- Что?!
- Он хотел особняк заложить!
- Сашка! Проспись! – поверить в этот в бред не представлялось возможным. – Опять пьешь?! А Марго?
- Да вот тебе крест!
- Так, крест! Иди-ка домой!
- Что тут происходит? – Миро вышел.
- Миро, Сашка тут опять байки сочиняет! – почти вымученно рассмеялась Кармелита. – Про Колю нашего…
- Ты смотри… все-то заметили, что с ним неладно! Пойду проверю!
- Миро! – женщина бросилась за ним.
Баро направился прямиком в конюшню.
Включил компьютер. Первое, что бросилось в глаза, так это куча исходящих писем. Открыв последнее, он лишился дара речи.
«Здравствуйте! Я безумно благодарен вам за то, что вы проявили терпение! Да, мой отец дал добро на сделку, поэтому высылаю вам наши адреса и сайты, на которых размещена основная информация о нашем конезаводе. Ваши условия нас полностью устраивают. Сегодня же я приватным звонком сообщу инициалы наших активов! Надеюсь, на плодотворное сотрудничество! С уважением, ваш НИКОЛАЙ МИЛЕХИН…»
Последние распечатки заставили отбросить все сомнения. Факт начавшегося сотрудничества с неизвестной ему ранее фирмой «Horse» был подтвержден через онлайн регистратор на личном форуме конезавода.
Порывшись в архиве, Миро обнаружил свои старые контракты, подписанные ещё Рамиром. Те бумаги и нынешние печатные экземпляры не имели ничего общего в основной формулировке сделок.
«Что же ты наделал, сын?! – отец в отчаянии хватался за голову. – Как ты мог?»
Подобные мысли буравили мозг не в первый раз…
А вот и виновник тех самых мыслей! Николай с леденцом за щекой вальяжно вошел в кабинет, не замечая родителя.
- Ну, чего молчишь? – Миро начал диалог первым.
- А что я должен говорить? – недоумевающее буркнул Коля. – Вроде же только за завтраком говорили…
- Ты ничего не хочешь мне рассказать?
- Например? – холодно отреагировал цыган на гневный взгляд вожака.
- Ладно, хватит ломать комедию! Что ты сделал с бумагами?!
Люцита всю ночь металась по комнате, словно раненый зверь. Слова дочери больно обожгли цыганку. К тому же удар от Джуры пришелся совсем некстати! На днях нужно было уезжать в новый гастрольный тур, а тут синяк на скуле!
Утром, кое-как собрав обмякшие мысли в кучу, она решила поговорить с Рубиной.
Девушка наводила марафет. Кровать была нетронута.
- Не ложилась? – Люцита всмотрелась в красные глаза, отражающиеся в гладкой поверхности настольного зеркала. – Что случилось?
- Ничего… Какая тебе разница?!
- Глупая… я же мать тебе! – цыганка обняла Рубину.
- Мам, не надо… – осторожно убрала руки. – Вчера я сказала тебе то, что думаю! Знаешь, я и не рассчитывала на понимание! Живи, как хочешь, но в таком случае, дай и мне возможность делать так, как хочу я!
Голадовникова-младшая была настроена решительно. Упрямство и непокорность родились вместе с ней… Иногда, глядя на дочь, Люцита видела себя в молодости. Она и покруче выговоры Земфире устраивала, поэтому на резкие слова не обиделась, а лишь улыбнулась.
- Я просто желаю тебя уберечь. Ты – моё всё!
- Так не должно быть, мама! – тут же возразила дочь. – У настоящей женщины должен быть мужчина! Только не надо говорить, что у тебя есть папа! Не надо! Папы нет! Сколько можно об этом?!
«Ох, ну что же такое! Почему всегда одно и то же? Мама словно умерла вместе с отцом тогда… Неужели им никак не договориться?! – будущая актриса устроила очередную истерику сама себе. – Видимо, придется пойти на радикальные меры…».
- Я не намерена этого выслушивать! Мала ты ещё советы мне давать и уж тем более – осуждать! Лучше поговорим о твоем ухажере!
- Причем тут мой ухажер?
- Да притом! – настал черед Люциты наступать. – Чтоб ноги его больше у нас не было, ясно?!
- Ты его даже не видела ещё, а уже считаешь недостойным!
- А ты считаешь, что мужчина проверяется только постелью?
