного жестоким и дерзким, но умным и расчетливым. Такие люди были ей нужны, ведь у слабой женщины всегда найдутся недоброжелатели, кто захочет отнять власть.

- Она не нравится мне, – сказала Лесса, Эдмунду. – Эта принцесса явно не ровно дышит к тебе.

- Но это не повод отбирать у мира великого правителя, – подмигнул ей Эдмунд.

- Она пока девчонка и не правитель вовсе, к тому же еще не известно, станет ли она таковой, – вампирша поудобней устроилась в карете.

- Время покажет, но я уверен, что Мария оставит свой след в истории, – обнял он Лессу.

- Куда теперь?

- Куда угодно, но только не думай больше сбегать…

- Пока не планировала, – рассмеялась она.

- Ну, ты хоть предупреди, чтобы я заранее подготовился, – проговорил он.

- Нет, Эдмунд, – он нахмурился, – иначе не интересно, – Лесса подмигнула ему. – Предлагаю посетить Россию.

- Российский двор? Что ж может, удастся поиграть с Бироном*.

Как бы он не относился к власть имущим, но он вампир, а по природе своей ночные хищники не ютятся в жалких лачугах, предпочитая роскошные дворцы. К тому же не гоже ему – одному из первых вампиров в мире быть крестьянином.

- Тогда оставь мне Анну*, – его Лесса хочет поиграть, похоже, она никогда не успокоится.

Наше время.

Эдмунд в который раз окунулся в ее очарование, поддался ее красоте и своему сердцу, приподнявшись на кровати, он посмотрел на Лессу, единственную, кому он позволял играть с собой и манипулировать.

- И что это значит? – спросила она, он не видел ее чудесных глаз из под опущенных ресниц.

- Это значит, что я не могу причинить тебе вред, – произнес Эдмунд, он дотронулся до ее лица и заставил посмотреть на него. – Ты можешь идти, ты свободна, – его зрачки расширились, снимая внушение. – И чем, скорее тем лучше, надеюсь, мы больше не увидимся, любовь моя, – жестоко, больно, но иначе никак. Хватит мучиться.

Лесса опустила глаза, его пощада, еще хуже, чем смерть. Их история закончилась. Она дотронулась до него, пытаясь понять, простить и отпустить. Сейчас он открыт и в который раз не подозревает, что она бессовестно проникла в его сознание. То, что она увидела там, заставило ее принять решение, больше она никогда не будет пытаться причинить ему боль, а о возвращении Эдмунда к ней уже и не было речи, он все решил. Поэтому решила и она.

- Хорошо, Эдмунд, – она никогда не звала его сокращенно, ей нравилось его полное имя, – больше я не буду доставать тебя.

Первородный кивнул, шорох простыней, он одевается и уходит. Вампирша откидывается на подушки и горько плачет, все же она не понимает его любви к Велии, всего лишь мимолетное знакомство вызвало в нем те чувства, которые он никогда не испытывал к ней. Лесса судорожно сжимает край одеяла и делает глубокий вдох, пытаясь, успокоится. Ради нее он бы никогда не пошел на то, на что идет ради Велии.