Том вздрогнул. В самом деле, отчего бы ему не превратить свой новый крестраж в настоящего Волдеморта — полноценное божество? Это, видимо, было невероятно сложно, однако в египетской магии должен был содержаться рецепт создания подобного существа.

— Лив, откуда он у тебя? — спросил Том, указав на пенал, лежащий рядом со слизеринкой. Лекция закончилась, и пятикурсники, поблагодарив Риддла, побежали к выходу. Райвенкловец Энтони Дэвис смотрел на него с восторгом, но Тома больше волновал предстоящий «разбор полетов» у профессора Мэррифот.

— Мой трофей, — кокетливо улыбнулась Оливия. — Пенал Плаксы!

— То есть? — удивился Том, глядя на игравший в ее глазах озорной огонек.

— От Плаксы остались вещички, — многозначительно сказала Оливия. — Я выменяла у Кайлы Мейз ее пенал на перо фазана. Теперь он у меня, мой малыш, — любовно погладила слизеринка пенал. — Очки Плаксы висят над камином, а ее пенал в моей сумочке! Жаль, мои ножки не украшают, как трофей, туфельки из кожи Плаксы — я бы покрасила их в кремовый цвет к новому платью…

— Ты настоящая амазонка, — поправил Том чуть заметно ее нежные волосы.

— Есть такое дело, — Оливия смущенно потупилась в пол. — Ладно, Том, мне пора! — девочка помахала ручкой и помчалась к выходу, легко постукивая каблучками.

«Надо уговорить Диппета сделать ее префектом», — подумал Том, глядя, как мелькают тонкие ножки Хорнби. Взяв со стола учебник, он пошел в сторону горевших у входа факелов.

*

В шесть часов Том, надев черную бархатную мантию, отправился в Большой зал. Возле лестничного пролета на втором этаже его встретили Блэк и Эйвери. Ореон разоделся в дорогую коричневую мантию; Альберт довольствоваться черным смокингом. Вскоре к ним присоединились Нотт и Крэбб, шествуя от первой тройки на почтительном расстоянии.

— Лестрейнджу не позавидуешь, — сообщил Блэк. — Родители написали, что намерены обручить его с Элладорой Нотт, так что весь вечер он будет вертеться возле невесты.

— Она же совсем ребенок! — изумился Риддл. Начищенные до блеска перила сверкали так, что в них, казалось, отражались все идущие, как в зеркалах.

— Пока будет гулять со шлюшками вроде Спрингфилд, — рассмеялся Блэк. — Лестрейнджи хоть и породовитее Ноттов, но пообносились изрядно.

Том задумчиво посмотрел на мраморные ступеньки. Свет вечерних факелов отражался в них, словно тени деревьев в прозрачном лесном озере. Мимо мелькали гриффиндорцы, и Мальком Вэйн, облокотившись на каменную стену, беседовал с Моной МакКейб. У входа стояла Араминта Бэрк в коротком небесно-голубом платье. Риддл, взглянув на хаффлпаффок (которые, как по команде, заплели в волосы желтые ленты), нырнул в плотные двери.

Большой зал был украшен по-весеннему. Дубовые двери обвивали ветви цветущей вербы. Стены изображали панораму леса с легким зеленым пухом на деревьях. Вокруг непонятно откуда появившейся сцены летали, взрываясь в воздухе, разноцветные огни. Рэндальф Лестрейндж в самом деле стоял в стороне рядом с одетой в темно-синее платье Элладорой Нотт. Она, похоже, еще не знала, как вести себя с кавалером, но уже бросала на подруг победные взгляды. В ее синих глазах застыло выражение радости и смущения.

— Тебя так волнует эта встреча? — раздался голос Ориона. Том понял, что его приятели начали бесконечный разговор о политике.

— Не знаю, — равнодушно ответил Нотт, хотя в его голосе сквозила тревога. — Но если мы как-то случайно столкнемся…

— Вроде в Ялте мы с русскими договорились! — сказал с запалом подошедший Сайнус Блэк. Черная «бабочка» на его тонкой шее съехала немного в бок, и парень небрежным жестом поправил ее.

— Но представь, — задумчиво сказал Эйвери. — В Германии кровавая каша. Если мы хоть где-то ошибемся, можем по ошибке обстрелять друг друга.

Том вздрогнул. Впервые за долгие годы он, как на приютских уроках, слышал слово «Германия», а не «Рейх». Означало ли это, что все закончилось? Посмотрев на веселый гам окружавшего их леса, Том представил, что он был усеян разбитыми пушками, а может и развалинами сбитых самолетов.

