Костя гнал машину домой. Единственно чего он хотел, так поскорее очутиться в Москве. После сегодняшней, нет уже вчерашней, встречи с Настей он полностью осознал, что его жизнь делиться на до и теперь. Так все, что было с женой и Настей осталось в До, и не имело никакого значения, больше не имело никакого значения. И из этого прошлого он брал с собой в теперь только двух своих сыновей. Только миновав МКАД возбужденные нервы стали понемногу приходить в порядок. Его главной целью стала Лия. Он чувствовал, что она есть и будет его спасательным кругом. Она и именно она никогда не даст упасть и потерять себя. Вспомнив, о Лие, он понял, что так и не позвонил ей и даже больше не послал ни одного сообщения. А ведь она наверняка волнуется! Боже, как он привык быть один и не перед кем не отвечать. Даже перед родителями он давно перестал отчитываться, а вот перед ней хотелось. Ему казалось, что машина сама покатилась к ее дому. И даже нашлось место во дворе чтобы припарковать. Код от домофона он помнил и спокойно вошел в подъезд. И только, несмотря, на длинный продолжительный звонок двери никто не открывал. Но она должна была быть дома, дежурила только вчера. Наконец двери открыл заспанный Денис.
-Костя! привет! Ты что так поздно?
-Скорее рано. Дениска уже почти четыре, уже утро. Сестра дома?
-Проходи, Дон Жуан. Она ревела вчера весь вечер, а потом и всю ночь. Глаз не видно.
-Ты иди Диня, спать. А я к ней.
-Опять обниматься будете?
-Будем, а что нельзя?
-Тебе можно, ты хороший.
-Тогда не подглядывай – он потрепал мальчика по голове и отправил спать, а сам вошел в комнату Лии. Костя разделся, сел на краюшек кровати и поцеловав ее в висок спросил.
-И что моя девочка плакала?
В ответ прозвучал лишь душераздирающий крик. Лия вскочила и села на кровати. В комнату вбежал Денис.
-Да что тут у Вас? Что он тебе сделал?
Костя, откуда ты? она дрожала.
Он обнял ее и притянул к себе.
-Я приехал, к тебе, сразу, никуда не заезжая. Диня, оставь нас, пожалуйста. Я слишком ее люблю, чтобы обидеть.
Да ладно! мальчик вышел.
-Ты не писал и не звонил.
-Писал, как туда добрался. А потом торопился к тебе. А почему у тебя вместо глаз щелочки?
Она плотно-плотно прижалась к нему и куда-то в плечо прошептала.
-Потому, что боялась, что ты не вернешься. Что с ней останешься. А ты сказал, что любишь. Это ты правду сказал?
-Кривду. И ты ревела, что я не вернусь? Куда денусь? С ней останусь, это как, третьим?
-Да что ты шутишь! Кончай уже!
-Да я вроде еще не начинал. Скорая ты какая!
Она уже смеялась и целовала его.
-Ты мне все расскажешь?
-Да.
-Слово в слово?
-Насколько помню.
-Так, все все?
-Да.
-А что ты меня все целуешь, а не рассказываешь?
-Так я соскучился, а ты прямым текстом попросила, так что не болтай, а лучше ...
Утром в комнату вошел Денис.
-Вы вставать будете. засони.? Лийка. ты в институт идешь? Костя ты в отпуске?
Диня, раздался голос Кости – как ты достал!
-Я чайник вскипятил, заварил, кашу овсяную сварил геркулесовую, а вы тут все обнимаетесь!
-Да спим мы, Диня. Ну раз ты все сделал, то встаем.
Прошло два года. Костя забрал обоих сыновей из детского сада, усадил в детские автокресла и пристегнул. “Теперь домой”- подумал он. Сегодня он немного задержался и мальчиков забрал последним. Дома ждала жена и маленькая полугодовалая дочка. Мальчишки болтали о чем-то о своем. Пока ехал вспоминал деда. К сожалению теперь он мог его только вспоминать...
