- Ты же мой сын, мне интересно, чем ты живешь, с кем общаешься…

- Ну, тогда с тебя шахматная партия и сказка на ночь в выходной! Как в детстве! – сын рассмеялся вместе с отцом. – И я думаю, нам всей семьей надо выбраться на природу! Вот только от рыбалки меня до сих пор воротит…

- Как от футбола.

- Да, от футбола тоже…

- Тогда на серфинг можно!

- Вот! Точно! – Даниил щелкнул пальцами. – Самое то! У них вроде полуфинал скоро?

- Финал! – поправил Жданов-старший.

- Тем более! Блин, папа, почему вы запретили мне заниматься серфингом?

- Потому что… – мужчина вмиг нахмурился. – Опасно, ты сам знаешь! Вспомни, что десять лет назад случилось!

- Десять лет! – блондин патетически взмахнул руками. – Это было так давно! Я совсем мелкий был…

- Ты чуть не утонул! – акцент явно сместился. – Нам с мамой хватило!

- Ну, да… знаю…

- Как у Глеба дела, кстати? – резкая смена темы, дабы уйти от неприятных воспоминаний. – Чего он опять весь мутный?

- Отчим его достал совсем… а мать не обращает внимания.

- Ох, уж эта Регина! – напряженный вздох. – Не знает она, что такое жизнь! Настоящая! Деньги из неё такую сволочь сделали!

- Так она выходила за дядю Сережу только из-за его кошелька?

- А сам как думаешь?

- А мама за тебя тоже?

- В смысле? – встречный вопрос поставил в тупик.

- Ну, наша мама за тебя по любви вышла? Или нет?

- По любви! – кивнул Стас, обняв сына. – Ты не представляешь, как я ей за всё благодарен! Наша мама – клад! Я её обожал, обожаю и всегда обожать буду!

- Она у тебя первой была? – Даня прищурился. – Ты в неё влюбился или она в тебя? А?

- Давай я тебе как-нибудь в другой раз расскажу…

- Мужчины… – Дина заглянула в кабинет. – Вы спать-то собираетесь сегодня?

- Динуль, иди сюда…

Усадив жену на колени, Жданов блаженно закрыл глаза.

- Ну, вот что ещё для счастья надо, а?

- Да уж… – протянул ему в унисон Даня. – Разве что тонну шоколада!

- Тонны не обещаю, но торт шоколадный завтра испечь запросто смогу! – Дина улыбнулась своим самым дорогим и любимым.

- Мама! Я же теперь уснуть нормально не смогу!

- Я тоже… – облизнулся Стас.

- Если сегодня не ляжете, то завтра за столом, прямо в торте уснете!

- Неужели?

- Правда-правда! Живо по кроватям!

Если отправить Даню было просто, то со Стасом этот номер не прошел.

- Дина, ты хочешь спать?

- Да.

- Уверена?

- Уверена!

- А может быть, не хочешь?

- Хочу!

- И я хочу! Иди ко мне!

- Стас! Я спать хочу, хотя, я знаю, о чем ты подумал!

- А я тебя хочу!

- С тобой невозможно спорить, Жданов...

- И не надо...

- Да в том-то и дело, что иной раз надо! А я не могу!

- Значит, не надо.

- Люблю тебя…

Включив старенький ноутбук в розетку, Лев пристроил его у себя на коленях. Ужинать он не стал и заперся у себя. Возникло острое желание скрыться от внешнего мира. Воткнув наушники в разъём, врубил погромче. Заиграл Freddie Mercury – Show must go on… шикарная песня, пользующаяся огромной популярностью, конечно, из-за солиста легендарной рок-группы Queen.

Вот уж правду говорят, что музыка – лучший лекарь! На неё можно положиться в самые тяжелые минуты жизни. Тебе не придется ничего говорить – она скажет за тебя…

Прокрутив больше половины треков, цыган понял, что не может расслабиться и закрыл окно с плеером, взял в руки папку. Тянуть кота за… одно место вовсе не хотелось, поэтому он вытряхнул стопку смятых листов, поочередно переворачивая их, складывал в порядке номеров страниц от меньшего к большему. И случайно наткнулся на старую вырезку из газеты «Crime World» с заголовком больше походившим на издевательскую иронию, нежели на начало весьма серьезной статьи: «Черный Дельфин спешит на помощь, потонувшим в океане преступных страстей…», от одного этого уже не по себе.

