Все чаще я вспоминала о Насте и отце Александре. Как-то спросила:
— Ты не хочешь навестить друзей в Дубровке?
В тот момент ты был чем-то озабочен, тебя одолевали телефонные звонки, поэтому ответил небрежно:
— Как-нибудь съездим, не сейчас.
Я погрузилась в чтение. Много читала, наверстывала за все годы суетной жизни. И снова попробовала писать сама, но скоро забросила начатое. Показалось ужасным. Пока мы не купили новую квартиру, дел по хозяйству у меня было совсем немного. Ремонт мы не делали в ожидании переезда, а уборка маленькой квартиры и готовка на двух человек — это разве работа?
Однажды ты вернулся не очень поздно, слегка навеселе. Объяснил, что у вашего гитариста был день рождения. Весь коллектив отмечал событие, прервав репетиции. Я, естественно, спросила:
— Ты бы познакомил меня со своими друзьями.
— Зачем? — удивился ты вполне искренне.
— Хочется представлять, кто тебя окружает, в каком мире ты живешь.
— Тебе там не понравится, — с улыбкой ответил ты. — Но если хочешь, как-нибудь познакомлю.
Случай скоро представился. Тебя с музыкантами пригласили на юбилей радиоволны «Любимой». После торжественной части с вручением наград предполагался роскошный банкет для сотрудников, журналистов и гостей.
— Надень что-нибудь эдакое, — показал ты руками глубокое декольте. — Если нет, купи.
На другой день я понеслась в магазин. Неужели я буду с тобой весь вечер, среди людей, которые постоянно окружают тебя?! Да, там будут журналисты и фотографы, и надо выглядеть на пределе возможностей.
Подбирая в магазине платье и разглядывая себя в зеркале, я отметила, что как-то оплыла, обрюзгла. Вот результат постоянного сидения дома без определенных занятий! Моя сонная жизнь, оживляемая лишь твоим появлением, отпечаталась на лице и фигуре. С трудом переборов отвращение к себе, я нашла все-таки то, что мне понравилось и подошло. Не очень откровенное, элегантное, скрывающее мои недостатки черное платье с длинной юбкой годе. Туфли покупать не пришлось, у меня были подходящие, совершенно новые (куда мне их надевать?)
Необходимо было сделать что-то с лицом, так идти нельзя. Я зашла в знакомый косметический салон и уговорила Зину принять меня без записи. Она позвонила клиентке, перенесла сеанс и занялась мной. Пока Зина колдовала над моим лицом, я горестно размышляла о том, что если не изменю образ жизни, то скоро состарюсь и потеряю для тебя всякую привлекательность. Ведь тебя окружают красивые, ухоженные, молодые и интересные женщины из шоу-бизнеса. А я превращаюсь в тупую наседку!
Да хорошо бы в наседку, потому что образ наседки подразумевает наличие гнезда, птенцов…
— Ольга Николаевна, что у вас с глазами? — всполошилась Зина. — Это от маски?
Я отрицательно качнула головой. Да, совсем расклеилась, да еще на глазах у посторонних. Если уж подписалась играть роль жены гения, то надо набраться терпения. Да, ты пока не просишь помощи и не нуждаешься в моей поддержке, но надо хотя бы себя сохранить. Может, когда-нибудь ты доверишься мне как другу, товарищу от Бога?.. Но сегодня вечером я должна произвести впечатление, чтобы ты мог мной гордиться!
Вернувшись домой, вымыла голову. Испугалась, что волосы не успеют высохнуть до назначенного часа, а сушить феном я не люблю. Какой макияж сделать, какую прическу? И посоветоваться не с кем: ты заедешь за мной буквально перед самым юбилеем, чтобы отвезти в клуб. К тому моменту я должна быть готова и подобна ветреной Венере…
Усилия не пропали даром. Когда ты увидел меня в боевой готовности, то улыбнулся с одобрением и пошутил:
— Да тебя опасно выпускать на люди — украдут.
И все-таки я безумно волновалась. Пока ты принимал душ и переодевался, я не находила себе места. Благоухая хорошим парфюмом, ты облачился в дорогой элегантный костюм, собрал необходимые мелочи, все вещи высокого класса: часы, зажигалку, бумажник, платок. Я еще больше затряслась — платье на мне не от модного кутюрье, куплено хоть в дорогом, но обыкновенном магазине. Туфли хоть и хорошего качества, известной фирмы, но тоже не эксклюзив. Да и украшения мои из полудрагоценных камней. Они модные, сделаны со вкусом, но ведь не бриллианты. И духи, наверное, простоваты…
Однако ты смотрел на меня с удовольствием, и это немного успокаивало. Когда мы ехали в машине, ты поддразнивал меня:
— Боишься?
