- Наследили-то здесь! – почти провыл судмедэксперт.

- Ваша задача сказать мне, есть ли следы убийцы! – Гончаров присел на корточки, рассматривая окровавленную жертву.

- Что тут у нас? – младший сержант осторожно поднял голову девушки на руке. – Ух, красотка какая… была…

Только тут стало заметно, что лицо сильно деформировано кровоподтеками и гематомами, ровно так же, как и вся черепная коробка, практически разваливающаяся на две половины. Твою мать! Да по ней же бульдозер проехался – не иначе!

– Блядь! – выругался следователь, увидев, что голова вот-вот отвалится от шеи. Он отвернулся, чтоб не вырвало.

Через пару минут осмотра и фотосъемки, был предоставлен первый общий отчет:

- Девушка лет двадцати, судя по всему, ведущая пристойный образ жизни, но неизвестно как попавшая сюда, была убита в ночь с 28 на 29 сентября. Обнаружены обширные гематомы в области головы, смерть наступила в результате нескольких сильнейших ударов по черепу тупым тяжелым предметом…

- Сексуальное насилие? – спросил Гончаров.

- Нет.

- Другие характерные травмы?

- Тоже нет.

- Суицид?

- Невозможно. Сама себе она не смогла бы черепушку проломить!

- Несчастный случай или преднамеренное убийство?

- Это надо выяснять не нам, – эксперт поднялся с колен и отряхнул штанину. – Ваша задача теперь трясти свидетелей и других лиц, причастных к этому…

- Документов обнаружено не было? – обратился следователь к коллеге, который первым подошел к трупу. – Мобильный или личные вещи?

- Нет, но нашли это, – в руку Гончарову легла маленькая заколка с каким-то замысловатым узором. Заколка напоминала что-то старинное. Кажется, лавровую ветвь.

- Следы убийцы остались?

- Ищем, – отозвался сержант, усиленно таращась в миниатюрный микроскоп. – Пока ничего…

- Уверены, что не знаете её? – Гончаров подошел к Викторову и Розе. – Нет никаких догадок?

- Нет, – сказал Виталий, засунув руки в карманы. – Первый раз видим.

- А жаль!

- Нашли, товарищ майор! – завопил эксперт с такой радостью, словно нашли они клад. – Волос нашли!

Это простым смертным кажется, что волос не может стать доказательством, но для судмедэкспертов даже малюсенький клочок эпителия способен рассказать всё о его владельце.

- Отправляйтесь в лабораторию! – скомандовал Гончаров. – К утру у меня должны быть данные этого субчика!

Когда тело увезли на вскрытие, Гончаров осмотрелся вокруг. Он не часто бывал здесь и не горел желанием оставаться, но работа есть работа.

- Будем брать ориентиры, – сказал Гончаров оставшемуся лейтенанту из отдела ищеек. – Где у нас тут окружная дорога?

- В десяти минутах ходьбы.

- Верно, – кивнул майор. – Ближайший населенный пункт?

- Пятнадцать минут езды от Повелецкой, товарищ майор, – литеха быстро соображал, и это не могло не радовать.

- Ближайшее учебное заведение?

- Университет в шести километрах отсюда.

- Да. – Гончаров потер подбородок. – С него и начнем.

- Почему с него?

- Потому что молодая, – полицейский снова закурил. – И на шлюху не смахивает. А ещё, – он повернулся к лейтенанту и показал в маленьком пакетике заколку, найденную на месте преступления, – видишь это?

- Так точно.

- Знаешь, что означает узор?

- Никак нет!

- Лавровый венок – дань музе.

- И что? – полет мысли литехи закончился, не успев начаться.

- Ничего! – разозлился Гончаров. Его бесила тупость. – Иди, проветри мозги!

- Есть!

- Что же мы имеем? – мужчина достал папку и положил на неё чистый лист бумаги. Он щелкнул ручкой и начал выводить на бумаге какие-то буквы, которые в темноте разглядеть не смог бы даже сам.

- Вы будете заниматься этим? – спросил неожиданно Викторов, прервав поток мыслей коллеги. – Сможете оказать услугу?

- Вам? – майор посмотрел на старика в форме.

- Мне.

- Что нужно? – без энтузиазма отозвался Гончаров.

- Держите меня в курсе.

- С какой стати? – выгнул бровь сочинский полицейский.

- Я не люблю оставаться в стороне, когда происходит подобное.

