- Пошел ты, Жданов…

- Да с радостью бы пошел, но боюсь, преподаватель расстроится, если я сейчас встану и самовольно покину аудиторию.

- Конечно, расстроится, ты ведь у неё фаворит! – Макар пошло улыбнулся. – Ну, как она в постельке-то? Хороша?

«В постельке? Хах! Наивный чукотский юноша! Постель придумали слабаки! Слишком удобно и в сон чаще клонит! Секс – хорош, если кроме желания есть ещё и риск!» – блондин усмехнулся про себя.

- Интересно, а ей не противно теперь с тобой общаться? Или она не знает о твоем Казановьем деле?!

- Тварь… – Даня потерял остатки терпения. – Вырвать бы тебе язык!

- Ага! Боишься, что я кому-нибудь расскажу? – ехидно оскалился отличник, что было совершенно не свойственно ему. – Ну, признайся… Просто все и так знают, если честно!

Неизвестно, чем бы закончилась эта перепалка, если бы не Сонкова, очень вовремя вызвавшая Макара к доске.

Даниил закрыл глаза. Проклятье! За последний час он просто возненавидел этого молокососа, вдруг возомнившего себя крутым. Качнувшись на стуле от бессильной злобы, он едва не упал, успев ухватиться за край парты, с которой слетела тетрадь рыжего. Матерясь про себя, парень полез её поднимать и заметил внутри какой-то вкладыш…

====== Глава 24. ======

Тем временем Элла Эдуардовна невесть, зачем полезла в свой преподавательский стол… и по случайности, а может, по роковому совпадению, заглянула именно в ту нишу, где ещё совсем недавно покоилась чекушка…

Даня был так увлечен рассматриванием фото… Виолетты, оказавшимся в Макаровой тетради, что попросту упустил из вида Сонкову.

- Таким образом, мы получим кривую, которая соответствует последнему приросту населения, однако заметим, что по утверждению многих демографов ситуация только усугубилась… – Макар заканчивал ответ у доски.

- Какой к черту прирост?! – послышалось с задних парт. – Мы тебе не на географии, придурок! Ты от темы ушел! Поставьте ему «неудовлетворительно», ну хоть разок?

Сонкова не обращала на это уже ни малейшего внимания, судорожно выдвигая оставшиеся ящики и хватаясь за голову. Наделенная от природы прекраснейшей светлой и трезвой достаточно памятью, она хорошо помнила, что ещё вчера на последней паре стекляга лежала на своем месте, прямо под планом занятия… А сейчас её нет!

- Элла Эдуардовна, я закончил!

- Что? – поняв, что обратились к ней, подняла голову. – Что вы сказали?

- Я сказал, что ответил!

- Ах, да… Бобровский… всё отлично, садитесь! Пишем дальше… – немного заикаясь, продолжила Сонкова.

Аудитория загудела. Кекс и Зора, игравшие все это время в морской бой, недовольно привстали, чтоб видеть первые парты. Глеб, казалось уже, и забыл про чекушку, но стоило только шевельнуться, как она дала о себе знать!

- Черт! – почти беззвучно запричитал он. – Куда бы деть эту дрянь?!

- Вы вообще, зачем её схватили?! Тоже мне, клептоманы нашлись! Прёте всё, что плохо лежит?!

- У Дани спроси! Надо было к нему в трусы запихать!

Когда Макар приземлился на место, то поначалу не заметил, что что-то не так. Даниил сидел, отвернувшись и уткнувшись в конспект, который, кстати, не записывал.

Зора толкнула Кекса, прошептав что-то нечленораздельное.

- Чего?

- Даня…

- Что, Даня? – Глеб непонимающе уставился на цыганку.

- Тебя зовет! – ответила она.

Обменявшись парой многозначительных взглядов, парни вернулись к своим делам.

- Жданов! – Макар громко кашлянул.

Тот обернулся к соседу с невинным видом.

- Что?

- Что у тебя в руке?

- Ничего…

- Покажи! – настаивал рыжий. – Я видел!

- Ничего ты не видел! Отвянь!

- Не покажешь сам, я тебя заставлю…

- Угроза?

Если бы кто-нибудь сейчас вошел в аудиторию с проверкой, то преподавателя мигом бы уволили, потому что такого гама не бывает даже на школьной перемене! Но в силу сложившихся обстоятельств, Сонкова была в трансе, если можно так выразиться… и вся эта суета словно ни каким боком не касалась её.