— Ужасно!
— Зря. Поверь, они все, вместе взятые, не стоят твоего мизинца.
Кто «они» — ты не уточнил. Я думала, что умру, когда мы прибыли на место, вышли из машины и проследовали в клуб. Кругом шмыгали фотографы, допущенные на этот «пир духа». Нас пару раз ослепили вспышками, прошелестело: «Красков! Красков!» Я была ни жива ни мертва. Уловив свое отражение в зеркале, удивилась: внешне казалась спокойной, даже несколько величественной. Прядь волос из прически элегантно спускалась вдоль щеки, платье лежало как надо. Я с достоинством держала тебя под руку, а казалось, висну на тебе от ужаса.
Ты успокаивающе пожал мне руку, и мы вошли в небольшой зал с накрытыми столиками: Говор толпы, щелчки и вспышки фотоаппаратов, мелькание телевизионных лиц — все это слилось в пестрый калейдоскоп. Я вспомнила, как любила в детстве подолгу крутить калейдоскоп, замирая над каждой картинкой из цветных стеклышек. Эта простейшая игрушка казалась мне подлинным волшебством…
— А это мои музыканты, с которыми ты хотела познакомиться, — сказал ты, указывая на группу людей, занявших столик в углу.
Мы подошли к ним, и ты представил мне каждого из ребят: гитариста Игоря, клавишника Геру Колокольцева (с ним мы после даже немного подружились), перкуссиониста Влада, ударника Петю и других. Были и музыканты из оркестра, включая молодого дирижера Андрея. Я сразу запомнила скрипачку Марину, интересную женщину немногим моложе меня. Она с интересом и даже с симпатией заговорила со мной, когда мы сели за соседний столик. И всякий раз, когда тебя от нас уводили или ты сам увлекался беседой с кем-то из знакомых, Марина занимала меня. Я даже заподозрила, что это ты поручил ей присматривать за мной.
Марина довольно бойко характеризовала присутствующих:
— Видите вот того мужчину с седой гривой? Это депутат Марков, разбогател на продаже нефти и газа. А вот эта дамочка с силиконовыми губами — известная телеведущая. Ну, этих попугайчиков вам, наверное, не надо представлять: «Звездный конвейер».
Я плохо знала попсовую эстраду, поэтому не обратила внимания на «попугайчиков». Но кое-кто все же поразил мое воображение: вульгарная особа с устрашающим бюстом и надутыми губами, сделавшая не одну подтяжку лица. Одетая как Белоснежка, она все равно напоминала резиновую куклу. Я решила, что эта особа перепутала клубы, однако Марина фыркнула:
— Известная певичка в стиле шансон Даша Капустина.
Мне сделалось скучно, я поискала глазами тебя. Марина угадала мои маневры.
— Николай там, — указала она куда-то в центр зала.
Я увидела тебя, весело смеющегося и оживленно беседующего со стильной брюнеткой, одетой в цветной наряд из кусочков шелка.
— Кто это? — спросила я Марину.
— Кажется, режиссер-документалист. Не помню, как фамилия, еврейская какая-то.
Держа в руках бокалы с шампанским, вы доверительно беседовали, и я почувствовала укол ревности. Дама-режиссер смеялась, трогала свои пышные волосы, свитые какой-то тесьмой, и стояла чересчур близко к тебе. Она была красива библейской красотой, жесты ее завораживали, а в улыбке было что-то инфернальное. Я уже не могла спокойно сидеть и слушать болтовню Марины. По счастью, она отвлеклась на своих знакомых и я могла следить за вами без помех. На нервной почве я выпила один за другим три бокала шампанского, и оно ударило мне в голову. Есть я не могла, хотя столы ломились от яств.
Когда на небольшую эстраду выскочили «попугайчики», мне захотелось танцевать. Однако я умела держать себя в руках даже в самой крайней степени опьянения. Ты вернулся, я предложила потанцевать со мной. «Попугайчиков» сменила неувядающая поп-дива, которая запела басом нечто надрывное. Многие танцевали, но ты усадил меня на место.
