- Ты не ломаешь ее, я жить без тебя не смогу, – сжал он ее ладошки.

- Сможешь.

- Я ничего не хочу слышать. С чего вообще у тебя такие идеи? Ведь все было хорошо, нам же хорошо?

- Джереми я призрак…

- Но я могу дотрагиваться до тебя, и ты можешь, тебя видят окружающие. Никто и не замечает, что ты…

- Но я не чувствую воздух, мне совершенно не нужно дышать, есть и пить. Я даже не существую.

- Существуешь. Ты существуешь.

- Ты и сам понимаешь, что это не правильно, что все это не правда.

- А мне все равно. И то, что я к тебе чувствую это правда.

Анна захотела уйти, но не смогла, он ее держит, не дает покинуть ее. На той стороне она встретила одну ведьму, та ей рассказала, что у Джереми за полученная способность, он не просто может видеть мертвых сверхъестественных существ, он может управлять ими. Пока он не умеет пользоваться полученными силами и не понимает, как ими управлять, но Джереми Гилберт имеет огромный потенциал, человека, что повелевает мертвыми. Призраки могут сражаться за него, Джереми Гилберт – один из тех, кто станет Великим охотником. Так ей сказала ведьма. Старая легенда или же пророчество гласила, что на свет появятся три Великих охотника, все в разное время. Первым из них был Майкл, второй Джереми, третий будет могущественней первых двух, так как сам будет оружием и связан с Майклом и Джереми родством. Анна не желала для Джереми судьбы охотника и спросила у ведьмы как можно избежать этого и ведьма ответила, что пока она рядом с ним судьба Джереми – Великий охотник. Анна – оружие Джереми.

- Прости, – обняла она его. Дочь Перл не хотела для него такой судьбы, но он ее не пускает, видимо ей не удастся обмануть ни свою судьбу не его.

Погода ухудшалась и обрушила на Венецию дождь, но уже промокшая брюнетка не хотела покидать сад дворца. Холодные капли отрезвляли, ее брат прав. Касательно ее прошлого, ее репутации. Она была жалкой, но тогда ей казалось, что нет ничего запретного, плохой пример заразителен. Татия слишком привязалась к брату, и он был для нее примером, она не слушала мать, вкушая запретные плоды греха. Ей нравилось быть в центре внимания. Элайджа, которого она любила и любит до сих пор, но была слишком ветрена, чтобы это осмыслить. Клаус, перед ним устоять не возможно. Кол, да и перед ним она не устояла, но об этом даже не знает ее брат. Индейцы-полукровки. Эдмунд прав – она шлюха. Он не пытался ее остановить, ей нужно было найти виновного в ее поведении, Эдмунд не утруждал себя одергиванием сестры от очередного ухажера, поэтому она винила брата. И отца, что так рано их покинул. Девочка-оторва. Она забеременела, а от кого даже знать не знала. До этого ей удавалось все контролировать, но ситуация вышла из-под контроля, когда два брата узнали, что претендуют на сердце одной и той же девушки. Она стала причиной их ссоры и решила, что хватит с нее всего этого. В племени индейцев был один мужчина, который ей нравился, и все отцовство она свалила на него, даже не будучи уверенной, что это правда. Посчитав это тем, что отвадит братьев от нее, но вопреки всему ни Клаус, ни Элайджа не отказались от нее. Три года и в конец Эстер не выдерживает. А дальше история ее потерь и становление вампиром. Дочь, ведьма все же посадила ее на корабль отплывающих викингов, она потеряла ее навсегда. Адель была похожа на нее, слишком похожа, по малышке нельзя было сказать кто отец. Злость на семью Эстер. Тысяча лет забвения, тысяча лет поиска себя. И лишь одно имя на устах – Элайджа. Она была дурой упустившей тогда свое счастье.

Нагулявшись в молодости, успокаиваешься к старости. Ищешь тихую гавань, чтобы пришвартовать там свой корабль, но упорно продолжаешь бороздить моря времени. Трусиха. И тут помогает брат, крутя руль в нужном направлении, так как знает, что тебе нужно. Но гавань открывает артиллерийский огонь, хозяин не хочет видеть тебя радом с собой. Любит, но не хочет, и она любит и должна убедить его в своей любви.

Тысяча лет вины. Она не достойна, чтобы ее любили, она плохая, очень плохая. Была плохим человеком, является плохим вампиром. Имеет ли она право на любовь?

