- Ты хотел уйти завтра, а не сейчас. – Зора не могла бы отпустить его, не сказав всего.

- Завтра я буду далеко.

- Возьмёшь с собой?

- Исключено.

- Я для тебя пустое место разве? Абсолютно?

Саппоро задумался: «Кем же стала для него эта девчонка?»

- К пустому месту я бы не обратился. И не приказал бы.

- Так прикажи что-нибудь еще… – голос Крыловой рисковал сорваться, а глаза защипало. Да и черт с ними. – Сделаю…

«Стоп-стоп!», – себе говорила,

Стоп-стоп! Чтоб его не любила.

Забыла-забыла – печаль растворила.

Себя я просила.

Стоп-стоп! Не надо бояться.

Стоп-стоп, чтоб с тобою расстаться.

Одной мне остаться – я знаю, что больно,

Но время прощаться… с тобой… с тобой.

- Наша игра закончена, – всё, что он смог выдавить.

Лев не хотел прощаться с ней, будто сопливый пацан, влюбившийся в первый-последний раз. Он давно вырос их этого. Крылова помогла ему. Это правда. И где-то в глубине души он был ей благодарен.

- Игра?

Я не играю в любовь –

Не рви мне душу,

Я не играю в любовь –

Меня послушай!

Считаешь, всё не всерьез –

Какой ты глупый,

А для меня бесценно дороги

С тобой минуты…

Я не играю в любовь –

Не рви мне душу,

Я не играю в любовь –

Ты всё разрушил,

Считать, что всё не всерьез –

Как это глупо!

Но почему всё также дороги

С тобой минуты? **

- Разойдемся и каждый начнет новую.

- Выходит, что я проиграла? – девушка спросила это, скорее, у самой себя, нежели у Льва.

- У тебя же есть белобрысый дружок из универа – вот с ним и веселись! – он остановился и посмотрел на неё.

«Какая же она жалкая в своей ипохондрической и болезненной любви к нему!», – это единственное, что пришло в голову. Наверное, он бесчувственный болван, который не смог разглядеть в Крыловой что-то особенное. Да и не особо старался.

- Ты такой циник…

- Не преувеличивай. В наше время цинизм – это нормально.

- Скорее уж пофигизм, – сказала она, холодно усмехаясь.

«Успокоилась? Или опять что-то изображает?», – Лев стоял, не шевелясь. Черт знает, что придёт в её башку.

- Я думал, что ты сильнее. Я был уверен в этом, – он говорил с какой-то странной интонацией. – Серьёзно. Видимо, природа берет своё.

- Я тоже слишком много думала и поплатилась за это.

Да. Выводы иногда бывают спонтанными. Выводы, которые позволяют увидеть ситуацию с другой стороны.

- Жизнь-то не заканчивается. Найдешь и ты свою золотую жилу…

Все люди на земле делятся на два типа: для уроков и для жизни. Кому-то везет больше, кому-то – не очень.

- Цыгане не ищут денежного счастья.

- Вот поэтому большинство из нас уже перестали быть цыганами. Балом правит тот, у кого деньги. Без денег нас просто вернут в рабство, а свобода – это ещё и право выбора.

- Денежная зависимость ещё хуже рабства, – Зора качнула головой. Грустно, что они разговаривали на разных языках, хоть и были одной национальности.

Цыгане вышли к дороге, проходящей параллельно реке. Песчаная насыпь возвышалась над уровнем остальной равнины.

- Мы, кажется, обсуждали это, – припомнила она. – И ни к какому выводу не пришли. Сейчас тем более бессмысленно.

- Ты права. Пора мне…

- Попутного! – Зора сумела даже улыбнуться ему напоследок, хоть внутри уже выла.

- И только?

Саппоро не ожидал, что она возьмет себя в руки и сможет отпустить без истерики. И это его разозлило. По-настоящему. Женщина. Или просто дура. Она играет на его и без этого натянутых в край нервах, даже не догадываясь, что может поплатиться ещё и за это. Как там говорится? Уходя уходи? Или по-другому? Саппоро стиснул челюсти – ему было обидно от осознания того, что не он ставит точку, а она. Побитое самолюбие грызло изнутри.

- А что ты ещё хочешь услышать? Или, может, ты думаешь, что я чего-то хочу?

- Подозреваю.