Он хорошо помнил, как дед возился с ним маленьким, как он любил гулять с ним по лесу, на даче. Как они говорили. Он и не догадывался тогда, что его дед академик, что перед ним склоняют голову маститые ученные. Для него он просто был дедом. А потом когда вырос и понял кто есть кто, то предпочел сбежать, обосновывая это как самоопределение и отказ от помощи именитой родни. Он гордился собой тогда. Но гордится было нечем, он сам не понимал, что лишь ревновал, хотел быть единственным сыном и единственным внуком. И просто упустил время. А время фактор движущийся только вперед. И того что надо было сделать потом уже не сделать и что надо было сказать, потом уже не скажешь. Потому что время то ушло и стало поздно, потому что некому. И теперь он мог лишь прокручивать в голове тот последний разговор с дедом...
Позади был суд и органы опеки вернули ему сына. Лия его сразу же усыновила, как и Эдика. А еще он с семьей переехал в новую квартиру. Ее купил и подарил ему дед. С бабулей, конечно, но она как всегда оставалась в его тени. Вот тогда они и поговорили. Впервые за долгое время. Дед рассказал ему все о своей жизни. Костя понимал, что он рассказывает это каждому внуку, но в тот момент казалось, что свою жизнь он доверил только ему. Самое, что поразило его тогда, так то что дед плакал только два раза в жизни. Первый – когда родилась Марина и он вымаливал жизнь дочери у Бога, которому по большому счету не верил. И второй – когда жизнь Любы висела на волоске. Костя понял насколько дед любил своих женщин. И вообще как он умел любить. Когда они разошлись и он пожелал деду спокойной ночи, он не знал, что эта ночь будет последней. Но она стала последней и оставалось только жалеть об упущенном времени и жить дальше.
Он вспомнил, как бабушка целовала его поздравляя с рождением дочери – Александры... Ничего уже больше не будет!!!!
А вот и дом. Мальчишки выскочили из автомобиля и наперегонки понеслись по лестнице. Лия открыла двери и они кинулись к ней, споря, кто первый поцелует маму. Она обнимала их а они соревновались, кто больше раз поцелует. Сашенька же обвивала ручками его – папину шею. Костя старался запомнить каждый момент своего счастья, их общего счастья.
Вот так каждый человек в муках приходит в этот мир и заболевает самой продолжительной болезнью- жизнью. С такими разными и индивидуальными симптомами.
Но все имеет свое начало и свой конец...
====== Эпилог ======
-Ты знаешь, мама, я сегодня взял второго зама, не поверишь кого. Хотя не только поверишь, ты знала, что так будет. И знала, что Дима придет на смену своему отцу. Да мне с ним комфортно и легко, потому, что он второй Сережка. Я его закидоны даже воспринимаю нормально. Я привык. Он родной и близкий, как Сережа. Мама я ведь немножко ревновал вас с отцом к Сережке в детстве. Вот вроде и был он мне самым близким и родным, а все равно сердце сжималось, когда ты входила к нам в комнату. А ты входила, во сколько бы не вернулась домой с работы и целовала нас, укрывала одеялом, гладила по голове. Так вот я ревновал, что сначала ты целовала Сережку, а только потом меня. Ты думаешь, мы спали? Нет, мама мы ждали и притворялись спящими или просыпались и притворялись, а потом когда ты уходила с отцом в спальню, мы переглядывались, подмигивали друг другу и говорили о том, что у тебя самые нежные во всем свете руки. Если бы ты знала, мама как мы были счастливы тогда. Мама я всегда всю свою жизнь был счастлив, потому что ты была рядом. Я был не готов.... ты не должна была оставлять меня. Ты ушла вслед за отцом. Но без него ты не могла, я понимаю, но принять не могу. Хотя и отца я тоже безумно любил. Вся моя жизнь делится на две половины с тобой и без тебя.
Иногда я думаю, неужели моим детям будет так же горько когда я уйду? Надеюсь, что нет. И меня не отпускает. Мы все изменились, все. Но мы вместе, как ты хотела. Мы не говорим о тебе и об отце не говорим. Но иногда встречаемся здесь, потому что привыкли, все что на душе нести тебе. И кто другой поймет? Только ты.
Да и еще. У меня родилась внучка. У Ярослава с Лизой родилась девочка. Они назвали ее Любой. Я вчера взял ее на руки, а у нее глазки светлые, синие будут. Вот умом понимаю, что по другому и быть не может, но так хочется чтобы она была похожа на тебя. Я готов поверить в Бога и в переселение душ! Во что угодно, мама, только бы ты возродилась в ней!