- Я бы сказал, что ты заболеешь, но это же не важно для тебя уже, – над головой распростерся зонт.

- Ник, – грустно улыбнулась она Клаусу.

- И почему ты грустишь?

- Хочу и грущу, – не хотелось ей его сейчас видеть.

- Значит, будем грустить вместе.

- Вот, а тебе что грустить? У тебя все прекрасно.

- Прекрасно? – с удивлением посмотрел на нее гибрид.

- Ты снял проклятье, нашел двойника…

- Да я снял его. Но у меня ничего не прекрасно. Все равно все летит в тартарары. Майкл, мать…они же хотят убить меня. Эд сказал, что Эстер хочет убить всех первородных, думаешь, у меня все прекрасно? Я так не считаю. Мать лживо прощает, но при этом хочет твоей смерти, опять. А прощать то за что? За то, что родила меня такого? За то, что прокляла, сделала меня тем, кто я есть, – говорил Клаус о наболевшем. – Она прощает меня за то, что заслужила. Ее смерть была полностью оправдана. И убил я ее не за себя, а за тебя.

- А потом гонялся за моими двойниками…

- Ни в Кетрин, ни в Елене я не видел тебя, да похожи, но они не ты. Они средство, за пятьсот лет уже различаешь, что есть оригинал и что двойник. Всего лишь ингредиент.

- Почему я? Почему ты любил меня?

- Ты была особенной, – улыбнулся он. – Веселой, в тебе так и кипела жизнь, на всеобщее мнение тебе было наплевать, что хотела то и делала, но при этом ты была слишком доброй и отзывчивой. Хотела помочь всем, кто нуждался, даже если тебя ненавидели, ты любила в ответ. Ты была магнитом, самим солнцем, а я одной из планет, что крутилась возле тебя. Твои глаза заставляли меня улыбаться, одно касание и я на седьмом небе. Почему так, а черт его знает, – усмехнулся Клаус. – Но проходит время, и возможно я был слишком далекой планетой, чтобы сохранить то чувство.

- Ты ошибся, выбрав меня, – дотронулась она до его щеки. – Как и я ошиблась, держа тебя рядом с собой.

- Но ты все еще солнце, а я планета, – закрыл он глаза. – И не скрывайся ты, возможно бы мне было бы и не нужно снимать проклятие, гонясь за двойниками по всему свету. Почему вы с братом не искали нас?

- Мы были злы и решили больше ни иметь с вами дело. Общение с твоей семьей не принесло ни одной из сторон спокойствия. Оно разрушило наши жизни, сделав нас монстрами. Эдмунд ненавидит меня за то, что я с ним сделала, я просто хотела, чтобы он жил, как и сама, хотела жить. Когда Эстер убила его, я уже знала, что сама живой не выберусь. Моя смерть была эпична и трагична, в нее поверили все, мой брат даже не знал, что я выпила остатки собственной крови, которую заколдовала Эстер, а когда я ожила, он наложил на меня заклятие, которые скрывает меня, чтобы не живая ни мертвая душа не обнаружила мое присутствие в этом мире. Забавно в каждой семье первородных получилось по гибриду. Ты оборотень, Эд шаман, – говорила Татия. – Моим уделом стало забвение, отшельник, не ищущий ни с кем встречи.

- Но ты всегда любила общество.

- Смерть меняет.

- Но ты вышла из своей раковины.

- Ради Элайджи, – вздохнула она.

- Не бойся, я не встану между вами, – улыбнулся он. – Хотя думаю я все же ревную. Ужасно, меня не выбрали.

- А я и не боюсь тебя, Ник, – с вызовом проговорила Татия. – И за Элайджу, если что будет не так, я и тебя могу на тот свет отправить, а уж способ я найду. Но ты не безразличен мне, поэтому надеюсь до этого не дойдет.

- Хм, ты заинтриговала, а может, стоит…

- Не стоит.

- Я более не тот Ник, которого ты знала, могу и не послушать.

- Ник…

- Заманчиво, ты будешь бегать за мной по всему свету…

- Молчи Никлаус, – стукнула она его легонько в бок. – И ты не прав, тот Ник все еще там, но вот когда настоящий ты вылезет из своей раковины?

Гибрид нахмурился, а ведь раковина приоткрывается, скрывающаяся под толстым слоем злобы и агрессии человечность вырывается наружу.