Гончаров оценивающе окинул взглядом Виталия. Да, он внушал доверие и вселял весьма серьезные надежды. Только когда? Двадцать лет назад? Сейчас же его никто не будет воспринимать как мента, хотя бы потому, что пенсионеры никому не нужны. Молодых полно.

- Это не в моей компетенции. Слыхали про служебную тайну?

- Естественно, но ведь я не только случайный свидетель, но и…

- Увольте, но я не могу! – Гончаров уставился в свой листок.

Виталий сразу понял, что ничего не выйдет. Не на того нарвался. Гончаров этот был зажравшимся сухарем, возможно, без чести и совести. Только вот показывать это первому встречному было ни к чему. Рыбак рыбака насквозь видит, а мент – мента…

- Роза, пойдем! – Вита резко развернулся.

- Постойте!

- Что ещё? – недовольно бросил Викторов.

- Я знаю, что здесь неподалеку цыганский табор стоит.

Роза сразу вздрогнула. Этого ещё не хватало.

- Это может быть их работа? – скорее утвердил, чем спросил Гончаров. – Что скажете, коллега?

«Коллега?!» – Виталий был готов взорваться негодованием.

- Знаете, вам виднее.

- Что значит виднее?! – Роза поняла, что сейчас они сделают то, что происходит каждый день и не только в России, но и повсюду – обвинят цыган, даже не найдя доказательств. Чертовы ублюдки!

- Гражданочка, успокойтесь, – холодно сказал Гончаров. – Я пока лишь сопоставляю скудные факты.

- Факты? – Роза сглотнула и почувствовала, как начинает закипать в ней бешенство. – У вас ещё нет ничего, кроме того, что найдено тело!

- Я же озвучил, что факты скудные.

- А не надо эти скудные факты переводить в прямые доказательства вины! – Саппоро уже повышала голос, откровенно нарываясь на скандал.

- Разборчивая бабулька, твою дивизию! – хмыкнул как можно тише Гончаров.

- Попрошу не выражаться! – сразу встрял Виталий, закрывая собой цыганку.

- Прошу прощения, – буркнул майор, усмехаясь. Ему не понравился этот дотошный старикан, приехавший из глубинки. Чего доброго он ещё и обскачет местных. – Давайте впредь каждый будет заниматься своим делом!

- Твоё дело маленькое, оборотень! – шикнул ему в спину Викторов, провожая уставшую донельзя Розу.

Пробежала полоса – широка, бела,

Разделила небеса с горем пополам,

Заглушила голоса, замела глаза,

Утонула полоса в девичьих слезах…

Я знаю – всё будет,

Забудьте, люди,

Я так больше не могу!

Подари мне первый танец –

Забери меня с собой,

Я повсюду иностранец

И повсюду я, вроде бы, свой,

Словно лодка в океане,

Затерялся берег мой –

Я повсюду иностранец,

Забери меня, мама, домой!

Сознание возвращалось медленно. В висках, не преставая, стучало – кровь билась в артериях и венах, будто пытаясь расплескаться. Лев чувствовал, что у него холодные ноги и горячие, ужасно потные ладони. Да и сам он как только что из ванной. Слабость была страшная – цыган еле открыл глаза, но повернуть голову ему сил не хватило. Саппоро мог только смотреть на белый потолок. Он что, в больнице? Хотя, вроде, запаха нет. Того самого, что сможет отличить любой, кто хоть раз был в лечебном учреждении.

Кончики пальцев занемели. Лев сделал попытку пошевелиться, но стало только хуже – тошнота, сопровождавшая его на протяжении всего дня, теперь перешла в стадию рвоты. Он быстро повернулся на бок и спазм, скрутивший изнутри, заставил желудок болезненно содрогнуться. Благо, на полу стоял тазик. Желчь. Не пища и даже не алкоголь, а желчь.

Черт. Всё действительно отвратительнее некуда! Парень начал догадываться, что с ним что-то не так, ещё давно, но сейчас все предположения выглядели, скорее, фактами. За окном уже рассвело. Неужели он пролежал в забытье целую ночь?! Или вообще сдох и сейчас в Раю? Нет! Это полный бред! В гребаном Раю не бывает так хуево! Во всяком случае, очень хочется верить в байки о том, что где-то есть покой. Просто покой. А почему он подумал не про Ад? Саппоро надеялся, что не успел ещё нагрешить настолько, чтоб его отправили в пекло без амнистии.