У кого-то из персонала он узнал, где доставленная с ранениями Елена Гилберт. Ответ шокировал – в операционной. Паника охватила его. Что значит в операционной?

- Аларик, – до плеча учителя коснулся Элайджа.

- Что происходит? – схватил Рик первородного за ворот пальто. – Какого черта Елена в больнице?

- Пойдем, присядешь, – голос первородного был лишен каких либо эмоций.

Они прошли в какой-то коридор, тут не было постороннего народу и Рик заметил Джереми.

- Боже мой! – охнул опекун, смотря на парня.

Казалось, Джереми Гилберт ушел в себя, стеклянный взгляд смотрел в одну точку на стене, а вся его одежда и он сам были в крови. Руки брата Елены дрожали, лицо было бледным и мокрым от слез. Его подопечный, как обреченный сидел на корточках, облокотившись о стену. Рядом в кресле сидела плачущая Велия, она тоже была в крови. Рик понял, что это кровь Елены. Сколько крови!

- Где Деймон? – его голос прозвучал сипло, он даже сам не узнал его.

- Пожалуйста, сядь, – указал на противоположенное с Велией сидение Элайджа. Рик послушал первородного и выжидающе посмотрел на мистер Майклсона. – Деймон не придет, – почему это прозвучало как приговор. – Елена… Я как узнал, сразу же бросился в особняк Сальваторе, раны, что я увидел, не совместимы с жизнью, но что хуже всего, моя кровь отторгалась Еленой – исцелить ее не было возможным, каким-то лишь чудом она цеплялась за жизнь, – Аларик уже слушал как сквозь преграду, слова вампира плохо доходили до него. – Скорая приехала во время, но… Елена умерла, нам это сказали буквально пять минут назад.

- Что?! – подскочил Рик, от его громкого вскрика опекуна вздрогнул Джереми.

Эдмунд сидел в пещере и сторожил тело так и не пришедшего в себя Деймона. Вампир не подавал никаких признаков жизни, а совсем недавно первородный получил звонок от Элайджи. Елена умерла. Одинокая слеза скатилась по щеке шамана, он помнил, какую тайну ему поведал однажды Деймон. Их с Еленой души связаны и малыш, которому он когда-то помог появиться на свет из чрева мертвой матери уже никогда не очнется.

- Умрет один, умрет другой, – тихо проговорил Эдмунд. – Черт! – стукнул он стену пещеры, своды задрожали.

Они столько всего прошли, а какой-то любитель с пистолетом оборвал две жизни, нет три – Елены, Деймона и их так и ни родившейся дочери Сансы.

Взглянув на безмятежное лицо Деймона, Эдмунд не мог поверить, что все кончено, что он не спит и не в отключке, первородный не мог поверить, что этот мальчик мертв. Убит оружием своей семьи, убит благодаря своим предкам, которые создали проклятые кинжалы. Кинжалы, что переплавили и превратили в пули.

Они мертвы и по его вине, из-за его заклятия «круга жизни», охотник решил, что Елена это его сестра. Татия защищена невидимым взором, защищена от любого, но видимо, не защищена она от оружейников. Самуэле сказал, что первый кинжал создавался как абсолютное оружие против вампиров, ни для Клауса, хотя гибрид первый приходит на ум, а для Татии. Особый кинжал для особого вампира. Оружие может убить любого первородного, но именно сердцу сестры предназначался уже переплавленный кинжал.

Заклятие двойника сыграло злую шутку и Коннор, уже видевший когда-то Елену решил, что она Татия.

- Эд, – позвал его женский голос.

Эдмунд посмотрел на свою сестру и невиданный гнев, и злоба поднялись из недр его сущности. Брат подлетел к сестре и схватил ту за шею, причиняя вред ее телу.

- Это все ты виновата! С тебя все это началось и из-за тебя! – кричал он на сестру. – Потаскушка, которая не знает чего хочет! Связавшаяся с ведьмой и навлекшая ее гнев! Ты гребная Лилит – тебя должны были убить! Тебя! – уже орал обезумевший Эд, сетка вен проступила на лице. Своды небольшой пещерки затряслись, куски камней откалывались.

- Эд остановись! – вцепилась в его руки Татия. – Прошу!

- Будь, проклят день, когда ты родилась на свет, сестра! Твоя карма несет несчастье всем!

- Эдмунд успокойся! – посмотрела в его глаза оригинал двойников, зрачки ее расширились, непроизвольно первородная применила внушение к брату и оно сработало, Эдмунд перестал кричать и душить ее. – Эд надежда все еще есть.