- Нет, предупреждение! – Макар решительно поджал губы.

- Ну, ну… – Даня опять недооценил соперника, за что и поплатился.

Массивной гелевой ручкой одним точным движением, отличник заехал блондину в копчиковую ямку, заставив подпрыгнуть, словно от укуса пчелы.

- Падла…

- Я предупреждал! Показывай!

- Хорошо, уговорил… Смотри!

Дальше студенты наблюдали весьма странную картину: Макар, визжа, как девчонка, лез к Жданову, выхватывая картонку с изображением невероятной ценности, похоже… А блондин, смеясь, размахивал рукой. Наконец, немного сжалившись над рыжим, протянул ему фотографию, но не отпустил.

- Отдай, говорю! – Макар задыхался.

- Бери… – надменно усмехнулся Даня. – Бери…

- Блин, прекрати! Просто отдай! Я же твои вещи не трогаю…

- Зато меня и мои проблемы слишком часто трогаешь! – процедил Даня, сминая кончик фото. – Бартер?

- Чего?

- Я говорю, может, махнемся?

- В смысле?

- Я отдам фотку, а ты окажешь мне услугу, оставив мою личную жизнь в покое! Почему ты вообще решил, что имеешь право туда лезть?!

- Потому, что ты – сука! – психовал рыжий.

- Ты же недавно говорил, что я – бабник, а теперь вдруг сука? Быстро же ты мнения меняешь…

- Потому, что я тебя ненавижу!

- А я и не хотел бы, чтоб ты меня любил… Если ты, конечно, не из «этих», к которым Клей относится…

- Сказал бы я тебе, кто к кому относится…

- Ну так скажи!

- Отдай фото, козел, – рыжий даже затрясся. – Или я за себя не отвечаю…

- Это я тебе отвечаю: ещё раз меня заденешь – тебе конец, – Даня выглядел спокойным. – Понял?

Бобровский, не выдержав, сильно дернул… в руках осталась только половина, безжалостно разорванной фотографии. Большей обиды причинить парню, наверное, было невозможно. Едва ли не в слезах Макар с криком: «Ненавижу всех!» хлопнул дверью. Сонкова удивленно посмотрела на сидящих и подошла к Жданову.

- Что это было?! – тон не допускал возражений или оправданий.

«Абзац котенку!» – Глеб прикусил губу, мысленно напевая похоронный марш.

Блондин поспешил убрать следы «преступления» из поля видимости.

Раздался долгожданный звонок…

- Можете быть свободны! Все, кроме вас, Жданов, и молодых людей за последней партой среднего ряда! – громко крикнула преподаватель.

Как неприятно осознавать, что ещё недавно ты был на коне, а теперь оказался за бортом! Жданов каждой клеточкой прочувствовал сжигающую Сонкову ненависть.

Так ведь и до беды недалеко…

Когда преподаватель произнесла их имена, Глеб и Зора насторожились, а уж когда та попросила троицу задержаться для «особо важного разговора», стало ясно, что авантюра с чекушкой раскрылась.

Вопрос был один, как у Чернышевского: «Что делать?», хотя были и ещё варианты, например: «Кто виноват?» – такая мысль посетила Кекса.

«Что сделать со Ждановым после такой подставы?! Убить? Нет! Сидеть не хочется! Но вот побить – можно!» – так оценила свои силы Зора.

После непродолжительных споров парочка на задней парте решила действовать по обстановке. А обстановка всё больше накалялась. Спасибо Дане, который опять стал перепираться с Эллой Эдуардовной, заранее зная, что проиграет!

Поняв, что из блондина информации не вытянуть, Сонкова переключилась на Глеба, как на самое слабое звено. Он, еле сдерживая подступающую истерику, принялся что-то бубнить про то, что ничего не слышал, не видел…

А почему не видел?

«Да потому, что играл в Морской Бой!» – мысленно закончила за него Сонкова. И тут же спросила вслух:

- А ваша соседка?

Крылова встряхнулась.

- Я тоже не в курсе…

- Понятно! – Соня вернулась к «допросу» Жданова. – Всё наиграться не можете! В двадцать-то лет!

Пока те общались, Хабаров выпустил наружу эмоции.

- Черт! Черт! Да что такое?! Почему мы вечно из-за Жданова влипаем?!

- Не мы, а ты… – цыганка многозначительно посмотрела на парня. – Я к этой истории не имею отношения! Водку вы трогали!