— Знаешь, — улыбнулся Эйвери, глядя на движущиеся весенние цветы, — мне отец пообещал место в Департаменте Тайн. — Его великоватый смокинг смотрелся настолько несуразно, что Альберт казался ребенком, укравшим одежду строгого отца.

В тот же миг со стороны группы райвенкловок к приятелям направились три девушки, в которых Том без труда признал Викторию Спрингфилд, Флоренс Кайбигелл и Натали Адамс. Виктория шествовала в бархатном черном платье с открытой спиной. Флоренс шла рядом с ней в узком красном платье до колен. Натали предпочла свободное серебристое платье с кремовым поясом.

— Существует правило, согласно которому достойнейшие юноши должны приглашать прекраснейших девушек, — рассмеялась Натали. Мимо в платье персикового цвета продефилировала Маргарет Филмор.

— И эти девушки, конечно, учатся на Райвенкло? — Том отметил, что Орион не сводит глаз с розы, которую Натали вставила в прическу для гармонии с поясом.

— Мне кажется, вы ответили на свой вопрос, мистер Блэк, — райвенкловка кокетливо поправила украшенный блестками край платья. Несколько мгновений Орион с восторгом смотрел на ее новые очки, а затем, неуверенно сделав шаг, подошел к ней.

— Что же, пора заняться малышом, — улыбнулась Флоренс, подойдя к Эйвери. Благодаря каблукам, она оказалась одного роста с Альбертом. Слизеринец радостно взял ее за руку, и они направились к банкетному столу.

— Ну? — Виктория, улыбнувшись, пристально взглянула на Тома.

— Раздел на сферы влияния? — Том с интересом посмотрел на райвенкловку и, развернувшись, медленно пошел в сторону.

— Что же, пора начинать! — раздался голос Диппета. Рядом стоял новый преподаватель заклинаний — тот самый карлик Филиус Флитвик.

— Весна, — мечтательно вздохнул Дамблдор, — любит романтику. — С потолка полетели цветы яблони, что вызвало общий гул. — Можно было бы попросить мистера Риддла наколдовать самоиграющий рояль, — его слова прервали аплодисменты, —, но я предпочитаю живую музыку.

— Мы решили попросить сыграть очаровательную мисс Хорнби, — улыбнулся Слагхорн. Том с интересном посмотрел на его темно-зеленую дорогую мантию.

Наступила тишина. Оливия, постукивая каблучками, выпорхнула на сцену и, сделав изящный книксен, села за рояль. Ее легкое белое платье мелькало, словно освещенное лунным светом снежное покрывало. Том невольно залюбовался, увидев, как мягко она положила пальцы на клавиши и поставила крошечную белую туфельку на педаль. Маленький Флитвик очертил палочкой круг, — Том знал, что это заклятие усиливает звук. В тот же миг по залу пронесся глухой аккорд. Несколько минут он, как призрак, повис над залом, а затем перешел в мягкую мелодию, разливавшуюся по всем уголкам зала.

— Апассионата, — мечтательно сказала Друэлла.

— Лив играет чище, — плотоядно усмехнулся Орион, повернувшись к Араминте. — Маман говорила, что ты делаешь ошибки на бемолях, — поддел он кузину.

— Ты… поганец! — чуть не всхлипнула Минни. Сайнус и Альфард улыбнулись. Рэндальф усмехнулся краешком губ и нежно сжал ладошку Элладоры.

«Неужели можно так играть в любовь?» — брезгливо подумал Том, глядя, как точно движутся по клавишам тонкие пальчики Оливии. Девушка, казалось, погрузилась в чарующий мир звуков, словно в самом деле находилась в густом лесу рядом с покореженными бурей деревьями.

«Образ дневника, усиленный темным Ка, — шептал внутри него голос. — Остается пустяк — выяснить объем и массу отделяемого Ка… Плюс усилитель… Затем — формула вселения Ка в кольцо».

Наконец, музыка стихла. Оливия взяла последний аккорд, и протяжный долгий звук накрыл зал. Затем послышался шум аплодисментов. Их гул стал нарастать: хлопнул, кажется, даже кое-кто из гриффиндорцев. Сайнус Блэк, сжимая в руках ладонь Элеоноры Монтегю, плотоядно смотрел на хрупкое тельце Оливии. Том окинул его презрительным взглядом и пошел к выходу. Приближались танцы, а ему не хотелось стать предметом приставаний Виктории.