Забив в поисковик слова «Черный Дельфин», Лев не без удивления обнаружил, что это – название особой исправительной колонии строжайшего режима для пожизненно осужденных в городке Соль-Илецк под Оренбургом. Надо же… В России таких тюрем всего две: Черный Дельфин и Белый Лебедь. Названьица, конечно, те ещё… Белый и черный, почему? Нет, ну с черным вроде понятно, но а белый-то причем? Или преступники каким-то образом делятся на «белых» и «черных»? Особо опасные-то? Хм… Умом Россию не понять! И это тоже факт!

Сама статейка повествовала о том, как трудно психологически и физически заключенным, о том, что почти невозможно смириться с тем, что они уже никогда не выйдут… нет, выйдут, конечно, но вперед ногами… на отдельное кладбище, куда даже родственников не всегда пускают!

Потирая переносицу, парень отложил заметку и взялся за новый листок. Информация, уложенная в аккуратные буковки, была ещё более ошеломляющей.

«Саппоро Лекса Георгиевич, родившийся 18 ноября 1953 года в городе Серпухов Московской области, находясь в возрасте семидесяти двух лет, скончался в госпитале тюрьмы «Черный Дельфин» от побоев, нанесенных сокамерником, спустя сутки после того, как суд коллегии присяжных отклонил очередное ходатайство о пересмотре его дела…», – вслух прочитал Лев, пытаясь уловить смысл. Не вышло… Перечитал снова и снова…

Так, вот ещё вырезка… правда уже из местной желтой газетенки, коим верить ни капли нельзя.

«Летом 2010 года самая ужасная Российская тюрьма «Черный Дельфин» распахнула двери для ещё одного потерянного человека, если можно вообще его таковым считать… осужденный пожизненно Саппоро Лекса Георгиевич в криминальном мире известный как «КРОВАВЫЙ БАРОН», был доставлен по решению суда города Ковальска (Тверская обл.) в пункт назначения – город Соль-Илецк под Оренбургом. На его счету десятки жестоких убийств и грабежей, причинение тяжкого вреда здоровью, шантажи и вымогательства, торговля наркотиками, а так же изнасилования…».

Следующие подробности цыгана уже не интересовали.

«10 августа 2010 года на прямо на суде против Лексы Георгиевича Саппоро было возбуждено ещё одно громкое дело по статье «Педофилия», так как сексуальные домогательства к несовершеннолетней гражданке Соловьевой Хитане Бахтиевне, про которые не раз слышали следователи от свидетелей все же оказались правдой…».

«Цыганские разборки – дело не для слабаков!», – так гласил очередной заголовок вырезки пожелтевшей от времени газеты «Новости Криминала».

Разболелась голова. Лёва, открыв форточку, снова уселся – на этот раз за стол, принимаясь выуживать актуальную и достоверную информацию в целом море бреда. Мог ли он подумать, разговаривая с Игнатом, что всё окажется так…

«Осужденный Саппоро признан вменяемым и отдающим себе отчет в своих действиях… на одном из допросов он заявил, что в ранней юности ему выставляли вялотекущую маниакальную шизофрению, однако сведения найдены не были. Себя виновным данный субъект не признает, уверяя, что действовал исключительно в рамках законов… своих законов, цыганских, вероятно, но, по словам свидетелей Лекса – преступник до мозга костей, безнаказанность которого привела к трагическим последствиям во многих семьях на протяжении последних десяти лет…».

Раздался стук в дверь. Лев подскочил, едва не получив инфаркт.

- Лев, ты почему не ужинал? – голос у Хитаны был взволнованный.

- Я не голоден… – какая к черту тут еда. – Мама, оставь меня, пожалуйста!

- А что ты там делаешь?

Что ответить? Послать? Или тактично объяснить ситуацию?

- Мама, я уже сплю!

- Да? Ну, тогда, спокойной ночи… – растерянно произнесла она. – Извини!

Ночной воздух с шумом ворвался в маленькую комнату. Свежо! Но сейчас не время отвлекаться на такие мелочи! О! Статья, недавно вышедшая в криминальной прессе! Отлично!

«Только мы с конём по полю идем… Точнее сказать – с телохранителем. Лекса Георгиевич Саппоро (ныне покойный) действовал с подельниками, одним их которых является его друг, союзник и практически раб – Крючковский Банго Курамович, в преступном мире известный как «КРИВОЙ». Кстати, достоверных сведений о его фамилии, имени и отчестве нигде не зафиксировано…