Я никогда особенно не любил деревню. Мухи, муравьи, запах навоза, блеянье коз и сонные пыльные улицы вызывали во мне только глухое раздражение. Вересковыми пустошами и липовыми рощами я предпочитал любоваться из окна автомобиля, подъезжая к загородным поместьям своих немногочисленных друзей.

В этом году я вдруг купил себе дом с небольшим садом и пригласил на уик-энд Кэролайн Бэкон и Бенджамина Паркера с супругой.

Я сделал это по трем причинам. По этим же причинам я начал свою книгу с эпилога.

Во-первых, с моей точки зрения, изложение событий должно было протекать именно в таких условиях: на террасе, после захода солнца, под тихий шелест листвы, когда тысячи мотыльков и ночных бабочек слетаются на свет лампы. Одно из таких бесшумных и безвредных созданий энтомологи назвали Atropos L. Вся остальная часть человечества знает его под другим названием — ночная бабочка Мертвая Голова. Таким леденящим душу именем бедняжка обязана рисунку на своем теле, издали напоминающему человеческий череп. Как раз этот факт и играет очень важную роль в моем повествовании.

Во-вторых, я знал, что когда-нибудь мне все-таки придется подробно рассказать об этих событиях. Уже прошел месяц со дня убийства, обсуждения его уже давно сошли со страниц газет, а Кэрол постоянно выпытывала у меня тайные подробности этого нашумевшего дела.

В-третьих, сидя напротив за столиком в ресторане и глядя на меня совершенно ясными глазами, Кэрол сообщила, что через три недели уезжает на раскопки в Египет. Не обращая внимания на мой ошеломленный вид, она невозмутимо продолжила:

— Это будет очень долгая экспедиция, потому что мы будем искать останки двух последних фараонов VII династии недалеко от Сиди-Хафра. И поэтому, если я сейчас не услышу твой рассказ о ночной бабочке, то, видимо, уже не услышу его никогда.

— Прости, дорогая, но это не моя тайна, — виновато улыбнулся я. — У Паркера было столько проблем. Высокопоставленные лица настаивали на строжайшей тайне, и пресса в результате дала информацию о самоубийстве. Да и до сих пор дело «Мертвая Голова» не рассекречено.

— Однако, Джо, тебе не кажется, что я до сих пор ни с кем не обсуждала твои подвиги, ты сам ими хвастаешься в своих препротивных книжках?.. — Кэрол надула губы и отвернулась от меня.

Я рассмеялся и взял в руки ее шершавую от постоянных раскопок ладошку.

— Клянусь тебе, что еще до твоего отъезда и ты, и Розмэри Паркер, которая, как говорит Бен, пристает к нему по ночам с совершенно несоответствующей данным обстоятельствам темой, подробно обо всем узнаете. Я только изменил фамилии, место действия и характеры героев.

— Ты уже написал книгу?! Когда ты успел?

— В течение последних двух недель.

— И как она называется?

— Я пока еще думаю. Но на титуле будет цитата из «Эвменид»…

— А-а-а, Эсхил… В каждом своем бестселлере ты цитируешь моих любимцев. — Она улыбнулась. — И знаешь, Джо, в наше время, когда большинство людей гадает, к какой области отнести этого твоего «эсхила»: то ли к новому сорту патиссонов, то ли к новой разновидности ревматизма, это кое-что да значит.

Я почувствовал, как краска медленно заливает мне лицо, услышать в свой адрес похвалу от Кэрол было, пожалуй, по крайней мере для меня, посильнее трех «Оскаров».

— задумчиво процитировал я.

— К чему это ты? — Кэрол вскинула брови.

— Угадай, о чем я сейчас подумал?

— Наверное, об очередном бедняге, которого отправили к праотцам?..

— А вот и не угадала! — Я искоса взглянул на нее. Над баром зажегся неон и отразился фиолетовым блеском в ее глазах. — Мои мысли сейчас далеко от зловещей гримасы смерти. Как раз наоборот, они витают в патриархальной глуши нашей доброй старой Англии. В общем, Кэрол, — я сделал паузу, — хочу переехать в деревню.

Кэрол выронила ложечку, и кусок ромового торта теперь плавал в моем мартини, создавая причудливый узор.

— Ну что ты так испугалась, детка?! Это не на краю света. Просто вчера я увидел домик с большим запущенным садом и стриженым газоном. Там растут розы, жасмин, магнолии… И сейчас, сидя за этим освещенным неоновым светом столиком, я вдруг решил купить его.

— Ты хочешь сказать, — Кэрол все не могла прийти в себя, — что собираешься жить далеко от Лондона?!

— Да нет. Не обращай внимания на мою болтовню о патриархальной Англии. Этот домик совсем недалеко от Ричмонд Парка.

— Это ведь там разыгралась та трагедия?..

— Я, можно сказать, теперь сосед. Именно поэтому я хочу пригласить всех на следующей неделе в свой дом, чтобы вы видели тот сад и тот свет из окон, когда я буду читать свой отчет о деле «Мертвая Голова».

— Но ведь не только для этого ты купил там дом?.. — Кэрол с недоумением смотрела на меня.

— Конечно, нет, дорогая. Я намереваюсь там остаться. И написать наконец книгу, которая так бы порадовала тебя, не правда ли?..

Я пристально вглядывался в ее лицо. Она опустила глаза. Палец ее механически вырисовывал узоры на скатерти.

— Ну что же ты молчишь?

— Я… Ты… — Она запнулась. — О, Джо, не смотри на меня так! Не заставляй меня сейчас, здесь… решиться… — Она судорожно вздохнула.

Я откинулся на спинку стула, беззаботно насвистывая веселенький мотивчик. Она отвернулась к окну.

— Ну, в общем, так… — Я закурил сигарету. — Мансарда никак не подходит для того шедевра, который я задумал. Первая его часть основана на том, что люди куда охотнее дарят художникам уважение, чем деньги. А вторая часть этой коллизии связана с тем, что без денег необыкновенно трудно удерживать это уважение на долгое время и на большом расстоянии. Бедный человек переносит огромное количество неприятностей, неудобств и унижений, от которых напрочь свободен богатый человек. Парадокс заключается в том, что талантливо писать ради денег, например детективы, в обществе считается аморально. Творчество же ради более высоких целей этим же обществом одобряется и вызывает большое уважение. Вот тебе фабула, — я ухмыльнулся.

— Ты это серьезно, Джо? — Кэрол с тревогой смотрела на меня.

— Не уверен. Но зато я уверен, что на этот уик-энд жду тебя в своем новом домике. Тебя и Бена. С супругой. Я прочитаю вам последний перед своей настоящей книгой детектив, в котором отвечу на все твои вопросы, а потом…

— А потом?

— А потом — суп с котом. Ресторан уже закрывается. Нам пора, Кэрол. — И я кивнул официанту.

Самый великолепный дворецкий всех времен и народов склонил голову в почтительном поклоне.

— Добрый день, мисс Бэкон. Прелестная погода сегодня, не правда ли?

— Надеюсь, что на температуре рейнского это никак не отразится, — рассмеялась Кэрол и подала Хиггинсу руку.

— Мистер Алекс, — мой слуга нерешительно обернулся ко мне, — нельзя ли вас попросить начать экскурсию по дому для мисс Бэкон с ваших подвалов?..

— О, Кэрол, — улыбнулся я. — Хиггинс безумно гордится тем холодильником, который я приобрел специально для нового жилища. Это самый большой холодильник, который я обнаружил в Лондоне.