Вопрос поставил Рубину в тупик: «Действительно, что же она думала, что переспав пару раз, он замуж её позовет? Он же, по сути, сопляк сопляком! Ещё школу не закончил!»
- Я этого не говорила… Просто мы с Давидом…
- Нет никакого Давида! – сорвалась мать. – Нет и не будет, запомни! Ещё раз я узнаю, что вы встретились – ему конец!
- В смысле? – Рубина даже забыла закрыть помаду и испачкалась ею.
- Ты меня знаешь! – сверкнула глазищами Люцита, точь-в-точь, как в молодости.
- Зато ты меня – нет! С этого дня мы с тобой соседи! Каждый только за себя! – выдала неожиданно девушка. – Захочу, вообще к нему перееду!
Люцита зашлась в истерическом смехе.
- Доченька, не говори ерунды! Кому ты нужна-то? Уж своему мачо так точно не нужна! Спать с нами они горазды все, кроме импотентов, конечно, но на поступок способны единицы!
Молодость – первая причина, чтобы ошибиться.
- Ты его не знаешь! Давид – нормальный! Он меня любит!
- Может быть, но это не серьезно… сейчас у вас просто такой период! Он пройдет!
- А может, он мой суженый? – Рубина очень хотела в это верить.
- Сомневаюсь…
- А ты не сомневайся, мамочка! В моей жизни всё будет так, как захочу!
- Осторожнее относись к желаниям, девочка моя, они иногда имеют свойство сбываться!
- Правда? – издевательски усмехнулась девчонка. – Тогда я хочу жить отдельно! Вот прямо сейчас!
Люциту словно ещё раз ударили.
- Что?! Я тебе мешаю?
- Похоже, что я тебе мешаю! – дернула плечиком. – У тебя одни репетиции на уме!
- Не сворачивай от темы! Мне уйти?
- Нет! Сама уйду! – Голадовникова решилась показать уже собранный чемодан. – Я так задумала… и отступать не собираюсь!
- Куда ты? – горько спросила мать. – К своему рыцарю что ли?
- Неважно! Не звони мне! И не ищи! Посмотрим, сможешь ли ты наладить жизнь…
- Рубина… остановись…
- Остановиться?
- Пожалуйста...
- Поздно! – девица вышла из комнаты, оставив дверь нараспашку.
СГУ.
Кира еле поспевала за Ивановым, который шагал как на параде – с гордо поднятой головой. Они вошли в полуразвалившееся старое здание спортивного корпуса, миновав темные и мрачные коридоры, оказались возле раздевалок. Поблизости не было ни души… В этот момент девушка отчетливо поняла, что ненавидит физкультуру. Стало не по себе.
- Так, переодевайся и в зал! – скомандовал Ива, вручив запечатанный пакет.
- Как это? – Кира совершенно не знала, что теперь будет. – В каком смысле?
- В прямом! Теперь ты в секции баскетбола! Вот твоя форма! – ткнул Кире пальцем в грудную клетку. – Будешь отбывать наказание! Три раза в неделю, причем один из них – в воскресенье! Два месяца, а там посмотрим! Готовимся к спартакиаде!
- Я буду одна? – Милехина с трудом выговаривала.
- Ты думаешь, я идиот?! – Ивушка снова разозлился. – Игра командная, значит, играешь в команде! Как раз дополнишь женскую сборную!
«Женскую что?! Только не это! Ну, всё, теперь точно неуд обеспечен! У них тут что, физической культуры университет? Или для филологов это первостепенный предмет? Так трястись из-за физ-ры?! Наказания… Совсем уже рехнулись!» – Кира прижалась спиной к стене, закрывая глаза.
- В чём дело, Милехина? – рявкнул физрук. – Тебя что-то не устраивает?
- Простите… я не могу…
- Приказ ясен?! – возражения, похоже, не принимались. – Ясен?!
- Да…
- Выполнять!
Переодеваясь, Кира обнаружила, что её номер – тринадцать! Точно повезло! Лучше не бывает! Хотелось завыть. К тому же мысль о том, что у Иванова находится её мобильный, приводила в панику. Однако уже через пять минут свисток известил, что пора на исходную. Спортзал выглядел немногим лучше, чем само здание. Обшарканные стены и пол... освещение... о нём и говорить не приходилось – два малюсеньких окна с решетками...
Кира нерешительно застыла в дверях. К ней подошел высоченный брюнет в обтягивающей футболке с номером три. Усмехнулся.
- Новенькая?
- Да...
- К капитану иди!