- Что? – усмехнулся первородный. – Ты видимо не знаешь, ах да ну конечно не знаешь, видать только меня просветили в маленькую тайну. Нет надежды! Елена мертва, а с ней и Деймон. Все конец, готовьте похороны!

- Тогда взгляни на него! – указала Татия на тело Сальваторе. – Когда вампир умирает, какой видимый признак бросается в глаза? Что видят глаза, когда вампир мертв?

Эдмунд нахмурился, тело Деймона так еще и не покрылось сеткой вен, не посерело и не иссохло. Казалось, что он спит.

Его захватила какая-то на вид хрупкая девушка, невероятно и то, что он не мог ее зацепить или даже ранить, пули и лезвия ножей, что он носил с собой, не вредили ей, все проходило сквозь нее. А еще она была сильна, даже он натренированный человек, сильный духом и телом не смог сопротивляться ей.

Коннора схватило не известное ему существо и приволокло в шикарный особняк. Он даже не мог сбежать, девушка не давала ему ступить и шагу.

- Ну, добрый день, Коннор Джордан следящей за окружающей средой, – в комнату, где Коннора держала Анна, вошел Клаус. – Позвольте еще раз представиться, мое имя Никлаус и я гибрид.

- Гибрид? – вскинул бровь Коннор.

- Во мне есть кое-что от волков и кое-что от вампиров, я и то и другое, – улыбнулся блондин с британским акцентом. – А девушку, которая умерла по твоей вине, звали Елена Гилберт, она двойник и ничего общего с вампирами не имела. Ты же должен был слышать о двойниках? И ты должен был слышать о де Сантисах, я верно полагаю?

- Откуда такой мерзости известно о де Сантисах? – округлил глаза Коннор, его учили, не бояться и он не боялся.

- Мне много чего известно, ведь я довольно долго живу, больше тысячи лет. И знаешь, на тебя зубы наточило все сообщество здешних вампиров, – спокойно говорил гибрид. – Моя сестра Ребекка, ты подстрелил недавно ее парня – Метта, а он ведь безобидный малый, не то, что я. Мой брат Кол – он просто жаждет убивать и мучить, ему все равно за что, но если слово начинается на «о» и заканчивается на «к», то его жажда становится еще больше, да и у него скоро юбилей, а ты своим появлением сорвал ему праздник. Мой брат Элайджа – самый благородный и терпеливый из нас, но даже ему ты умудрился насолить, ведь в твои планы входило убить его жену – Татию, что имеет одну внешность с Еленой. Еще есть мой друг Эдмунд, уже за одно ранение Велии де Сантис Сальваторе ты будешь гореть в Аду, возможно, он буквально заставит тебя мучится, ведь он не просто вампир, он еще немножечко шаман. И есть я – тот, кого ты лишил двойника, ведь именно кровь двойника способна создавать гибридов, – монотонность нарушилась, и следующие слова Клаус выговорил более жестко. – И если тебя оставят в живых, то мы еще побеседуем. Анна будь добра, сопроводи нашего гостя в подвал, с ним будет вести беседу личность, у которой есть все полномочия сделать с этим охотником все, что душе угодно, – обратился к личному призраку Джереми первородный гибрид.

Анна послушно выполнила просьбу.

- Ты забыл упомянуть меня, – к Клаусу подошел Майкл. – Елена, возможно, моя очень и очень дальняя внучка…

- Старик, твои клыки уже выпали, – махнул рукой гибрид.

- Клаус! – окликнул уходящего первородного Майкл.

- Что?

- А ребенок, неужели он, то есть она тоже умерла?

- Я не знаю, – покачал головой первый гибрид. – Все что я знаю, так это то, что Елена мертва, если врачам удастся спасти ребенка, то поместят в кувез*, на каком сроке она была?

Майкл опустил голову, лишь ждать оставалось известий от Элайджи, который сейчас был в больнице.

Темное помещение подвала особняка Майклсонов довольно длительное время было ее домом, какое точно Кетрин сказать не могла. Ежедневно она ожидала, когда же Клаус избавит ее от созерцания кирпичных стен и покрытого слоем штукатурки потолка, когда этот гибрид смилостивится и вырвет ей сердце. Вампирша бы решила, что про нее забыли, если бы не одно но – каждый день Тони, гибрид Клауса, приносит ей ровно половину пакета с кровью. Достаточно чтобы не зачахнуть и не достаточно, чтобы быть в форме. Мисс Пирс давно не видела себя в зеркало, но ей хватает взгляда на свои руки, что бы понять – выглядит она скверно. Кожа на руках была бледной и натянутой. Еще она видела свои волосы, тусклые и безжизненные, лохматые кудри все в пыли. Не красавица более.