- Не выйдет из тебя сыщика, – вздохнула Зора, соврав. Ей хотелось. Хотелось скорее разойтись. Быстрее отсюда. От него. Ото всех. Зарыться лицом в грязную мокрую землю и проплакаться. Чтоб никто не видел и не знал. Сутки. Двое. Трое. Пока будет стоять в глотке эта боль. Пока не выльется из неё эта идиотская вера в любовь до гроба. Когда-нибудь, но вера же закончится? Всему приходит конец. И слезы закончатся. Жаль, что они закончатся раньше, чем стихнет разорванное сердце. – Ошибочны твои подозрения…

- Был бы рад этому.

Вот и всё. Было и прошло, что называется. Никаких долгих прощаний и нытья. Никаких номеров телефонов. Не нужны они. Звонить в прошлое – отпугнуть будущее.

- Значит, и мне есть повод порадоваться…

Это как удар ниже пояса –

И в три ночи длинные гудки.

Ты – в активном поиске,

В клубном мегаполисе,

Не отвечаешь на звонки.

А сердце исписано граффити –

Рекламой твоего имени,

Мне не нужна вся твоя биография,

Только смайлики в SMS – минимум.

Просто загони меня в угол

Встречной полосой под утро,

Мне надоело искать в Google

Твою вчерашнюю камасутру…

Я готова ждать и терпеть,

Я готова жизнь за тебя отдать,

Моя любовь сильней, чем смерть –

Я люблю, как любит лишь родная мать…

Уже прошла мода на любовь до гроба –

Ты меняешь женщин по сезонам года.

И в твоем прогнозе на всех только секс –

Это не любовь, это – условный рефлекс!

- Зора, – сказал Лев, внимательно изучая её лицо. – Сделай мне одолжение… В последний раз…

- Что? – почти без эмоций. Почти.

- Не делай глупостей. Больше.

Цыганка рассмеялась. Смех продлевает жизнь. Жизнь без него. Какой она будет? Да и нужна ли она вообще?

Всё равно сколько было женщин до меня,

У тебя с ними никак не серьезно.

А я привыкла, что мозг мой с трещиной –

Всё случится рано или поздно…

Я жадно пью энергетики и

В истерике берусь за палку –

Мы с тобой как взрослые дети

Загоняем друг друга в рамки.

Ну, ответь же мне: «Где же логика?!

Если хочешь, пропаду и остыну.

По реке твоей женской хроники

Я плыла лишь до середины…»

Если где-то нам опять встречаться,

Если в нашей жизни всё циклично,

Может, нам нет смысла расставаться

И лгать, что мы друг другу безразличны…

Уже прошла мода на любовь до гроба –

Ты меняешь женщин по сезонам года.

И в твоем прогнозе на всех только секс –

Это не любовь, это – условный рефлекс!

- Не смей ржать, когда я серьезен! – парень рванулся к ней и схватил за плечи. Он испугался. Как и любой бы.

Его прикосновения были похожи на тиски. Зора чувствовала себя маленькой и беззащитной – бабочкой в сетях паука.

- Проваливай. Я больше не хочу тебя видеть, – слезы полились градом, хоть Зора ещё пыталась удержать их.

- Всё пройдет. Ты мне ещё спасибо скажешь. После.

Лев свято был уверен в том, что всё сделал правильно.

Такие разные – мы с тобой,

Словно плюс и минус,

Любовь исчезла также внезапно,

Как появилась.

И в этой черной тишине только

Белый шум –

Я в нашу повесть ни слова больше

Не напишу.

Исходящие пусты,

Дым перестал быть густым,

Выпить бы горячий кофе,

Только вот я поостыл…

Карта памяти стёрта,

Будто ничего и не было –

Если летать нельзя,

То для чего же небо нам?!

Я не успел остановиться

У края обрыва

И эта бездна меня

Снова руками обвила:

Я заполню пробелы

Первыми встречными,

А в телефоне от тебя

Полсотни не отвеченных…

Чужое счастье всегда

Выглядит иным –

Я снова виноват,

Но в этом нет твоей вины.

Если мы и влюблены,

То только в память о прошлом –

Этими дежавю судьба нас

Словно спамит нарочно! ***

Комментарий к Глава 24. * Серебро – Не отдам

ROMADI – Я не играю в любовь